И этот ремень… Почему-то именно сейчас я вдруг осознала, что она всерьез намерена меня им отходить, и я не в силах буду ей помешать! Мороз пробежал у меня по коже… Но лишь по коже! Внутри все как раз было наоборот… О господи, что со мной происходит?! Я что, хочу, чтобы она меня выпорола?!! Эй, подождите, я к этому не готова! Я что-то не так сделала, все вышло из-под контроля! О боже мой…
Я попятилась, наткнулась на стену и потихоньку сползла по ней на пол, закрываясь руками и умоляюще простонав:
- Я же пошутила! Настя, не надо… Ты пугаешь меня! Это была просто шутка, неужели ты не понимаешь!
- Понимаю, конечно, Ксюшик… – слышу я ее ответ.
Голос был уже совсем другой – с нотками плохо скрываемого удовлетворения и какой-то задорной веселости, и все это никак не вязалось с выражением ее лица и тем хищным и решительным взглядом… Я отняла руки от головы и робко посмотрела наверх. Настя возвышалась надо мной и глядела с улыбкой и даже каким-то удивлением.
Ну а я, поняв, что опасность миновала, чувствовала себя сейчас ужасно неловко, потому что оказалась на полу на коленях, и вид у меня, наверное, был очень жалкий. Ну и потому, что почувствовала вместе с остальным необъяснимое по силе сексуальное возбуждение… – Мило смотришься, – произносит Настя после пары минут томительного молчания. Я опустила глаза, мне было очень стыдно. – Прости меня, я больше не буду… – проговорила я, изо всех сил стараясь не улыбнуться, и это мне почти удалось. – Чтобы ты вот так взяла и резко перестала говорить дерзости?! – усмехнулась она и добавила: – Это ты меня прости, но в такое я с трудом могу поверить! А ведь она, похоже, права. Я вновь взглянула на нее, но она уже отвернулась и, продевая ремень в петли, направлялась к двери. Я опасливо встала на ноги, а Настя перед выходом остановилась и, взглянув на меня, вдруг подарила мне очень нежную улыбку и теплый свет своих вновь зеленых глаз. – Жду тебя внизу, мой Ангел, – сказала она. – Давай поторопимся. Нужно выехать до того, как начнет темнеть. Я послушно кивнула, несмело улыбнувшись ей в ответ, вся поглощенная мыслями о том, какого порыва страсти с ее стороны я сейчас избежала. О мой бог, если бы только мы не уезжали сейчас! В одно и тоже время меня разбирал затаенный страх и жуткое любопытство… Спустившись вниз, я присоединилась к Насте, которая собирала в красивый праздничный пакет разнообразные сладости и заворачивала в блестящую обертку бутылку какого-то вина, извлеченную, вероятно, из винного шкафчика в столовой. – Это возьмем с собой, – сказала она, приукрасив импровизированный подарок парочкой бантиков и ленточек. – Но ты не пей сегодня спиртного, хорошо? – Конечно, моя милая, – ответила я, согласно кивнув. – Это было бы нечестно по отношению к тебе, раз ты так любезно решила быть моим личным водителем на сегодня!.. Эта фраза сорвалась с моих губ как-то совершенно невольно, автоматически, и я, поспешно зажав себе рот обеими руками, отступила назад на несколько шагов.
Настя при этих моих словах замерла, и я с ужасом увидела, как ее губы сжались в тонкую линию. Она положила ладони на стол, прикрыла глаза и сделала носом глубокий вдох. Наверное она сейчас с величайшим трудом овладевает собой, чтобы не прибить меня тут же, на месте.
– Прости… – пискнула я, видя, что она все же пересилила себя, и ее взгляд устремился ко мне. – Не знаю, что на меня нашло… – Ксения, ты ходишь по очень тонкому льду, – медленно произносит она, указывая на меня пальцем. – Еще одна подобная дерзость и клянусь, мы опоздаем! – Хорошо, хорошо! Я поняла! – я торопливо покивала, всем своим видом выражая покорность и смирение. – Учти, это последнее предупреждение! Я снова кивнула и, скрывая улыбку, отвернулась. Мой предательский язык уже готов был пошевелиться, и я чуть не выдала в наглом тоне что-то вроде «А иначе что?!», но, к счастью, сумела сдержаться. Настя выждала некоторое время, желая убедиться, что я все-таки благоразумно заткнулась, и продолжила собираться. Спустя четверть часа мы уже выезжали на магистраль, и я, сидя справа от Насти и украдкой наблюдая за ней, предалась своим странным мыслям. Что же я такое творю постоянно в ее присутствии? Отчего мой рот не закрывается, когда следовало бы промолчать или если и сказать что-то, то как-нибудь не настолько нагло и дерзко? Я ведь откровенно дразню ее, причем совершенно автоматически! Я знаю, как она способна отреагировать, и именно этого я каждый раз от нее и ожидаю?! Я ведь сама хочу насилия с ее стороны… Я провоцирую ее на это! Пусть все это происходит совершенно беззлобно и как бы в шутку. Она не в обиде, да и я не особо виновата – повозились и все! Но дело здесь в другом… «Я хочу этого снова и снова, и с каждым разом все ощутимее! Что происходит со мной?! Я ненормальная?!» «Ты сегодня пожалела, что она не ударила тебя…» «Возможно…» «Не возможно, а точно!» «Ну ладно, может и так…» «Что, приключений задница просит?» «По-видимому…» Мне нравится ее поведение, ее решительность и властность, мне нравится, как она странным образом влияет на меня. Это просто необъяснимо! Она все устраивает так, что я сама спешу нарваться на применение силы. И в снегу она меня изваляла, тонко спровоцировав невинной игрой в снежки, и скрутила меня дома, когда я принялась поддразнивать ее…
И вот теперь я уже не могу остановиться! Эта игра невероятно привлекательна! Почему? Я настолько желаю принадлежать ей, что готова отдать себя полностью, позволить делать со мной все, что угодно?.. Похоже именно этого мне и хочется… Но мне мало принадлежать! Мало! Я хочу слиться с ней воедино, хочу стать ее неотъемлемой частью!.. И она… Она ведь хочет того же? Не может же все это быть просто так!
В этих размышлениях я провела почти всю дорогу, иногда прерывая их, чтобы указать Насте маршрут. Уже стемнело, когда мы подъехали к дому, и С250 остановился неподалеку от того места, где раньше почти всегда я парковала свою «Снежинку».
Холодок вдруг коротко пробежал по спине, и на какое-то мгновение мне показалось, что в груди готовы начаться спазмы. Я нервно зажмурилась, приложив ладонь ко лбу.
- Ксюш, ты чего? – Настя тронула меня за локоть.
…Кожаная оплетка рулевого колеса с прорезиненными вставками, не позволяющими ладоням скользить, красноватый свет приборной панели и датчиков над центральной консолью, анатомическое противоперегрузочное кресло, крепкие ремни безопасности, педаль акселератора под ступней и мягкий гул оппозитного двигателя. И дорога, уходящая к горизонту, освещенная впереди лишь лучами ксеноновых ламп. Темная, беззвездная ночь вокруг. И чувство скорости, чувство контроля, чувство движения вперед, чувство бесконечной свободы…
- Ксюша! – вновь слышу я Настин голос, уже несколько взволнованный.
Я открываю глаза и поворачиваю голову. Она смотрит на меня удивленно и с тревогой, в полутьме салона ее глаза беспокойно поблескивают.
- С тобой все нормально?
- Да… – ответила я, стараясь улыбнуться. – Просто задумалась…
- Тебя что-то беспокоит? – произнесла она, сжав мои пальцы. – Слушай, хочешь, поднимайся одна, а? Я подожду тебя где-нибудь в ближайшем кафе.
- О нет, нет! Ты что! – я поспешно придвинулась к ней поближе. – Нет! Я вообще не об этом думала!
- Что тогда тебя расстроило?
- Да ничего, глупость, правда! – я улыбнулась и с нежностью посмотрела ей прямо в глаза. – Все нормально, Настюш!
Ответная улыбка убедила меня, что ее тревога отступила.
- Хорошо, – сказала она, чмокнула меня в щечку и приоткрыла дверь. – Тогда идем?
- Идем!
Мы выбрались наружу и, захватив наш импровизированный подарок, направились к подъезду.
Родители встретили нас очень тепло и с большой радостью. Еще бы – Ксюшка настолько оправилась и ожила, что заявилась сама, да еще и в компании подруги! Это ясно свидетельствовало о том, что лед моей отчаянной нелюдимости основательно подтаял. И я была безгранично счастлива, видя их радостные и облегченные улыбки! Для них я была сейчас прежней – веселой, отрешенной, полной энергии и готовой к самому стремительному движению… По крайней мере создавалась видимость этого. Сама я никак не могла сказать, что осталась прежней. После непродолжительного знакомства, нас пригласили в гостиную, где уже был накрыт праздничный стол. Мы с Настей уселись рядом на диванчике, а мама с папой – напротив нас. Мы немного поговорили на отвлеченные темы и поздравили друг друга с наступившим Новым годом. А затем я, контролируя свои слова и стараясь вести себя как можно естественнее, рассказала родителям, что Настя занимается бизнесом в сфере оздоровительно-профилактических услуг и спорта, и что она сумела очень эффективно помочь мне в моем восстановлении. Кажется прозвучало достаточно убедительно… К тому же эта информация вскоре возымела тот эффект, на который я рассчитывала – у папы с Настей завязался разговор об экономике и бизнесе. Он сам после того как завершил летную карьеру занимался поставками авионики для гражданских самолетов. Бизнес есть бизнес, и у людей, связанных с ним, всегда найдется, о чем поговорить. Настя вела себя свободно и непринужденно, на любой вопрос она готова была ответить наиболее полно и понятно, и сама не стеснялась поддерживать беседу. В общем, вечер был просто чудесным, и я была в восторге… Единственное, что немного терзало меня – мысль о том, что не совсем так я хотела бы представлять родителям своего любимого человека… Что ж, пусть знают ее хотя бы как самую близкую и самую лучшую подругу. Время пролетело незаметно, и когда на часах было уже около десяти, настало время собираться. Провожая нас в прихожей, мама с папой поочередно обняли меня и тепло попрощались с Настей, попросив ее приглядывать за мной по возможности. Настя с улыбкой пообещала им это, и взглянула на меня с мимолетной строгостью так, что я внутренне вздрогнула. – А ты неплохо держалась, – сказала я, когда мы вышли на улицу и направились к машине. – Только вот что это был за взгляд перед самым выходом? Она улыбнулась, приоткрыв водительскую дверь, и ее глаза хитро блеснули: – Этот взгляд надо понимать так – твои родители официально поручили мне заботиться и присматривать за тобой, Ксюшик! И я с радостью исполню это поручение! Кстати, они мне очень понравились. Я была рада познакомиться с ними! – Что-то мне подсказывает, что заботиться и присматривать Анастасия будет по-своему, – ответствовала я с некоторым оттенком иронии. – Лучше бы им никогда не узнать подробностей! – Ох! И что же тебе подсказывает такие перспективы?! – Этот самый твой хищный взгляд! Мы уселись в машину. Как только двери захлопнулись и освещение в салоне погасло, Настя притянула меня к себе поближе и я наконец снова смогла ощутить вкус ее сладких губ. – Взгляд хищный, потому что ты слишком притягательна… – прошептала она, спустя несколько минут. – Никому тебя не отдам, поняла? – Поняла… – тихонько проговорила я в ответ, пряча лицо в ее пушистый воротник. – Люблю тебя… – А я – тебя… Она прижала меня к себе покрепче, но внезапно спохватилась и отстранилась: – Стоянку видно из окна? – Да, с балкона… – Тогда лучше поедем! – сказала Настя и запустила двигатель. – Не стоит надолго задерживаться под окнами… – Да, согласна, – улыбнулась я, пристегивая ремень безопасности. Она вывела машину на дорогу и вскоре мы оказались на Ленинградке. – Ты не против, если мы кое-куда с тобой заедем? – спрашивает вдруг она, сворачивая к развороту в сторону центра. – Нет, конечно же, – сказала я в ответ. – Мы с тобой вместе, это главное. И куда ехать, мне все равно… – Отлично, мой Ангел. Просто у нас с тобой есть незаконченное дело, и я хотела бы предложить тебе торжественно его завершить! – Какое дело, Насть?! – удивилась я. – Скоро узнаешь, – таинственно заявила она, внимательно следя за дорогой. – Интриганка… Мы развернулись, и она повела машину по практически пустому шоссе в сторону центра. Когда мы проехали через туннель-развилку Ленинградского и Волоколамского шоссе, Настя вновь развернулась на ближайшем развороте и через минуту остановилась возле того самого кафе, где мы впервые встретились… – Зайдем? – предложила она. – Погляди, никого почти нет и даже наши с тобой места свободны! Я с нежностью взглянула в ее поблескивающие зеленые глазки: – Нетронутый кофе в тот поздний вечер – это мы с тобой не закончили? – тихо сказала я, и она кивнула в ответ. – Идем? – Да! С радостью! Спустя пару минут мы уже с удобством разместились возле окна, за тем самым памятным столиком. Сделав заказ, мы одновременно поглядели друг на дружку. – Приятно вновь оказаться здесь в твоей компании, – Настя улыбнулась мне. – Но самое главное то, что сейчас ты именно такая, какой я тебя себе представляла! – И какой же ты меня представляла? – с интересом спросила я. – Очаровательной, жизнерадостной, общительной девушкой, – ответила она. – Именно такой, как я могу наблюдать сейчас. Ведь ты и правда ожила с тех пор… – Ожила, благодаря тебе, – сказала я. – Не появись ты тогда в моей жизни... Я не знаю, чем бы все закончилось. Ты моя спасительница… Я в некотором смущении опустила глаза. – Я уже говорила, ты преувеличиваешь степень моего воздействия, – произнесла она. – Но если ты считаешь, что мне удалось чем-то тебе помочь, то я попрошу тебя сделать для меня кое-что в ответ. – Все, что пожелаешь! – сказала я, вновь взглянув ей в глаза. – Чудесно! – Настя таинственно прищурилась. – Помнишь, я сегодня просила тебя не пить спиртного? – Помню… – Так вот, я хочу, чтобы ты прокатила меня так, как ты умеешь, – вдруг произносит она, и по моей спине пробежал неприятный холодок. Я сразу помрачнела и уставилась на свои пальцы, которыми теребила краешек меню: – Прокатить тебя?.. – протянула я медленно. – Да, именно! – Зачем? – я почувствовала какое-то замешательство и даже раздражение. Ее просьба, или скорее требование, свалилось мне как снег на голову. – Мне так хочется, Ксения, – ответствует она, и в ее голосе появилась уже знакомая мне холодная нотка. – Ты раньше всерьез этим занималась, ты любила это, и я хочу, чтобы ты возродила то, что тебе когда-то так нравилось. – Это осталось в прошлом, – ответила я, поежившись, и, мельком взглянув на Настю, уставилась в окно. Того мгновения, за которое я успела поймать ее взгляд, мне было достаточно, чтобы понять – она не отступится, и разговор этот не утихнет сам собой. На столе перед нами появились две чашки кофе, но я даже не посмотрела в их сторону. – Тебе не кажется, что ты оставляешь в прошлом не совсем то, что нужно? – произносит Настя, беря свою чашку обеими руками. Я ничего не ответила, чувствуя, что оказалась в очень дурацком положении. Сейчас она скажет что-нибудь типа «вот она – цена твоему обещанию», и все станет совсем отвратительно. – Прости, – сказала я наконец и повернулась к ней. – Мне не на чем тебя прокатить так, как ты хочешь. Ты знаешь, я потеряла свою машину…
