Л. Н. Тюлиной

Кедрач. Кедровые леса — «жемчужина тайги» гор Южной Сибири и Дальнего Востока, аспространены в предпоследнем высотном лесном поясе. Фото Л. Н. Тюлиной

Гольцы. Так в Сибири и на Дальнем Востоке называют безлесные горы или высотный пояс горных

тундр и холодных пустынь. Восточнее Байкала гольцы, как правило, снизу обрамляются поясом

кедрового стланика. Фото Л. Н. Тюлиной

Лагерь исследователей в горной лесотундре. Фото автора

В долинах Верхоянского хребта и других горах Северо-Востока широко распространены наледи, иногда не успевающие растаять за короткое лето. Фото автора

Глубокие реки приходилось форсировать на саликах. Это наскоро сделанные плотики в три-четыре

бревна. Салики из лиственницы — «железного дерева тайги» — тяжелы и глубоко сидят в воде.

Фото автора

Скалы, подмываемые рекой, часто дают крупноглыбовые обвалы. Фото автора

В разрывах облаков появлялись неясные очертания сопок. Фото Л. Н. Тюлиной

Расселины в скалах — наиболее удобный путь для подъема к вершинам гор. фото И. Ю. Пармузина

Отряд Ю. П. Пармузина на Огадже: Юрий Пармузин, Николай Соловьев. Иосиф Матюков На

путорансиих озерах. После Байкала это самые длинные и глубокие озера Сибири. Фото Е. Н.

Покровского

Высадка с «водной Аннушки». Фото Е. Н. Покровского

Останцы особенно часты в резко континентальных областях. Фото И. Ю. Пармузина

Отряд Нади Сеютовой в голодном походе. Фото автора

, расталкивая всех, ринулся на нос катера. От его толчка

упала мать одного из топографов и, охваченная страхом,

схватила своего внука, тоже прижала к груди, бросилась на

нос.

Кто-то вопил: «К берегу! К берегу!» Подавляющее боль-

шинство пассажиров шарахнулось к бортам — подальше от

пробоины. Мое зрение фиксировало чье-то искаженное стра-

хом лицо, напряженные руки моториста, мгновенно повер-

нувшие катер к берегу, желтоватую воду, хлеставшую по

ногам бегущих, мечущегося и причитающего о своих дорогих

трудах топографа. Но раньше всего этого сидевшая со мной

рядом Надя Сеютова сорвала с плеч полушубок. Почти одно-

временно с ней то же сделала Лида Лебедева. Только одни

эти девушки, которые и раньше ни в чем не уступали муж-

чинам — таежным исследователям, не только не поддались

панике, но мгновенно нашли реальный путь к спасению.

Недаром в течение многих лет спустя начальник нашей эк-

спедиции Александр Дмитриевич Запруднов отказывал в ра-

боте на Дальнем Востоке всем женщинам, говоря: «Взял бы

только Лебедеву и Сеютову».

Мое пассивное удивление уступило место подражанию.

Мы трое почти одновременно принялись затыкать пробоину

полушубками. Фонтан ликвидировали, но вода прибывала

все же довольно быстро. Мотор стоял на днище и, постепенно

погружаясь в воду, мог заглохнуть. Если бы это случилось

сразу, нам бы не видать больше катера. Но, залитый водой,

он пока медленно тащился к берегу. Мотор заглох метрах в

четырех от галечной косы. Катер лег на дно, выставив толь-

ко нос, на котором столпились почти все пассажиры, дер-

жа в руках все, что могли поднять из самого им дорогого

имущества. Аэрофотоснимки, которые в то время были не

только дороги для нас, но и представляли государственную

ценность, полевые дневники, образцы, геодезические ин-

струменты и другое дорогостоящее имущество было упако-

вано во вьючные ящики и находилось на самом дне кормовой

пристройки, наиболее глубоко сидящей под водой. В воде

были спальные мешки, остатки продуктов — почти весь

скарб.

Между берегом и носом поставили лодку, по которой бла-

гополучно высадились наполовину мокрые люди.

Ночь прошла в обсушке того, что всплыло или оказалось

доступным для извлечения сверху. Утром мы по необходимо-

сти, а не по доброй воле стали «моржами». Сейчас пропаган-

дируется этот вид спорта, говорят, что он приятно освежает.

97

Однако известно, что, когда даже приятное делается не-

обходимым, оно перестает быть приятным. Я до сих пор не

понимаю, что может быть приятного в спорте «моржей».

Мне не раз приходилось бывать в ледяной воде, и всякий

раз в скованной холодом груди перехватывает дыхание, я

никогда не был уверен, что смогу вынырнуть.

Ныряли мы по двое, вытаскивая ящики из кормовой

пристройки. Полуголые бежали отогреваться к костру, а

женщины и хлипкие здоровьем сушили извлеченное.

Не прошло и полдня, как сверху показалась та самая

лодка, которая вывезла нас из Усть-Нимана. Это последнее

судно в этом сезоне на Бурее шло налегке и уж как-то очень

бодро. К тому же лодочники основательно отдохнули. Они

даже не удостоили нас приветствием и не желали знаться с

неверными компаньонами. Наши хриплые вопли огласили до-

лину. Некоторые даже побежали по берегу вслед лодке.

Можно было догадываться, какие чувства боролись в ду-

шах лодочников: обида на наше вероломство, желание

скорее достичь домашнего очага, моральная обязанность

помочь терпящим бедствие, получить с потерпевших деньги...

Не знаю, какие были сказаны слова, но лодка все же при-

стала почти в километре ниже по течению.

— Ладно уж, садитесь, но только скорее. Таскайте

шмутки сюда, возвращаться не буду,— сказал лоцман.

Нас не огорчила такая мелочная месть. Погрузили все

наиболее ценные материалы, женщин и простуженного

Юноха.

— Бурея — женщина коварная, она моторы не уважает.

Вперед не будете прыгать туда-сюда,— поучал лоцман.—

Теперь бы давно в Бурее были.

С трудом вытащенный и кое-как залатанный катер при-

шел через трое суток.

Скоро стали все притоки Буреи, и одному из дальних от-

рядов пришлось несколько десятков километров тащить

лодку по льду.

Один

— Стоп, мальчики! Скидай вьюки. Ставь палатки на

этом мысу. Вот он треклятый голец с лабазом! — прокри-

чал Веня Лунев, на ходу окончив изучение аэрофотоснимка.

Лошади остановились. Вьюки, постепенно освобождаясь

от продуктов, сильно полегчали. В ожидании, когда их

снимут, лошади глубоко вздохнули и опустили головы. Они

умели выкраивать каждую минуту на рациональный отдых.

Топографический отряд Лунева переходил на промежу-

точную базу. Ему вообще-то не стоило здесь останавливаться,

но уже три дня назад был съеден последний сахар, конча-

лась крупа, вчера искурили последние крохи махорки, в

которую и так несколько дней подмешивали листья. При-

шлось сделать небольшой крюк специально к этому гольцу,

чтобы пополнить запасы продовольствия.

Ни на самом гольце, ни около него никто раньше из