«Пропаганда в области финансов не так уже сильно отличается от пропаганды политической или религиозной», — говорил Т. Драйзер. В самом деле, тот же метод, которым корпорации прокладывали себе дорогу в торговле и предпринимательстве, использовался теперь в идеологической сфере. Реклама — это слово дает наиболее точное представление о приемах и характере идеологической обработки масс. Политическая реклама стала составной частью, непременным атрибутом американской системы. Сначала десятки, а затем сотни и даже тысячи (в масштабах страны) вышколенных, надлежащим образом подготовленных специалистов по общественным отношениям, как называлась эта новая «наука», заняли места в правлениях корпораций. Айви Ли был пионером политической рекламы. Со времени его прихода в «Стандард ойл» на Бродвее 26 появился департамент, который приобрел вескую роль в делах рокфеллеровской компании. Сам он и его сотрудники постоянно следили за настроениями людей на предприятиях Рокфеллера и в масштабах страны, в той мере, в какой это затрагивало интересы династии. Через газеты и журналы, специально издаваемые бюллетени и брошюры, по радио и путем различных политических мероприятий департамент Айви Ли воспитывал в массах благожелательное отношение к Рокфеллерам.

То, что раньше было черным, теперь предлагали считать белым. Рокфеллера представляли в роли «великого могола», — героя, посвятившего свою жизнь служению нации. На протяжении жизни всех поколений этой династии вопрос о происхождении ее могущества оставался одним из самых острых и злободневных. Дети и внуки Джона Д. I пользовались нажитым им богатством. Умножая семейные капиталы, они также прибегали к различным финансовым махинациям и спекулятивным сделкам, безжалостно расправляясь с конкурентами. Но самую грязную работу уже проделал старик, заложив фундамент состояния. «Всю мою жизнь отец служил для меня идеалом, и насколько мне позволяли возможности, — говорил Джон Д. II, — я следовал его примеру». Эту же мысль он внушал своим детям, приучив и их с благоговением относиться к имени деда.

Последующие поколения Рокфеллеров действовали, имея под собой твердую почву в виде готового капитала. Из них вырастили «цивилизованных» капиталистов. Старик прибегал к первобытным грубым средствам. Они же, по существу, делали то же самое, унаследовав не только его деньги, но и хватку хищников-капиталистов. Однако по форме многое выглядело иначе. Они пользовались усовершенствованными методами эксплуатации и насилия. Старик орудовал голым кулаком, а они предпочитали замшевые перчатки. Новые поколения американских магнатов научились изощренным приемам социальной демагогии. В их распоряжении оказались невиданные средства рекламы и пропаганды. Рокфеллеры рано поняли значение этой стороны дела и еще при Джоне Д. I приняли меры, призванные оправдать их власть и богатство в глазах общественного мнения. В числе этих мер едва ли не важнейшее место отводилось семейной «филантропии».

Ее основы были заложены Джоном Д. I. Но период наибольшей активности пришелся на годы деятельности его сына, который почти целиком посвятил себя этой области и занимался ею на протяжении всей жизни. Он участвовал в создании первых «благотворительных» организаций и продолжал оставаться их активным участником на протяжении полувека.

«Ваше состояние растет. Растет подобно снежному кому. Вы должны распределять его быстрее, чем оно вырастет. Если вы этого не сделаете, оно сокрушит вас, ваших детей и детей ваших детей». С этими словами к Рокфеллеру Старшему обратился в конце прошлого века баптистский проповедник Ф. Гейтс, ставший затем одним из его ближайших советников и организаторов «благотворительных» фондов. Рокфеллер понял, что «филантропия» может стать неплохим громоотводом. Не случайно интенсивный период его пожертвований совпал с периодом антитрестовских выступлений и наиболее резкой критики в адрес «Стандард ойл».

Он жертвовал деньги организации баптистских церквей, Чикагскому университету, образованному им Совету всеобщего обучения, который затем снабжал средствами разные учебные заведения. Наконец, в 1913 г. была создана крупнейшая «благотворительная» организация, и по сей день являющаяся центром семейной политики, — «Фонд Рокфеллера». Механика создания «благотворительных» организаций была несложной. Гейтс выдвигал проект и растолковывал его Рокфеллеру Младшему, а тот обрабатывал отца, убеждая отпустить нужную сумму. Эта процедура иногда требовала немалых усилий и значительного времени. Старик трудно расставался с деньгами. Он уступал лишь в том случае, если его могли убедить, что вклад оправдывает себя во всех отношениях.

Первым пожертвованием на «благотворительные» цели был взнос в пользу церкви размером в 600 тысяч долларов. Это было, как отмечает американский экономист В. Перло, «задолго до наступления эры специалистов по обработке общественного мнения». С тех пор «благотворительная» деятельность выросла в целую систему, руководят которой признанные «гении рекламы». Десятки и сотни миллионов долларов откладывались в сейфы «филантропических» фондов, и к 1950 г. общая сумма пожертвований составила миллиард долларов.

«Трудно быть в чем-либо уверенным в этом лабиринте, где то, что на первый взгляд кажется ясным, на самом деле оказывается бесконечным рядом иллюзий», — эти слова принадлежат американскому публицисту Ф. Ландбергу. Действительно, взять хотя бы экономический аспект «благотворительности». Пожертвования денег на «филантропию» изображают как бескорыстный дар, а на самом деле «благотворительность» увеличивает богатство людей. Передача денег фондам — форма сокрытия доходов, ибо по закону филантропические пожертвования не облагаются налогом. Поэтому Ландберг называет филантропию «капиталовложением некоммерческого характера». А, по меткому выражению Миллса, фонды, став удобным способом уклонения от налогов, превратились для жертвователей в своего рода частные банки. Корпорации сохраняют контроль над ними и управляют их финансовой деятельностью. Кроме того, большинство вкладов состоит из пакетов акций, вследствие чего позиция жертвователя в той или иной корпорации остается практически неизменной.

Переданные «благотворительным» организациям акции различных предприятий Рокфеллеров по-прежнему позволяли им контролировать эти предприятия. Ведь вложенные ценные бумаги неприкосновенны: расходуются лишь получаемые на них дивиденды и проценты. А поскольку деятельность «благотворительных» организаций Рокфеллеров контролируется ими же, то при голосовании в той или иной корпорации фонд голосует вместе с ними. Такова экономическая подоплека «благотворительности».

Что же касается ее практической стороны, то здесь главная цель фондов — контроль над развитием различных сфер общественного сознания. Общеизвестно, что на деньги «Фонда Рокфеллера» велась и ведется значительная работа в области медицины, физики, химии и других наук. Его субсидиями пользовались многие крупные ученые, которым принадлежат важные открытия. Однако пожертвования на науку отнюдь не продиктованы идеалистическим мотивом человеколюбия. Прежде всего направление научных исследований в организациях фонда, как правило, подчинено тем или иным интересам корпорации и ее руководителей. Например, деятельность рокфеллеровского Института медицинских исследований всегда учитывала семейные интересы. Что же касается исследовательской работы этого института в зарубежных странах, то она, как правило, распространялась на область наиболее интенсивных действий «Стандард ойл». Или другой пример — на средства «Фонда Рокфеллера» Маккензи Кинг и Хикс проводили «исследования» по рабочему вопросу, в результате которых возникла идея образования компанейских союзов и были предложены меры по борьбе с забастовочным движением.

Сам по себе факт пожертвований на научные исследования используется корпорациями в пропагандистских целях. Это — реклама. А с другой стороны, немалая доля средств, ассигнуемых «Фондом Рокфеллера», предназначена специально на идеологию. Речь идет о работах, прямо или косвенно связанных с обработкой общественного мнения, пропагандой за рубежом, борьбой против коммунистических идей и защитой капиталистических порядков. Известно, например, что Рокфеллер выделял крупные суммы на поддержание американских религиозных миссии за границей, ибо, как отмечал в свое время Драйзер, «умел ценить услуги миссионеров в деле завоевания иностранных рынков».