– Босс, – сдавленно позвал он. Я обернулась и взглянула в его глаза – синие-синие, и россыпь веснушек на бледном лице. Вот бы прижаться к нему, вдохнуть запах мыла и чернил, с которым Дэвид почти сроднился…

Но тут я себя одернула: он предложил мне расстаться. Должна же быть у девушки хоть какая-то гордость?!

Я отошла, скрестила руки на груди и произнесла вполне ровным голосом:

– Спасибо за помощь. Тебе, наверное, пора. Скоро предки прибудут, переполошатся почем зря – мало ли, ты один в моей комнате, без присмотра.

– Да, я понял. – Дэвид развернулся и поднял свою «почтальонку». – Ну, я пошел. Надеюсь, это тебе пригодится.

– Обязательно, – заверила я с натужной улыбкой.

Взяла в руки книгу и, не решившись посмотреть ему вслед, открыла ее наугад. И тут же затренькал мой телефон. Звонила Би.

– Фестиваль Азалии? Во сколько подъехать? – спросила я, бросив растерянный взгляд на книгу.

– Через пятнадцать минут.

– Ну ты оклемалась?

Би задавала этот вопрос уже в третий раз, и я в третий раз отвечала:

– Конечно! Все супер!

Сначала она спросила меня у порога, глядя в мои честные глаза. Потом заново в комнате – я бросила «Супер!» через плечо, листая последний номер «Ю-Эс Уикли». Теперь я ответила, не поднимая глаз и роясь в сумочке в поисках туши.

Би вздохнула, и я удержалась от ответного вздоха. Приятно, конечно, что обо мне так пекутся, но только сейчас не хотелось бы углубляться в обсуждение личных тем ни с ней, ни с кем-либо другим. Было больно и грустно. Слишком многое на меня навалилось: эти чертовы испытания, вечные страхи за Дэвида, внезапное возвращение Би. Последнее было хотя бы из разряда приятных. И сейчас смаковать наш разрыв? Нет уж, увольте. Я мечтала забыть о нем как о страшном сне. Казалось бы, что тут такого? Мы враждовали с Дэвидом большую часть своей жизни. Так что, наверное, не так уж и трудно мне будет вновь привыкнуть к мысли, что я не любима, подумала я.

И чуть не пустила слезу. Ах, это сладкое слово – «любовь»…

Я отыскала пропажу и принялась красить глаза, изо всех сил делая вид, что мое моргание связано с наложением макияжа, а вовсе не с Дэвидом Старком.

– Как здорово, что мы пойдем на ярмарку! – прочирикала я, и Би перехватила в зеркале мой взгляд.

Она оторвалась от журнала и, нахмурившись, отложила его на ночной столик.

– Ну да, ну да. Теперь мне все ясно. Оклемалась она… Ты же ярмарку терпеть не можешь.

– Да ну, перестань, – насупилась я, решительно сунув тушь в тюбик. – Гирлянды, и горки, и сахарная вата. Это ж кем надо быть, чтобы ненавидеть сахарную вату?!

Ее глаза превратились в две узкие щелочки.

– Ага, и еще запах навоза, и гопота в бейсболках, и столько жевательного табака, что плюнуть некуда. – Би поиграла бровями. – Врубаешься? Плюнуть. Потому что когда жуешь…

– Ну все, я поняла, – отмахнулась я. Чего доброго, стошнит от ее речей. – Да, ты права, ярмарка – не мое представление о счастье. – Я отвернулась, проведя рукой по изящному туалетному столику. Из-за комнаты ей завидовали все знакомые девочки, когда мы были второклашками. Так или иначе, Би выросла, но так и не решилась здесь что-нибудь поменять. Я, конечно, осознавала всю прелесть кровати с балдахином, но было немного странновато, когда подруга, во все свои метр восемьдесят, растягивалась на розовом покрывальце в горошек.

– Зато мне нравится проводить время с тобой, – продолжила я, скрестив ноги. – И вечерком нам представится случай немножко потусить по-девчачьи.

Би поспешно отвела взгляд.

– А что? – спросила я.

– Слушай, ты только не обижайся, – зачастила она, – но так вышло, что я еще и Райана пригласила.

Я в недоумении уставилась на нее. А когда наконец обрела дар речи, мой голос прозвучал слишком тонко.

– Райана? – переспросила я пискляво.

– Так получилось, – ответила Би, поднимаясь с кровати, и нервно провела по волосам. – Разговор зашел про ярмарку, и он обмолвился, что, наверное, не пойдет, потому что они собирались сходить с Мэри-Бет, но теперь все отменяется. У него был такой разнесчастный вид, что мне его стало жаль.

Год назад мы ходили на ярмарку парами: я с Райаном, а Би с Брэндоном. До сих пор помню, как пахло горячим попкорном и сладковато-приторными яблоками в карамели. Помню теплую руку Райана в своей ладони. Не сказать чтобы выдался сногсшибательный вечер (Би права, ярмарки для меня – не фонтан); достаточно того, что он был нормальный.

И я попробовала представить, каково это будет теперь. Идти рядом с Райаном – не просто «бывшим», а еще и алхимиком, ходячим напоминанием об испоганенной жизни.

У разочарования есть свой вкус, и я его познала. Это горечь в глотке, которую нельзя проглотить. И кажется, в последние дни я вдоволь ее нахлебалась.

– Да нет, я все понимаю. Не переживай, – ответила я с улыбкой.

Би наклонила голову, внимательно на меня посмотрев.

– Точно?

– Да. – Я махнула рукой. – Ведь мы же нормально с ним ладим, так что неплохо будет поделать что-нибудь сообща, без героизма и суперспособностей.

Би кивнула, колыхнув кудряшками.

– Я знала, что ты поймешь! – воскликнула она с таким откровенным ликованием, что это показалось мне подозрительным.

– Би, – медленно проговорила я, облокотившись о край туалетного столика. Икры защекотало о кружевную оборку. – Ты не задумала сводничества?..

Би закатила глаза и плюхнулась на кровать.

– Ты скоро совсем параноиком станешь. Я только хочу, чтобы все было по-человечески.

Мне тоже хотелось. Очень-очень. Да только этому не бывать. Ведь стоит подумать, что жизнь худо-бедно налаживается – как бац! – и опять неприятность, и снова все шиворот-навыворот. Я могла б указать «многофункциональность» как одно из достоинств в анкете на поступление в колледж. Жаль, что в последнее время у меня все хуже с этим качеством.

Быть может, сегодня начнется новая жизнь? И если уж поедание с Райаном сахарной ваты и гонки на железной чувихе, собранной угрюмыми мужиками, способно вознести Би на вершину блаженства, то я готова рискнуть.

Ярмарку развернули на поле, которое ежегодно выделялось по такому случаю городскими властями и находилось в пятнадцати минутах езды от дома Би – рукой подать.

За нами заехал Райан, и возникло некоторое замешательство – я долго не могла решить, куда садиться. Когда-то я сидела рядом с ним на пассажирском сиденье, но теперь это было бы слишком по-свойски. Поэтому я устроилась сзади, уступив место Би и старательно делая вид, что ничего особенного не произошло.

Когда мы приехали, то оставили автомобиль на «парковке», которая была разбита тут же, в чистом поле, и обозначалась лишь желтыми конусами да кусками бечевки, разделявшей «парковочные места». Я наморщила нос, ощутив запах сена и лошадей.

– Напомни, подружка, зачем нас сюда занесло? – обратилась я к Би, успевшую меня обогнать.

– Чтобы развеяться, глупышка, – бодро произнесла она и, откинув с плеча прядь волос, подхватила меня под руку.

В апреле в Алабаму приходит настоящее лето, становится жарко и душно. Теперь же с заходом солнца подул легкий бриз, и я поняла, что не зря прихватила с собой кардиган. Он оказался весьма даже кстати. Впереди сверкала гирляндами ярмарка, слышалась музыка и радостные голоса.

Остановившись у главных ворот, Райан сунул руки в карманы и, покачиваясь на каблуках, заулыбался во весь рот.

– Ну вот мы и разговариваем, – счастливо заметил он, и я невольно улыбнулась, хотя и чувствовала неловкость.

В ту минуту я готова была отдать многое, чтобы взять его под руку и прижаться к его плечу. Не потому, что мне захотелось вернуть себе парня, а просто Райан был вполне подходящим плечом.

Я закуталась в кардиган и пошла к кассе.

Зайдя на ярмарку, мы остановились посреди дороги, не зная, с чего бы начать.

Здесь была тьма-тьмущая народа, пахло животными, и я чувствовала себя не в своей тарелке, учитывая общую опустошенность. Впрочем, решив настроиться на мысль, что это прогулка моей мечты, я улыбнулась и подхватила Би под локоть.