деньги, ни за какие блага на свете!

Стол, за которым сидел Яков рядом с игроками, плотно

окружили молодые рабочие: Зайцев сумел нащупать

самую верную струну. Зато и любили они своего комсорга,

что он и советовался и работал как равный, но они-то

хорошо знали, что вперед их ведет его воля, его горячее и

открытое сердце.

386

— Так вот, ребята,— сказал Яша громко и

отчетливо,— если хотите, мы будем три раза в неделю проводить

занятия здесь, в общежитии. Пригласим технологов,

лучших токарей. Только ставлю два условия: первое — на

кроватях не сидеть, для этого есть стулья, второе —

картежников вон!

— Согласны!

¦— Давай, Яков, налаживай дело!

Павка глядел на Яшу обиженными глазами.

...Несколько дней Яша не разговаривал ни с Колей

Железновым, ни с Рустемом, лицо его было мрачным, и

переносье впервые пересекла тонкая морщинка. Потом,

собрав ребят после работы, объявил:

— Нелегко мне было принять решение. И особенно

теперь, когда мы соревнуемся с бригадой Наташи,

сильной, дружной, отличной бригадой! Но ничего не

поделаешь. Я думал, что руковожу комсомольской бригадой,

а оказалось — другое... Картежники, трусы. Я верил вам,

как самому себе, а вы обманывали меня, да еще грозили

расправой молодому товарищу, если он мне расскажет.

Яша помолчал, плотно сжав губы, потом четко

сказал:

— Я согласовал с начальником цеха... Железнов и

Исмагилов! Вы больше не работаете в нашей бригаде.

Исмагилов вскочил, рванул ворот русской рубашки

так, что сразу отлетели две пуговицы.

— Яша! Сережа! Виноваты мы. Простите! Клянусь, не

будет этого больше!

— Ошиблись мы. Простите, ребята! — тяжело

выдавил Николай.

— Нет...— тихо, но твердо ответил Яков.

Когда Железнов и Исмагилов ушли, обиженные и

подавленные, Яков обернулся к Позднякову.

— Сережа,— сказал он,— нам теперь дадут двух

учеников, это, конечно, не Рустем с Николаем... и все-таки

соревноваться с Наташей будем. Непременно!

* - f

Глава четвертая

На совещании парторгов Чардынцев привел в пример

второй механический цех.

— Там коммунистов немного,— сказал он,— но они

возглавили решающие участки и сами взяли на себя

25* 387

самые трудные обязательства. Только так можно повести

за собою массы.

«Интересно! — подумала Тоня,— сам изругал нас, как

свекровь ленивую невестку, а здесь в пример ставит».

— И обратите внимание,— продолжал Чардынцев,—

цех отстающий, но мы убеждены, что он теперь пойдет в

гору.

Тоня не смогла бы объяснить почему, но под ясным и

ободряющим взглядом Чардынцева она была твердо

уверена, что так и будет...

Петр Ипатьевич взялся ликвидировать простои из-за

неисправности оборудования.

— Ты понимаешь, светлый месяц,— говорил он Тоне,

возбужденно теребя свои усы,— я все-таки нашел, на чем

споткнулись мои слесари! Была у нас система оплаты:

сколько отремонтировал станков,— столько и получай.

А того не опрашивала казенная система эта, чирий ей в

нос, сколько раз один и тот же станок ремонтировали.

Вот и получалось: починили станок тяп-ляп, через пень

на кочку — и деньги на бочку! Слесарятам моим

понравилось: никто их не бранит, не ругает, а денежки сами в

карман плывут.

Я теперь эту вредную систему прикончил. Попался

второй раз станок, смотрю — выработал ли срок. Не

выработал срока — починяй, мамкин сын, бесплатно,

искупай вину. Вот увидишь, теперь простоям — крышка!

— А что же раньше вредную эту систему терпели? —

спросила Тоня, радуясь смелому новшеству старика.

— Да как тебе сказать, Антонина Сергеевна? — сму-

гился он.— Снизу вверх на нее глядел, с немым

почтением. Как-никак писали ее ученые люди, утвердили в

министерстве, одели ее в печати, украсили подписями.

Авторитет!

А потом, как разозлил меня Алексей Степаныч, я и

пошел шерстить, невзирая на печати!

...«А меня он не разозлил,— думала Тоня, продолжая

слушать Чардынцева и вспоминая тот свой недавний

разговор с Петром Ипатьевичем,— меня он удивил,

пожалуй...»

Чем именно удивил ее Чардынцев, она не могла бы

сказать, но ей казалось, что любой человек, поработаз с

Чардынцевым, становился требовательней к себе и одно-

888

временно уверенней, смелее, словно бы поднимался выше

и перед ним раздвигался горизонт.

Чардынцев говорил о том, что директором завода

поставлена предельно ясная и четкая задача: в ноябре дать

первую серию. Парторги должны выдвинуть коммунистов

и комсомольцев вперед, на выполнение самых

трудоемких и срочных заданий, немедленно подхватить ценный

почин, приглядываться к работе каждого человека.

После совещания Чардынцев попросил Тоню остаться.

— Контратакуете? — спросил он весело.—

Правильно! И очень хорошо сделали, что остановили свой выбор

на бригаде Наташи. Кака-ая девушка, а? Будь я лет на

двадцать моложе, непременно ринулся бы завоевывать ее

сердце! И завоевал бы!

— Вы слишком самоуверенны,— заметила Тоня.

— Великая цель рождает великую энергию,—

засмеялся Чардынцев. Потом морщинки смеха исчезли. —

Антонина Сергеевна, я слышал, будто вы года два

тому назад проводили опыты получения сверхпрочного

чугуна?

— Проводила, да терпенья не хватило,— вздохнула

Тоня.— Сколько раз пробовала — ничего не получилось.

— А вы снова вернитесь к своим опытам и на этот раз.

не только как инженер-химик, но и как парторг.

Он положил свою тяжелую ладонь на ее руку. Она

вздрогнула и почувствовала, как прихлынувшая кровь

защипала щеки.

— Антонина Сергеевна, сталелитейного цеха на

заводе нет. Ждать, когда нам его трест построит, нельзя.

Что же остается? Остается заменить сталь другим

металлом без ущерба для качества. Как вы думаете,

Антонина Сергеевна, если мы поставим такую задачу перед

конструкторами и технологами, выйдет что-нибудь реальное

или нет?

Он смотрел на нее с пристальным вниманием и с

какой-то ясной непоколебимой верой.

И снова под его взглядом она ощутила в себе

большую, веселую, нетерпеливую силу, звавшую ее приступ

пить к опытам немедля. *

— Выйдет! — сказала она уверенно, и в глазах

заблестели синие огоньки.

— Отлично,— произнес он удовлетворенно,— Бери-

за опыты.

389

Тоня вместе с инженером Сурковым продолжала

опытные плавки чугуна. В литейный цех по нескольку раз в

день заходил директор, интересуясь результатами плавок.

Чардынцев не приходил, но она знала, что он

пристально следил за ее работой: то вызовет парторга

литейки Сизова и между делом спросит — а что там у

Антонины Сергеевны получается или нет? То позвонит

Суркову и тоже между делом попросит — ты ж там помоги

Антонине Сергеевне. Она — химик, а ты химик и

металлург, чуешь, какая мощь получается!

Толстостенные детали простой конфигурации

получались удовлетворительно. Но требовалось, главным

образом, мелкое фасонное литье.

«В каких пропорциях вводить в жидкий чугун

модификатор? — думала Тоня.— Какую держать температуру?»

Записав результаты двенадцатой плавки, Тоня велела

готовить новую.

«Тринадцатая! — вну'тренне ужасалась она.—

Тринадцатая плавка, а мне еще неясно главное: пропорция

модификатора».

Тоня словно бы ощущала на себе ожидающие взгляды

не только директора и Чардынцева, а всего огромного

коллектива завода. И теперь, когда плавки одна за другой

кончались неудачно, ей казалось, что она подведет, не

сдержит данного Чардынцеву слова.