Он был совершенно мокрым от пота.

102

В одном месте стланиковый плетень пересекла каменная

осыпь. Неизвестно, где лучше идти. Камни качались. Нога

то и дело скользила по набухшему влагой лишайнику, ко-

торый покрывал камни. Кучерявый часто падал. Но склон

был крутой, падал он вперед и поэтому не ушибался.

Скоро камни стали устойчивее, а потом как будто по-

гружались в землю — склон выполаживался. Кедрового

стланика на вершине нет. Зимой там ветер сдувает снег,

а без снеговой шубы стланик жить не может. Где кончалась

эта выпуклая вершина, видно не было. Туман лег на нее

плотным слоем, заодно скрыв и лабаз.

Михаил решил обойти голец вдоль стланиковой опушки.

Лунев сказал, что лабаз недалеко от вершины в стланике.

Его, наверное, можно и в тумане рассмотреть. Но напрасно

Кучерявый напрягал зрение. Кроме изредка торчащих за-

сохших лиственничных стволов, ничего нельзя рассмотреть

в стланике. Он, наверное, уже раза два обошел лысину голь-

ца, а лабаза так и не увидел. Начало смеркаться. Несколько

раз рабочий предпринимал попытки проникнуть в заросли

стланика, но из него и вовсе ничего видно не было, даже

и без тумана ничего не рассмотришь. Начался моросящий

дождик. Налетел порыв ветра.

«Нет, надо возвращаться, пока от холода не околел»,—

подумал Михаил и ринулся вниз по каменной осыпи, а

потом по стланику. В лес он вошел, когда совсем стемнело.

Пожалел, что не взял спичек. Он не курил и не привык носить

спички.

Идти по еловому лесу в темноте еще труднее, чем по стла-

нику. Густой, сильно колющийся подрост перемежался с

валежником. «Что-то, когда вверх шел, лес был реже»,—

подумал парень. Наверное, чуть в сторону взял. У него и

намека не было на сомнение, что шел в противоположную от

лагеря сторону. Запнувшись о сук, он упал и расцарапал ще-

ку. «А, сгори все ясным пламенем, надо ночевать, а то без

глаз останешься». На всякий случай он остановился и, набрав

полные легкие воздуха, закричал по направлению вниз по

склону: «Ого-го-о-о!» Прислушался. Тайга молчала. Только

вершины слегка шуршали от ветра и дождя. Еще раз крик-

нул, но только шорох дождя ответил ему.

Нащупав толстую пихту, ветки которой спускались чуть

не до земли, он уселся под нее и блаженно вытянул ноги.

Здесь — сухо. Заснул он, видимо, сразу...

— Кучерявого только за смертью посылать. Опять без

курева ложиться придется,— ворчали поужинавшие рабочие.

103

— Подкинь дров в костер и давай спать укладываться.

Небось огонь увидит.

Но Лунев уже начал беспокоиться и жалеть, что послал

именно Кучерявого.

— А ну, мальчики, давайте хором шумнем.

Тишину тайги прорезал мощный рев: «Ми-и-и-шка-аа!

Ого-го-о-о!»

В ответ они услышали только шум дождя.

Раза два выстрелили, еще несколько раз кричали почти

до часу. Дождь усилился. За палатками темень. Ну кто

в такую погоду пойдет по тайге?

— Ладно, мальчики, утро вечера мудренее. Отбой!

Хмурое утро лагерь встретил без Кучерявого.

— Братва, а Мишка-то блудонул!

— Поздно пошел. Наверное, на лабазе заночевал.

Подождали. Вот уже и полдень, а посланца нет. Дождь

прошел, но облака по-прежнему висели низко, закрывая вер-

шины сопок. Пошли на голец всем отрядом. Лабаз нашли сразу.

— Братва, а Мишка до лабаза-то не дошел. Забит крепко,

и продукты все целы.

Голец имел несколько вершин, окруженных стлаником.

Он стоял на самом водоразделе. Его бороздили масса лож-

бинок, сливавшихся в неглубокие распадки. Одни из них

шли на юг, к Бурее, другие — на север и восток, к Селемдже.

Пройди десяток шагов — и вместо селемджицского попадешь

на буреинский склон. Но никто не подумал, что именно так

и случилось с их товарищем.

Люди обошли все вершины горного массива, все истоки

речек, но ни следов, ни самого Михаила не обнаружили.

К вечеру их встретили лишь насытившиеся лошади в лагере.

И второй день прошел в бесплодных поисках. Всех охватила

досада и беспокойство.

— Не надо было посылать пацана на ночь глядя. Он же

тайги сроду не видел.

— Уже скоро белые мухи полетят. Сентябрь ведь.

— Еще дня два поищем, и план полетит.

На базу партии поскакал верховой.

Через два дня к гольцу подошли еще два отряда, а воздух

начали утюжить два самолета.

Несмотря на всю свою невозмутимость, Юнох обругал

Лунева.

— Через тебя четыре дня пропало. Спер, видишь ли,

пирамидку. А теперь еще и человека умудрился потерять!

За твой счет простой отряду запишем.

104

В инструкции по технике безопасности, которую прошту-

дировали все перед выходом в поле, заблудившемуся пола-

галось останавливаться и быстро разводить дымный костер,

как только увидит над собой самолет. Пилоты зорко всмат-

ривались в тайгу, на бреющих полетах проносились над

гольцами, но ни дымка, ни других сигналов не заметили.

Они облетели все прилегающие к массиву долины, система-

тическими параллельными курсами обошли все окрестно-

сти — тот же результат.

На шестой день поисков к хребту Турана подошел циклон.

Пронзительный ветер гнал крупные хлопья снега. Вместе с

листьями сыпалась пожелтевшая хвоя лиственниц. Зеленые

пихты посинели и вместе с елями превратились в снежные

пирамиды. Самолеты сидели на аэродромах, а мокрые люди

продолжали искать.

На четырнадцатый день после пропажи человека был

крепкий ночной морозец и селемджинско-буреинский бассейн

очистился от облаков. Засияло солнце. В долинах стал таять

снег, но выше девятисот метров абсолютной высоты на голь-

цах и в кедровом стланике он уже не стает до весны. Опять

вылетели самолеты. Надеясь по снегу увидеть следы, они

заодно сбросили продукты искавшим, так как все продо-

вольствие злополучного лабаза было израсходовано.

Шестнадцатый день поисков был последним. Радио при-

несло приказ начальника экспедиции: «Поиски прекратить.

Рабочего Кучерявого считать погибшим. Отрядам продол-

жать съемку. Луневу объявить строгий выговор». Далее в

радиограмме все отряды, работавшие в буреинском бассейне,

предупреждались о побеге из лагерей опасных рецидивистов.

Приказывалось ходить только группами и иметь не менее

трех стволов нарезного оружия.

Даже в солнечные дни тайга стала казаться не столь

добродушной. Она притаила в себе жуть неожиданностей.

Появился коварный противник, готовый вонзить в спину нож.

Все ходили прислушиваясь и оглядываясь. На всю ночь

оставляли у палаток дежурного.

Уже в первой декаде октября, на двадцать первый день

после пропажи Кучерявого, отряд географа Криволуцкого

поднимался к вершинам Турана в район того самого гольца,

где развертывались поиски. Здесь вся округа хранила следы

поисков. Рубленые деревья. Следы костров. Разбросанные

по кустам пустые консервные банки, обрывки бумаги, сно-

шенные сапоги и чуни. Вдоль долины к бывшему лагерю

Лунева протоптали хорошую тропу. Все малые ключики

105

в верховьях речек уже сковал лед. Приник к земле запоро-

шенный снегом кедровый стланик. Пойменные леса — краса

дальневосточной тайги — как будто ощипали. Опали листья,

и лиственничная хвоя, и ранее труднопроходимые кусты

просматривались насквозь.

Это был последний маршрут отряда. Из-за поисков он

сильно запаздывал с окончанием исследований. По ночам

люди мерзли в спальных мешках, хотя днем заморозки от-

ступали.

Впереди связки вьючных оленей бежала лайка Николая

Соловьева, того самого оленевода, который работал со мной