— Узнаешь мальчика, воевода? — нелюдь взглянул на воина, тот кивнул. — Пришло время выполнить приказ моего отца в первый раз, Листвень.

Паренек, поначалу запинаясь, кратко поведал Коршуну о пленении и гибели Соколиного и подтвердил, что оборотень и есть Кречет, законный наследник, признанный князем.

— Дружина, спешиться! — крикнул воевода, поворачиваясь к своим воинам. — Соколиный умер. Это, — кивнул на парня, — его сын и наследник, Кречет. Ясный князь, — Коршун медленно, будто превозмогая боль, опустился на одно колено и склонил голову.

Дружинники, переглядываясь, последовали его примеру. Вот тут Воины Клыка позволили себе обменяться довольными ухмылками, но люди, не поднимавшие лиц, этого не увидели.

— Встаньте! — приказал Дрозд. — Присягу принесете в замке, когда я расскажу, что со мной случилось. Я теперь не человек и не стану никого принуждать служить мне.

Воины Соколиного и оборотни косились друг на друга, лошади дружинников пофыркивали, чуя звериный дух, но двигаться пришлось почти бок о бок, сопровождая командиров.

К замку подошли вечером. Сумерки длинного весеннего дня еще не успели сгуститься, и Винка с любопытством разглядывала стоящую на вершине скалы крепость. Красоту Грозового утеса оценить отсюда было невозможно. Пропасть разверзалась с противоположной стороны, под самой замковой стеной, и созерцать величие отвесной скалы, увенчанной творением человеческих рук, доводилось лишь путникам, следующим на юг. Дружина и воины-нелюди шли в противоположном направлении по дороге, поднимавшейся вверх по пологому склону, где раньше, наверное, рос лес, а теперь тянулись покрытые молодой травой пастбища. Лишь неподалеку от замка ровная поверхность оказалась изрезанной неглубокими каменистыми оврагами, заросшими черемухой. В вечернем воздухе ощущался терпкий аромат пенных соцветий. Откуда-то из глубины зарослей раздавалось пока еще редкое, неуверенное щелканье соловья.

— Ну и гнездышко у нашего Дрозда! — присвистнул Вьюн, на время удостоивший Винку своего общества. — Только б не обрушилось вниз. Вон, трещины пошли.

— Это не трещины. Отсюда брали небольшую часть камня на строительство, — пояснил Листвень.

— Ты-то откуда знаешь? При тебе строили? — фыркнул кошак.

— Я изучал историю рода Соколиных и знаю, когда и как строился замок, — сказал паренек, стараясь не давать воли раздражению. Пакостный кошак за время их путешествия по следам черного пса здорово успел надоесть похабными шуточками и язвительными замечаниями. Неизвестно, чем бы все кончилось, если б невеста Кречета не одергивала рыжего.

— Э, да ты за книжками сидел, а не мечом махал, — с подчеркнутым разочарованием протянул Вьюн.

— Вьюша… — Винка попыталась призвать рыжего к порядку.

— Служить самому князю — большая честь, — с достоинством ответил Листвень. — Неграмотные олухи ему не требуются, как бы хорошо они мечом не владели. А ты только языком болтать умеешь.

— Еще как умею! — просиял ничуть не обидевшийся кошак. — Причем не только разговоры разговаривать, — похабно подмигнул покрасневшей девушке.

Практического опыта в близких отношениях с мужчинами у Винки за время жизни с оборотнями почти не прибавилось, зато новых сведений от рыжего она почерпнула множество.

— Я пожалуюсь господину… — начал было оруженосец.

— Не советую время тратить! — отмахнулся Вьюн. — Он меня хорошо знает. А я — его. И к цветочку его ненаглядному даже пальцем не притронусь, не говоря уж… — хихикнул, — о языке.

Пока кошак препирался с мальчишкой, отряд остановился перед воротами. Воевода подошел к створкам и постучал.

— Отворяйте! — крикнул погромче. — Дружина вернулась!

Ворота со скрипом раскрылись, и воины двинулись внутрь.

— Мы, пожалуй, станем лагерем за стенами, — сказал Хват Дрозду. — Разбирайся со своими подданными, принимай присягу. Мы будем рядом.

— Хорошо, — кивнул пес. — Так и впрямь лучше. Только, пожалуйста, не режьте скот с пастбищ. Я распоряжусь, чтобы вам выделили провизии.

Когда Дрозд вошел во двор родного замка, все еще не веря, что ступает по знакомым с детства камням, его уже встречал управляющий Соколиного, Лебедь. Он, как показалось псу, мало изменился, только волосы стали совсем седым, спина же оставалась прямой, плечи — широкими. Мужчина подошел вплотную к нелюдю, взглянул в лицо.

— Ясный княжич, — склонился в поклоне.

— Тебе не требуется доказательств, что я это я? — удивился Дрозд.

— Я стар, и помню ваших родителей молодыми, господин, — ответил Лебедь. — Вы слишком похожи на отца, каким он был в ваши годы. А глаза вам достались от матери…

— Теперь я тоже это знаю, — кивнул оборотень. — Ну что ж, давайте покончим со всем, предписанным законом…

И Дрозд, поднявшись на ступени парадного входа, коротко рассказал дружинникам и собравшейся во дворе челяди о том, как попал в плен, был превращен в нелюдя, бежал с помощью старого лекаря, а потом не один год скитался по дорогам. Упомянул он и о службе в Яре, и о встрече с государем Беркутом, и, конечно, о последних днях своего отца. Известие о смерти старого князя будто согнуло спину Лебедя, да и остальная челядь заметно опечалилась.

— Ясный князь, не знаете ли, что с моим сыном? — из толпы выступил обеспокоенный виночерпий. Из-за его плеча выглядывало бледное лицо матери Лиственя.

— Эй, оруженосец! — крикнул Дрозд. Воины расступились, пропуская мальчишку. — Ты что же, до сих пор не повидался с отцом и матерью?

— Простите, ясный князь, — паренек залился краской не хуже Винки.

— Тут не у меня нужно прощения просить, а у них, — пес кивнул на вмиг ставшего счастливым виночерпия и его жену, потом поманил подошедшую вслед за Лиственем Винку. Девушка, смущаясь, поднялась по ступенькам и встала рядом с Дроздом. — А это моя невеста, — князь вновь обратился к подданным. — Она останется в замке, пока я буду ездить по Северным землям… — уши оборотня разобрали пронесшийся шепоток: "Хорошенькая селяночка… или зверуха?". — Да, селяночка, — молодой Соколиный глянул на особо наблюдательных, и те мигом захлопнули рты. — Но будет вашей княгиней, хотите вы этого или нет. Она — человек, я — оборотень. Понимаю, что вас гложет еще один вопрос. Отвечаю: перекидываюсь в черного пса. Показывать не буду, со временем сами увидите, — усмехнулся холодно, будто острый месяц прорезался из-за туч зимней ночью, даже Винка поежилась. — А теперь я приму присягу… У тех, кто захочет ее принести.

На колени опустились все до единого, и через мгновение слова произносимой хором клятвы эхом отражались от стен, которые слышали их далеко не в первый раз.

Дрозд не стал задерживаться в замке. Написал Беркуту подробный отчет о недавних событиях и велел управляющему отправить грамоту в Венцеград с Вороном, когда тот объявится.