сборник гимнов, посвященных божествам (Индре,

Агни, Соме, Варуне, гимн о сотворении мира и

другие), “Яджурведа” — сборник жертвенных

заклинаний, “Самаведа”, во многом повторяющая

“Ригведу”, включая в себя различные песнопения,

и

“Атхарваведа” — веда, в которую входят

заклинания против болезней и демонов, злых

сновидений, любовные заговоры и некоторые

гимны (Гимн времени, Гимн силе богов). В ведах

содержатся обращения к тридцати трем богам,

которые делятся на три группы: адитьи, васу и

Летящий Индра.

рудра. Адитьи — это божества небесного

Роспись в Аджанке

происхождения: света, дождя. Например,

древнейшее верховное божество Парджанья, бог грома, грозовой тучи и дождя,

который оживляет землю, производит скот и семена растений, выращивает растения,

часто называется отцом и отождествляется с уже упоминавшимся Дьяусом. К васу

относятся божества, олицетворяющие различные стихии и природные явления,

например, божества Луны, Солнца, огня, воды, ветра и др. Они тоже выступают как

носители плодотворных сил, но в отличие от адитьев связаны с землей. Рудра —

божество, связанное с воздухом, модифицирующее грозу, ярость, гнев, несущее в

себе разрушительное начало. Рудра многоморфен: олицетворяя смерть, он в то же

время может отвращать ее. Поэтому в ведах к нему часто обращаются не только с

просьбой не убивать, не наносить вред живому, но и с просьбами о лекарствах,

продлении жизни, называя его исцелителем и лучшим из врачей.

Веды преследуют различные, в большинстве своем имеющие магическое,

ритуальное значение, культурные цели. Все гимны вед — “восхваления, молитвы и

просьбы, обращенные к богам. Все они призваны обеспечить просителю

расположение богов и желанные для него материальные и духовные блага” [там же,

с. 372]. Но такое прагматическое начало, присутствующее в “Ригведе”, существует

рядом с поэтическими образами мифологических богов и философскими

основаниями понимания мира. Например, бог огня Агни выступает как символ огня

в виде рыжеволосого человека с огненной бородой, множеством языков и зубов,

который

164

“...стелется по земле, легко обтесывая деревья,

Как бегун, что срывается с места по знаку!

Как неисправный должник, метнулся он по земле иссушенной!”

[там же, с. 383]

Агни выступает в том же самом гимне и как абстрактный символ единства

земли, воздуха и воды, к нему обращены просьбы о защите и охране людей и

посевов. Другие гимны-заклинания тоже несут в себе яркую художественную

образность мифа и одновременно трактуют вопросы происхождения мира, богов,

сущности бытия, связь человека с космосом и другое.

Впоследствии веды были дополнены самыми различными комментариями: это

брахманы (“толкования сути”), в которых разъясняются всевозможные ритуалы,

особенно связанные с жертвоприношениями; араньяки, “лесные книги” — тексты,

предназначенные для отшельников, и упанишады (“сидение у ног учителя” или,

позднее, “тайное учение”, “сокровенное знание”), включающие в себя религиозно-

философские трактаты. Все эти тексты, как и веды, были священными. Кроме того, в

них включались в качестве примеров или иллюстраций того или иного ритуала

мифы, легенды, сказания и просто поэтические символы и образы, представленные

либо в форме аллегории, поучительного повествования (притчи), либо в виде

диалогов, что делает древнеиндийские философские трактаты доступными самым

широким слоям людей. Этим объясняется не только отношение к текстам как к

священному откровению, но и необыкновенно широкое распространение

заложенных в них идей даже в наше время.

Какие же идеи привлекли внимание мыслителей и художников других стран и

других поколений? Прежде всего стремление проникнуть в глубинный смысл бытия,

что для мировой культуры выступает едва ли не как одна из первых философских

систем такого рода. Если в мифологическом отношении к миру мы встречаемся с

довольно известными взглядами на мир, взглядами через призму

персонифицированных, а затем и обожествленных сил природы и человеческих

отношений с миром (существуют, например, олицетворения гнева — Манью,

дружественности, гостеприимства — Арьяман, богиня речи — Вач, божество веры

— Шраддха и др.), то философская сторона ведических текстов предлагает

абстрактные категории, устремленные к сущности этого мира, прежде всего брахман

и атман. (Здесь брахман — чисто философское понятие).

Брахман (санскр. barhis “коврик для жертвоприношения”) как философская

категория обозначает высшее духовное начало, высшую объективную реальность,

абсолют, в котором все сущее в мире возникает, существует и прекращает свое

существование [197]. В текстах нет буквального определения этого понятия, если

оно и присутствует, то только методом “от противного”, отрицательно: невидимый,

неслышимый, непознаваемый, лишенный образа, безначальный, бесконечный,

лишенный любого рода конкретности, в текстах вед говорится “не это, не это”. Вне

брахмана ничего нет, но все, что есть в мире, заключено в брахмане, как в зародыше.

В одном из ранних текстов “Упанишад” говорится:

165

“Что невыразимо речью, чем выражается речь — знай:

то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом [мире люди].

Что не мыслится разумом, чем, [как] говорят, мыслим разум —

знай: то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом

[мире люди].

Что не видно глазом, чем видны глаза — знай:

то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом [мире люди].

Что не слышно ухом, чем слышно это ухо — знай:

то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом [мире люди].

Что не дышит дыханием, чем дышится дыхание — знай:

то и есть Брахман, а не то, что почитают в этом [мире люди]”.

[299. с. 71]

Брахман связан со своей противоположностью и одновременно

тождественностью — атманом. Атман (санскр. “душа, я сам”) — также высшее,

всепроникающее, но субъективное начало. Вот как определяют атман “Упанишады”:

"Это подобно тому, как океан — средоточие всех вод, как кожа — средоточие всех

прикосновений, как ноздри — средоточие всех запахов, как язык — средоточие всех

вкусов, как глаз — средоточие всех образов, как ухо — средоточие всех звуков, как разум

— средоточие всех решений, как сердце — средоточие всех знаний, как руки —

средоточие всех дел, ...как ноги — средоточие всех путешествий, как речь — средоточие

всех вед.

Подобно тому как брошенный в воду комок соли растворяется в воде и нельзя

вытащить его снова, но какую часть воды ни возьмешь — она соленая, поистине так же и

эта великая, бесконечная, безграничная, состоящая из одного лишь распознания

сущность, возникнув из этих элементов, исчезает в них" [248, с. 425].

Таким образом, брахман — это то, что предопределяет бытие, а атман — то,

что в нем заключено, как соль в воде. Брахман — это одновременно и внешнее по

отношению к предмету, и первопричина, общее объективное, а атман — внутреннее,

суверенное, субъективное. Различные взаимодействия атмана и брахмана

определяют все многообразие состояний мира. Например, если атман

отождествляется с телом человека, брахман выступает как космос, когда же — и это

высшая цель существования — объект и субъект слиты друг с другом, атман

становится брахманом или блаженством.

Эти две сущности мира связаны диалектически: они перетекают друг в друга,

они едины, являясь противоположными, и наоборот, противоположны, будучи

едиными. В них угадывается также и еще одна идея: мысль о неуничтожимости