С трудом взяв себя в руки и заставив хаотичный рой мыслей немного притихнуть, я вытерла слезы, стянула с себя покрывало и убедилась, что дрожь в теле немного унялась. Нужно было ехать.

На месте этой ужасной трагедии я больше ничего не могла сделать. Оставалось лелеять последнюю надежду, которая через несколько часов или подтвердится или погибнет.

Дрожащими пальцами я вытянула и пристегнула ремни, а после этого осторожно принялась выводить машину с занесенной снегом обочины, больше ни разу не взглянув на место катастрофы, которое приходилось сейчас покидать.

Я ехала медленно, с трудом контролируя машину в этой непрекращающейся метели. Плетясь в правых рядах, я уныло думала о том, что такими темпами довольно долго могу добираться до дома. Но, впрочем, спешить сейчас было особо не за чем.

Когда спустя пятнадцать или двадцать минут после разговора с Настей я уже двигалась к Москве по Ленинградскому шоссе, мой телефон снова задрожал на соседнем сиденье. Гарнитуры у меня с собой не было, и потому я нащупала телефон и коротко поглядела на экран. Да, это снова была Настя.

Сбросив еще скорость, я ответила на вызов:

- Да…

- Ксюша?.. Господи… – почти сразу раздался в динамике подавленный Настин голос. – Я видела репортаж… Не знаю, что сказать, но это просто ужасно! Боже мой…

- Не говори ничего, – пробормотала я. – Мне до сих пор не верится…

- Где ты, Ксю? – спросила она, немного помолчав.

- Пока что еду к себе домой.

- Хорошо. Собираюсь и немедленно выезжаю к тебе!

Я все же сумела сообразить, что скорее всего они там уже успели попраздновать и вряд ли кому-то из них стоит садиться за руль.

- Насть, не надо! – с оттенком паники в голосе воскликнула я. – Только вот ты глупостей не делай! Прошу тебя! Я позвоню…

- Все, Ксения, – не терпящим возражения тоном отрезала она. – Поезжай осторожно и дождись меня дома. Ты поняла меня?

- Насть… – начала было я.

- Поняла или нет?

Судорожно глотнув и переведя дыхание, я отозвалась тихо: – Поняла… – Хорошо, – сказала она, смягчив голос. – Держись, Ксюша. Я скоро. Она отключилась, и я наконец взялась обеими руками за руль. Не хотелось мне сейчас никого видеть. Даже Настю… Меня передернуло от этой ужасной мысли.

Настя слишком хорошо умеет меня чувствовать, и мне не хотелось, чтобы она видела меня в предельно подавленном и разбитом состоянии, когда уже попросту не хочется жить. Нечто подобное уже было – когда я безумным ураганом ворвалась в Настину жизнь и превратила ее не пойми во что. Тяжелое ощущение того, что все повторяется снова, угнетало и давило меня сейчас.

Прошло еще наверное не менее получаса, прежде, чем я добралась до дома и припарковала машину во дворе. Несколько минут мне потребовалось на то, чтобы собраться с мыслями, а затем выудить из бардачка ключи и выйти на улицу. До подъезда было всего несколько десятков метров, но я снова мгновенно замерзла, потому что моя одежда по пути сюда конечно же высохнуть не успела.

Поднявшись к себе, я зашла в квартиру и на некоторое время остановилась в прихожей. Тишина поглотила меня, заставив болезненно ощутить внезапно нахлынувшее чувство одиночества и опустошенности.

Да, на душе было пусто. А еще холодно и очень больно. Из головы не выходили ужасные мгновения, пережитые на месте крушения, и чувство вины грызло меня настолько нестерпимо, что я не выдержала и, шагнув в коридор, сползла по стене на пол и затряслась от совершенно уже бесконтрольных рыданий.

Сознание стало каким-то совсем размытым, я уже ничего не могла соображать. Да и не хотела. Концентрация внимания на любой мысли в итоге сводилась все к одному и тому же – если катастрофа и была неизбежной, то родителей уберечь от нее я была способна! Не нужно было только приезжать! Не нужно было лететь сюда со всей дури!!!

Не знаю, сколько времени я провалялась на полу коридора, но в какой-то момент я вдруг услышала звук открывающейся входной двери, которую я и не удосужилась запереть, шаги и голоса.

Я с трудом принялась разлеплять тяжелые веки, силясь разглядеть хоть что-то в неярком свете, и через секунду уже увидела ворвавшуюся в коридор Настю. За ней в прихожей стояли Артем и Милена. Как я заметила, они даже переодеться не успели.

Настя подлетела ко мне и, упав на колени, обхватила ладонями мою голову.

- Ксюша!.. – воскликнула она совсем не своим голосом, вглядываясь в мои наверное совсем пустые глаза. – Господи, что с тобой?.. Ты жива?.. Да не стойте же, помогите мне! – последнее было обращено к ее спутникам.

Сбросив оцепенение, Артем с Миленой тоже поспешили ко мне, и втроем они усадили меня на полу. Настя дрожащими от волнения руками убрала спутавшиеся волосы с моего лица, а затем, схватив меня за запястье, принялась нащупывать пульс.

- Да я живая, оставьте меня… – тихо пробормотала я, делая слабую попытку высвободить руку.

- Проклятье, Ксения! – было заметно, что Настя с трудом сдерживает свое негодование. – Ты вся мокрая и просто ледяная!.. Иди ко мне, поднимайся, ну же!

- Насть, ее в сухое переодеть надо срочно, – сказала Милена, помогая Насте поставить меня на ноги.

- Знаю, но сначала ее нужно отмыть, – Настя приобняла меня за плечи и повела по направлению к ванной. – Артем, вон там гостиная, подожди немного, ладно?.. Милена, прошу тебя, сходи на кухню и завари горячего чая для Ксюшки…

Всей этой бурной деятельностью Настя быстро наполнила шумом и движением тишину моей квартиры, но сама я реагировала на все происходящее очень вяло и почти с полным безразличием. Разве только ощущение того, что я теперь не одна, немного успокоило мои измученные до невозможности нервы.

Заперев за нами дверь ванной комнаты, Настя помогла мне разуться и торопливо принялась снимать с меня всю одежду, изодранную и перепачканную грязью, а затем велела забираться в ванну, и поддержала меня под руку.

- Бедная моя девочка… – проговорила она, сжимая мое запястье. – Сейчас ты немного согреешься. Все будет хорошо, потерпи…

Настя пустила не слишком горячую воду, но я все равно застонала, стиснув зубы, и уперлась ладонями в стену, чтобы сохранить равновесие. Плотные и стремительные струи воды обожгли мое промерзшее тело так, что захотелось даже закричать. Мгновенно откликнулись ломящей болью закоченевшие пальцы рук и ног, напомнила о себе каждая ссадина и царапина, о которых я до этого даже и не думала.

- Потерпи, малышка! – сказала Настя, слыша мои стоны. – Вода не горячая совсем, просто ты замерзла сильно! Сейчас будет легче.

Но эффект от болезненных ощущений продлился недолго, и душевная боль все равно безжалостно и неумолимо подавила физическую.

- Там все сгорело, Насть… – проговорила я, не оборачиваясь к ней. – Там все к чертям сгорело!..

- Тихо, Ксюша, тихо… Не нужно сейчас об этом.

Настя убавила напор воды и осторожно обтирала меня пропитанной гелем для душа мочалкой.

Я качнула головой и произнесла дрогнувшим голосом:

- Ты просто не была там… В этом аду… Не видела этого кошмара в огне! О, господи, Настя, они ведь могли выжить при ударе, а потом… Потом…

Мое ослабевшее тело снова затрясло, и ноги перестали держать меня. Настя не позволила мне упасть и подхватила меня под руки. Я села, поджав под себя ноги, и закрыла лицо ладонями.

- Это я во всем виновата, Насть! – мне хотелось выкрикнуть эти слова, но сил на крик не хватило. – Я отвезла их навстречу гибели… Будь оно все проклято!!! Зачем я только поехала?! Они были бы сейчас живы!!!

Настя вдруг резко схватила меня за волосы, заставив поднять голову, и наотмашь влепила мне неслабую пощечину!

Мгновенно потеряв дар речи, я округлившимися от шока глазами уставилась на нее в полном недоумении. А она склонилась ко мне поближе, обняв ладонями мое лицо, и поглядела в мои глаза.

- Прости меня, – произнесла Настя немного неуверенно и виноватым голосом. – Ну что, легче немного?

С минуту я не могла вымолвить ни слова и только бессмысленно хлопала ресницами. Но, как ни странно, эта жесткая мера слегка привела меня в чувство.