Я неторопливо двигалась вдоль правого борта и наконец достигла носовой части корабля. Было тихо и спокойно, небо совсем очистилось и, вероятно, скоро можно будет увидеть восхитительное звездное небо над океаном. Водная гладь, едва тронутая легким волнением, походила на темное расплавленное золото, потому как впереди, уже у самого горизонта, клонился к закату огромный и раскаленный диск солнца. Яхта двигалась западным курсом, как раз туда, навстречу этому необъятному огненному шару. Остановившись, я замерла, завороженная величественным и прекрасным зрелищем. Но внутри все же было тревожно. Необъяснимая, пусть и не сильная, но все же печаль блуждала где-то внутри меня. Почему? Из-за чего? Я не знала. Подходил к концу уже второй день плавания. Сегодня утром мы миновали Гибралтар и вышли в Атлантику. Земля уже давно скрылась за горизонтом, и вокруг нашей роскошной яхты, ставшей вдруг совсем маленькой и потерянной, простиралась необъятная, движущаяся сейчас с неторопливым достоинством и казавшаяся каким-то огромным живым существом, бескрайняя водная стихия.
После легкого ужина я вышла из просторной и уютной кают-компании на палубу, чтобы немного подышать вечерним морским воздухом. Настя обещала вскоре присоединиться ко мне, и я осталась ожидать ее здесь, любуясь прекрасным видом и старательно прогоняя и без того размытые тревожные мысли, причины возникновения которых понять не могла. Или не хотела.
За двое суток я почти привыкла к плавному покачиванию палубы под ногами, но сейчас море было почти спокойным, и «Принцесса» легко и быстро скользила по его поблескивающей глади вперед, к горизонту. Может быть ее движение и не ощущалось столь явно, но чувствовалось всем телом и вызывало чувство покоя и умиротворения, которое не позволяло сейчас задумываться ни о чем грустном. Позади послышались негромкие шаги, и я оглянулась. Но это оказалась не Настя. Ко мне направлялся стюард с небольшим подносом к руках, на котором стояла дымящаяся кружка, и я почувствовала аромат только что сваренного кофе. Приблизившись, он что-то произнес по-французски, и тогда я с благодарной улыбкой взяла кружку с подноса обеими руками. Стюард удалился, а я подумала о том, что наша немногочисленная команда, состоявшая из капитана, помощника, девушки-бармена, занимавшейся также и всей кухней, и двух стюардов, все прекрасно понимает о нас с Настей, но держится настолько невозмутимо, что этому можно было только поражаться. Было такое ощущение, что и за нашими спинами никто и ни разу ни о чем таком не обмолвился. Это, конечно, вряд ли… Но все же! Да и какая разница, в конце концов? Обслуживание было на высоте. Настя иного и не потерпела бы. Ах, вот наконец-то и она! Я снова услышала шаги, но на этот раз можно было даже не оглядываться. Звонкий стук каблучков приближался, и спустя несколько мгновений я почувствовала теплую ладонь на своей талии. Тогда я повернула голову налево и встретилась с ее чудесными каре-зелеными глазами. – Красиво, правда? – произнесла Настя, устремляя взгляд к волшебному закату впереди и чуть правее по курсу корабля. – Очень… Мы немного помолчали, после чего она спросила: – Ты не замерзла? Я отрицательно покачала головой: – Нет. Совсем нет, Настенька. С каждым днем становится все теплее. – Мы понемногу приближаемся к экваториальным широтам, – сказала она. – Скоро будет даже жарко, и мы с тобой наконец наденем купальники. – Может быть на нашем пути попадется какой-нибудь чудесный остров с пустынным пляжем? – проговорила я, вновь поглядев на нее, но уже с озорными искорками во взгляде. – Я с удовольствием поплавала бы и без купальника… – Непременно, моя милая, – ответила она с одобряющей улыбкой, но взгляд ее немного изменился, и она произнесла уже более ровным, чуть обеспокоенным тоном: – В твоих глазах все же какая-то грусть, Ксюша… Что-нибудь не так? Неужели так легко прочесть на моем лице волнение, которое даже для меня было почти скрытым, затаенным и малообъяснимым? О, Настя! Как это у тебя получается?.. Пожав плечами, я отозвалась тихо: – Все хорошо, Насть. Все просто чудесно, и это правда! – я подняла на нее глаза в некотором отчаянии. – Просто, быть может, все вокруг так непривычно… Может от этого как-то не по себе? Я не знаю… Она погладила мою спину и мягко привлекла к себе. – Возможно это ощущение пути в неизвестность, Ксюша. Пути, по которому тебе никогда не приходилось двигаться, и ты не знаешь, что ждет тебя впереди. Не бойся, я рядом с тобой. Я положила голову ей на плечо. – Ты наверняка права, Настя… Я справлюсь с волнением. Если бы ты только знала, сколько сил придает мне твоя уверенность! И я иду за тобой без оглядки, доверяя во всем. Настя взяла из моих рук кружку с кофе и отставила ее на край окна кают-компании, после чего покрепче обняла меня и тихо сказала: – Именно об этом я хотела поговорить с тобой, Ксюша… Пришло время немного переосмыслить такое понятие, как доверие. Я с беспокойством попыталась чуточку отстраниться, чтобы взглянуть ей в глаза, но она мягко пресекла это движение, прижимая меня к себе и гладя мои волосы. – Я всегда ценила искренность между нами, Ксюша, – продолжила она. – Чувственную открытость, на основании которой и возникло наше взаимное доверие. Но все же… Порой ты быть может из страха или еще по каким-то причинам скрывала что-нибудь от меня. – Насть… – прошептала я жалобно, но она положила кончики пальцев на мои губы. – Когда что-то беспокоило тебя, ты плохо себя чувствовала или, к примеру, когда Милена была не в себе и творила совершенно недопустимые вещи, ты ничего не говорила мне, Ксюша. Полагаю, это все же было не от недостатка доверия, а из страха, от боязни хаоса в нашей с тобой жизни или чего-то тому подобного. Я тихонько покивала, понимая, что ответ тут и не требовался. Настя все знала и так. Сейчас она просто хочет окончательно расставить точки над «i», что, наверное, было бы весьма и весьма кстати. Как жаль, что это происходит только лишь теперь! – Не думаю, что мне стоит все это упоминать, – сказала она. – Я просто хочу, чтобы ты поняла – так больше никогда не должно быть. Она немного ослабила объятия, и это было знаком о предоставлении некоторой свободы. Тогда я немедленно подняла голову и встретилась с ней взглядом. – Я понимаю, Насть, – сказала я все тем же тихим, но вполне решительным голосом. – И полностью согласна с тобой! – Мне все еще страшно целовать твои запястья, Ксюша… – проговорила она и умолкла ненадолго, будто беря себя в руки. – Если что-то беспокоит тебя, ты делишься этим со мной, и мы вместе решаем любую проблему. Договорились? Я не хочу, чтобы ты считала это тотальным контролем за твоими мыслями и переживаниями. Нет! Это… – Доверие и забота, – сказала я за нее, едва сдерживая слезы. – И они настолько дороги мне, что я никогда не смогу этого передать на словах! – Слова и не нужны, – Настя улыбнулась мне. – Только действия. Открытость и доверие, Ксюша. Всегда и во всем. – Всегда и во всем! – ответила я, в страстном порыве прижавшись к ней и спрятав лицо в ее волосах, немного растрепавшихся от слабого ветра. – Не смей плакать, моя девочка, – сказала она, погладив мою голову. – Не смей! Теперь все будет хорошо. Я несколько раз кивнула, послушно унимая разбушевавшиеся эмоции и пытаясь хоть как-нибудь успокоить колотящееся сердце. Немного переведя дыхание и чуть успокоившись, я произнесла: – Слушаюсь, моя Хозяйка… Ни капли иронии не было в этих моих словах, пусть даже игривой. Ни одной капельки! Да, она Хозяйка моей души, моего тела и моей жизни. Я больше не стесняюсь этого признавать, больше не осталось ни малейших сомнений!
И Настя нисколько не усомнилась в искренности моих слов. Это чувствовалось по ее удовлетворенному и спокойному голосу, которым она ответила:
- Ты умница, милая Ксюша. Мое маленькое, бесценное сокровище.
И она повела меня в кают-компанию, откуда мы спустились на нижнюю палубу.
Каюты для гостей располагались в средней части судна. Их было шесть – два люкса и четыре с убранством слегка попроще. Настя перед самым отплытием выбрала люкс по правому борту, роскошно обставленный, с великолепной широкой кроватью, над которой был зеркальных потолок. После первой бурной ночи в этой каюте она, как мне показалось, с полной уверенностью решила по возвращении домой переделать потолок в нашей спальне.
