- Я и радуюсь, – отозвалась я, стараясь подавить спазмы в груди. – Только не получается не плакать…

- Не похоже это на слезы радости, – покачала головой она, крепко беря меня за руки. – Перестань, слышишь? Мы живы и вместе!.. Или тебя что-то еще так сильно тревожит? Ты хочешь мне что-нибудь рассказать?

Прижавшись к ней, я положила голову на ее плечо, чувствуя, что так намного спокойнее, безопаснее и теплее. От ее близости дрожь по всему телу затихала как-то сама собой, а слезы уже не струились бесконечным потоком из воспаленных и уставших глаз.

- Ксюш, не молчи, – продолжила она, гладя мои волосы. – Объясни, что не так. Даже когда мы были у твоих, ты как-то очень скупо обо всем рассказывала. Даже отцу своему. Что еще произошло во время этого полета?

Ничего от нее не скроешь. Она проницательна, как всегда. И конечно, кому, как не ей, лучше всех понимать мое состояние и те моменты, когда я хочу о чем-то говорить, а когда нет.

- Да ничего не произошло, – проговорила я едва слышно. – И происходило все будто бы само собой. Но меня волнует то, что я слишком много на себя взяла… Будто что-то неподъемное, понимаешь?.. Ведь я имею отношение к тому, что эти самолеты оказались здесь… И в том, что произошло, есть и моя доля ответственности!

Настя с негодованием и протестом приподняла мою голову, чтобы заглянуть мне в глаза:

- А вот это ты немедленно брось! – решительно сказала она. – Даже думать не смей, поняла? Твоей вины нет в том, что одни недоумки не смогли качественно построить самолет, а другие – управиться с ним по причине халатности или неопытности! Выброси эти мысли из головы!

Я недовольно отстранилась, приподнимаясь, и сама поймала ее взгляд.

- Ты не должна так говорить, Насть! Это несправедливо! – сказала я с некоторым укором. – Построить – это не то же, что собрать. А пилотировать новейшую машину, которая выдает множество взаимоисключающих сообщений и сигналов о неполадках очень сложно. Даже опытные пилоты часто попадают в заблуждение в такого рода редких ситуациях!

Настины губы сжались в тонкую линию. Она помолчала, и по ее виду было заметно, что она со мной соглашаться не желает.

- Кто же тогда по-твоему виноват в произошедшем? – с легким оттенком язвительности спросила она наконец.

- Я не знаю, – сказала я, опуская глаза. – Это выяснят специалисты по расследованию авиакатастроф. Но я точно знаю, что однозначного вывода здесь не будет.

- Почему же ты так решила? – Настина ирония практически сошла на нет, но ее недовольство все же чувствовалось в голосе. – Скорее всего, как обычно, все повесят на пилотов, а авиакомпания потеряет кучу денег на штрафы и компенсации.

- Как обычно… – мрачно усмехнулась я. – И ты считаешь это правильно?

Она ничего не ответила и, как мне показалось, немного заколебалась. Чувствуя, что в процессе этого маленького спора я сумела кое-как прийти в себя, я продолжила:

- Я говорю об этом с уверенностью, потому что была там сама и видела все происходящее.

И я рассказала ей все и во всех подробностях, начиная с момента, когда стюардессы пытались обнаружить утечку и заканчивая последним ударом, с которым самолет обрушился на взлетно-посадочную полосу, едва не развалившись на части. Я умолчала лишь о своем обмороке и о дурацком воспоминании, которое внезапно вторглось в мое сознание столь не вовремя.

- Господи… – Настя схватилась за голову руками, когда я закончила свой рассказ.

Она надолго замолчала, да и я тоже не говорила ничего. Лишь взяла ее за руку, ощущая ее смятение, смешанное с новой волной негодования.

- И ты еще смеешь заявлять, что много на себя взяла! – сказала она наконец. – Если бы не ты, этот самолет свалился бы на землю намного раньше, чем долетел бы до аэродрома!

- Вряд ли, – ответила я. – Запас высоты для планирования был очень приличный. Скорее всего долетели бы.

- Да все равно! – Настя разошлась снова и униматься не собиралась. – Без твоей помощи этот горе-экипаж накосячил бы еще сотню раз! Они и так умудрились слить почти все топливо!

- Насть! Ну я ведь уже объяснила, почему так произошло…

Но она снова не желала меня слушать. Отчасти я понимала ее – она перенесла сильнейший стресс, хотя и держалась очень стойко. Но всякой стойкости все равно существует предел. Достигла своего и Настя.

- Всем очень повезло, что ты оказалась на борту, – сказала она, немного успокоившись. – Понимаешь ты это? И я не хочу, чтобы ты в чем-то винила себя! Ты сделала даже больше, чем это было возможно!

- Перестань… – проговорила я с недовольством. – Ничего я не сделала. Я дрожала от страха значительно сильнее тебя. Просто делала это в другой части самолета, и ты не могла этого видеть.

Настя нетерпеливо вздохнула и произнесла:

- Ну вот что, Мисс Эталонная Скромность! Я больше не стану с тобой пререкаться, понятно? Если я еще что-нибудь подобное услышу, то накажу тебя немедленно!

Все, ее уже не остановить, и спорить теперь совсем бесполезно. Да не то, что спорить… Пусть она и была одним из самых здравомыслящих людей на земле, но какой-либо более менее конструктивный диалог с ней сейчас был, похоже, уже невозможен. Наверное, даже и к счастью.

- Может с этого и стоило начинать? – тихо сказала я, поднимая на нее глаза.

- Думаю, что да, – ответила она, склонив голову и окинув меня критическим взглядом. – С того самого момента, как ты немного успокоилась, настала очередь плетки поплакать над твоей спиной и задницей!

Я не смогла сдержать улыбки:

- Что ж, тогда придется сделать так, чтобы плетка плакать перестала. Но скорее всего это приведет к тому, что вновь расплачусь я…

- Это будут уже совсем иные слезы… – прошептала она, приближаясь ко мне.

- О да… Я уже даже соскучилась по этому…

- Тогда нам не стоит больше терять времени!

- Ни одной минуты… – успела выдохнуть я перед тем, как ее губы слились с моими.

Она оторвалась от меня лишь на мгновение – чтобы сорвать с меня футболку. А затем мы снова соединились в страстном и горячем поцелуе. Она быстро и ловко расстегнула мой лифчик, а я бесцеремонно стащила с нее полотенце… Сердце уже билось с живостью и бурной энергией, которой еще несколько минут назад не было и в помине!.. Мы поднялись на ноги, не отпуская друг дружку, и Настя настойчиво продолжила раздевать меня. Я старалась помочь ей, как только могла.

Высвобождаясь из джинсов, я едва не упала, запутавшись в них, потому что Настя уже спешила увлечь меня за собой. Через какую-то минуту мы уже были в коридоре и, двигаясь почти что на ощупь, добрались до двери ванной комнаты. Настя втолкнула меня туда, стягивая с моих бедер все еще каким-то чудом остававшиеся на мне трусики.

Мы подобрались к большой ванной изогнутой формы, где так удобно было двоим… Настя пустила теплую, почти горячую воду. Еще через несколько мгновений я уже была в этой воде, а Настя оказалась сверху, и ее тело было намного горячее самых теплых термальных источников в мире! Она прожигала меня насквозь каждым своим поцелуем, каждым прикосновением! Я тихо застонала и закрыла глаза, когда ее рука скользнула у меня между ног…

Пусть все авиастроительные компании в мире, все перевозчики, пилоты и комиссии по расследованию катятся к черту… Ничего этого нет! Есть только мы!.. И не существует никаких аварий и происшествий… Кому нужны самолеты, если можно летать вот так, как сейчас – без крыльев, двигателей и топлива, до самого неба и выше… Вдвоем и только вдвоем.

«Авария рейса двадцать четыре пятьдесят один компании «Аэрофлот», лишь каким-то чудом обошедшаяся без жертв, является сейчас центром внимания общественности. Представители «Аэрофлота» воздерживаются от комментариев. Насколько безопасна новая модель роскошного лайнера, поступающего сейчас в парки множества крупных авиакомпаний мира? Ответ на этот вопрос должны дать члены комиссии по расследованию авиационных происшествий. На данный момент выдвигаются две основные версии катастрофы – ошибка пилотирования и технические…»