статичны только с нашей точки зрения. Для древних в каждом таком изображении

149

очень много жизни — в глазах, инкрустированных прекрасными камнями и

слоновой костью, в надписях, которые египтянин воспринимает как реальность, и,

главное, в назначении скульптуры, рисунка или рельефа. Изобразительное искусство

должно было увековечить внешний облик человека, чтобы после перехода его в

царство Осириса он имел своего двойника. Этим обусловлена реалистичность

изображения.

Сначала только фараон и вельможи, а потом и другие

люди уже при жизни заказывали свои скульптурные

изображения. Они не обязательно должны были быть

в

человеческий рост: можно было иметь изображение

только головы или небольшую скульптурку — до 12

см.

Заказывались и складывались в гробницы и

изображения самых близких умершему людей. Такие

фигурки — ушебти — должны были сопровождать

человека в его загробной жизни. В захоронениях

часто находят семейные портреты, которые

заказывались не только потому, что человек хотел

обеспечить себе на том свете встречу с женой, но и

Аменхотеп и Раннаи

потому, что семья считалась священной, и каждый

человек должен был оберегать семейный мир при жизни. Примером в этом ему

служила божественная семья: бог Осирис и его жена Исида. Ее изображения с

младенцем Гором на руках считаются предшественниками живописных

изображений мадонны с младенцем.

Особенно реалистичны изображения животных:

многие из них считались священными, а это

исключало символичность в их изображении. И

вообще в рисунках и рельефах постоянным было

стремление к максимальной полноте передачи

окружающего мира, поэтому люди показаны в двух

проекциях: лицо, руки и ноги — в профиль, глаза и

плечи — анфас, и мы видим каждое изображение как

бы

с двух сторон. Художник показывает видимое не так,

как оно воспринимается нашим глазом, а так, как оно

представляется ему. Он совмещает в одном

изображении разные точки зрения на предмет.

Именно это позволяет художнику подметить и

передать в портрете типические черты, подняться на

Фараон Тутанхамон с

высокий уровень обобщения, достигнуть большой

женой. Сцена в саду

выразительности.

Египет оставил человечеству богатейшую по своему объему литературу. Так

же, как и все стороны духовной жизни, она связана с заупокойным культом. На

стенах усыпальниц и на саркофагах запечатлевались сначала только заклинания, а

потом и “жизнеописания” умерших. В них перечислялись имущественные дела, а

150

также достоинства похороненного. В гробнице пишут, например, что умерший был

“любим своим отцом и хвалим матерью”, что он подавал хлеб и одежды

нуждающимся. “Я — тот, кто говорит благое и сообщает желаемое. Никогда не

говорил я дурного властелину против каких-либо людей, ибо хотел я, чтобы было

мне хорошо перед Богом Великим”,— говорится в одном жизнеописании.

Эти надгробные надписи были первыми биографиями: на плите не только

увековечивали имя, но и называли все титулы и должности покойного, здесь же

были списки жертвенных даров, которые ему предназначались. Со временем,

прославляя умершего, стали описывать различные эпизоды из его жизни, заслуги

перед фараоном, отношение фараона к умершему. Например, надпись в

усыпальнице жреца Шеши гласила:

"Я творил истину ради ее владыки, я удовлетворял его тем, что он желает: я

говорил истину, я поступал правильно, я говорил хорошее и повторял хорошее. Я

рассуживал сестру и двух братьев, дабы примирить их. Я спасал несчастного от более

сильного... Я давал хлеб голодному, одеяние нагому. Я перевозил на своей лодке не

имеющего ее. Я хоронил того, кто не имел своего сына... Я уважал отца моего, я был

нежен к матери. Я воспитал детей их" [248, с. 25].

Помимо культовой, существовала и светская литература, в которой

сохранялись традиционные сюжеты и жанры: любовные стихи и песни,

восхваления, сказки, повести, поучения. И поэзия, и проза осуществлялись в

ритмизированной форме, как, например, поучение писца своему сыну. Понятия

авторства не существовало, исключения касались лишь поучительной литературы.

Как высоко ценились авторы различных поучений, можно прочесть в одном из

папирусов [там же, с. 102—104]:

...Они не строили себе пирамид из меди

И надгробий из бронзы.

Не оставили после себя наследников,

Детей, сохранивших их имена.

Но они оставили свое наследство в писаниях,

В поучениях, сделанных ими...

Построены были двери и дома, но они разрушились,

Жрецы заупокойных служб исчезли,

Их памятники покрылись грязью,

Гробницы их забыты.

Но имена их произносят, читая эти книги,

Написанные, пока они жили,

И память о том, кто написал их,

Вечна...

(Пер. А. Ахматовой)

Сохранились очень глубокие по содержанию и мысли поучения. Например, в

одном из них царь призывает сына безжалостно относиться к мятежникам,

151

остерегаться черни, приближать к себе человека по его заслугам, не наказывать

несправедливо, заботиться не только о вельможах, но и обо всех подданных. Он

говорит об ответственности, которую налагает сан на царя, о том, что лучшая память

о правителе — его благие поступки, которые становятся залогом оправдания на суде

богов, где добродетель ценится выше, чем пожертвованный “бык злодея”. Таким

образом, мы сталкиваемся едва ли не с первым в мире изложением основ морали и

управления государством. Многие высказывания, имеющиеся в поучениях, можно

без колебаний применять и сегодня. Вот лишь некоторые мысли, сохранившиеся в

поучениях жреца Птахотепа: “Если ты начальник, отдающий распоряжения

многим людям, стремись ко всякому добру, чтобы в распоряжениях твоих не было

зла. Велика справедливость, устойчиво все отличное” [там же, с. 25]. Высоко ценя

знания, Птахотеп говорит: “Труднее умная речь, чем любая работа” [там же]. А в

другом месте [там же, с. 95]:

Ученостью зря не кичись!

Не считай, что ты один всеведущ!

Не только у мудрых —

У неискушенных ответа ищи.

(Пер. В. Потаповой)

Столь же высокая и вечная мудрость запечатлелась в поучении фараона, чье

имя до нас не донесла история:

"Подражай отцам своим и предкам своим... вот речи их закреплены в писаниях.

Разверни их, читай их, подражай им в знаниях. Становится умельцем [лишь] обученный.

Не будь злым, прекрасно самообладание, установи [себе] памятник свой расположением

к себе [других]... Будь умельцем в речи, дабы ты был силен... сильнее речь, чем любое

оружие" [там же, с. 26].

Сохранились произведения периода Среднего царства, которые

можно считать началами философской литературы: “Беседа

разочарованного со своей душой” и “Песнь арфиста”. Примерно в 15

текстах автор пишет о том, что все на свете бренно, все обречено на

исчезновение, каждое поколение сходит чередою в могилу, гробницы и

памятники разрушаются. От умерших не остается даже воспоминания,

поэтому надо брать от жизни все блага, веселиться и наслаждаться,

поскольку смерть все равно неизбежна. “Песнь арфиста” — это гимн

жизни [там же, с. 101]:

Пока ты существуешь,

Надуши свою голову миррой22,

Облачись в лучшие ткани.

Туалетная

Умасти себя чудеснейшими благовониями

ложе

22 Мирра — ароматическая смола.