Очень скоро рядом с чародеем появился ладный парень с кувшином пива и кружкой.

-- Угощайся, -- поставил посуду перед посетителем. -- Есть будешь?

-- Нет, -- Серп положил на стол серебряную монету, разглядывая молодое лицо, на котором сияли те же глаза, что и на сморщенном личике Большой Мерты.

-- Кувшин стоит две монеты, -- сообщил парень. -- Не боись, пиво хорошее. Маманя за поставщиками следит строго.

-- Если оно и впрямь хорошее, я ей третью оставлю, -- проворчал Серп, которому до тошноты надоело мерзкое пойло из дешевых кабаков.

-- Давай сразу! -- ухмыльнулся сынок Мерты.

-- Отдал бы, кабы ты девчонкой был, -- фыркнул Серп. -- Дочки-то у твоей мамани имеются?

-- Не-а, -- покачал головой Яс. -- Уж больно она мужиков любит. Мы с братьями шутим, мол, поэтому ни одной дочки и не родила. А сюда девок пускать отказывается, -- парень погрустнел. -- Сунулся тут намедни один с подружкой. Так маманя такой крик подняла, чуть посуда не полопалась.

-- Яс! -- раздалось от стойки. -- У тебя что, дел больше нет?

Парень тут же поспешил прочь. Серп пригубил пиво и зажмурился от удовольствия. Такое ароматное и вкусное он в последний раз пил в Регисе, когда еще был подающим надежды молодым чародеем. Вот тебе и притон! Поневоле задумаешься, а не принять ли предложение лиходейского чаруна, коли он и впрямь тут завсегдатай.

Наслаждаясь пивом, Серп поглядывал на посетителей. Имя пирольской принцессы, неожиданно долетевшее от соседнего стола, заставило насторожиться и прислушаться к беседе.

-- ...Да, Эрону! Наследную принцессу... -- (Увы, говорили собеседники вполголоса и даже обострение слуха с помощью чар помогло мало.) -- ...Крестэль сынка-то и отослал подальше... -- Серп хотел было осторожно передвинуться вместе со стулом ближе к говорящим, но в этот момент к столу подошел некто, закутанный в плащ с капюшоном и, не спросив позволения, уселся напротив.

-- Вот и довелось нам еще разок перемолвиться, -- знакомый голос вновь прозвучал не вовремя, еще более ни к месту, чем в памятный вечер у Лилеи.

-- Так и будешь прятаться? -- раздосадованный Серп окинул взглядом черную фигуру, со злостью ощущая, что чародейская сущность лиходея как и в прошлый раз остается скрытой. И защита выставлена мощная, с наскока не пробьешь. Впрочем, побоище затевать он и не собирался.

-- А ты б на моем месте не таился? Я ведь знаю, что и у Грифа ты после нашей встречи был, и у верховного. И хитрый толстый Крот свое рыльце в пыточную совал.

-- У вас человек, что ли, в замке?

-- Ты не у себя в подземелье. Тут вопросы задаю я. Темнить не вздумай.

-- Ох, госпожа моя Луна, пошли терпения... -- пробормотал Серп вполголоса. -- Как я темнить-то буду? Ты ж говорить со мной не станешь, если тоже закроюсь.

-- Ага, значит, все-таки ночной, -- удовлетворенно заявил незнакомец. -- Ладно-ладно, не начинай опять зудить о вежливости! Чхал я на твой источник. Меня, кстати, Рубус зовут. А тебя как кличут? Серп -- не чародейское имя.

-- Серпилус.

-- Ты откуда? Дэрский или из Пиролы? Иль совсем издалече?

-- А не много лишних вопросов задаешь? Какая разница, откуда я родом? Ты ж не замуж за меня собрался, -- Серп глотнул пива, откинулся на спинку стула и с усмешкой глянул на собеседника.

-- Экий бойкий! Замуж! -- расхохотался Рубус. -- Раскатал губу! Это я б на тебе женился, коли зад у тебя не такой костлявый был. С норовистыми веселее, сам знаешь. Твоя-то девчонка горяча! Так Рачка боднула, что нос ему сломала. Во он возбухал, пока не скумекал, что смазливая внешность ему больше ни к чему.

Серп ощутил неожиданное удовлетворение, сообразив, откуда именно у Иволги была шишка на лбу. Может, служаночка и говорила о своих подвигах, но его тогда гораздо больше занимал вопрос, не испортили ли его источник, учинив насилие, а малозначительные подробности проскакивали мимо ушей.

-- Сурово ты с подчиненными.

-- Не терпеть же дураков! От них вред один, -- презрительно бросил Рубус. -- Сам, небось, знаешь.

-- Знаю, -- согласился Серп, невольно вспоминая, как не раз высказывался в подобном духе.

-- Ты не пужайся. Знаю, что не глуп. Станешь помогать, на равных будем. Оба ж чародеи.

-- Заманчиво, -- помощник палача усмехнулся про себя. На равных, как же! Власть -- как женщина, ею не делятся.

-- Так ты и впрямь передумал?

-- Да, и впрямь, -- Серп прибегнул к давно отработанному приему, оставив в голове лишь мысли о том, как хочется поучаствовать в готовящемся крупном дельце.

-- С чего бы? У Лильки, помнится, праведность из тебя чуть фонтаном не хлестала. Я решил, такого убедить удастся, только подружку захватив.

-- С того, что вышестоящие праведности моей не оценили. И, Рубус, для ясности. Девчонка мне не подружка, а служанка.

-- Да ну! Только служанка? А чего она теперь с охранным амулетом разгуливает?

-- Готовит хорошо, не хочу лишиться. Амулет у нее всего лишь из сангрилов, а не из очей полнолуния. Я в нее не влюблен.

-- Это портит дело. Я-то думал, она у меня побудет, пока ты нам пособляешь. Врать вроде не врешь, но осторожность прежде всего, смекаешь?

-- Что ж, ничего не выйдет, коли ты такой подозрительный. А жаль! -- Серп снова хлебнул пива.

-- Расскажи-ка, что ты этим шишкам мелжским про меня наговорил.

-- Да все как было. Верховному ведь тоже не соврешь. Про твое предложение рассказал. И про то, что ни выследить, ни узнать тебя не смогу.

-- А что они?

-- Похвалили за честность. Весьма сдержанно, как и ты.

-- А Крот? Неужто не приказал меня искать? Чего ты по кабакам-то забегал?

-- Да я и раньше ходил. Пива выпить, новости послушать. Должен бы знать, раз и девчонкин амулет, и зад мой костлявый разглядеть удосужился.

-- Знаю, что ходил. Но не в те, что на Западном зубце.

-- Разнообразия захотелось. Уж больно купчишки и мастеровые уныло беседуют. Тут, говорят, новости интереснее.

-- Что Кроту было надо? -- Рубуса, похоже, начинала раздражать манера собеседника говорить правду о каких-то незначительных вещах, обходя вниманием важные вопросы.

-- Чтобы я встретился с тобой, вошел в доверие и сдал его людям.

Лиходей напрягся. Серп отлично понимал, что тот снова, более тщательно проверяет трактир и окрестности, ощупывает чутьем в поисках затаившихся недругов. Никого не обнаружив, Рубус перевел дух.