— С кем?

— Тьб прогуляла половин»у рабочего дня и сорвала

нам первенство.

— Да что вы, девчонки. Разве я хотела...

Зоя и Гулынур, перебивая друг друга, стали укорять

подругу.

— Бессовестная! Целый месяц соревновались,

старались изо всех сил и вот на тебе! — в последний день все

испортила.

— Сколько мьб с тобой возимся, Клава, терпенье

лопается!

Клава вспыхнула, полные губы перекосила

страдальческая гримаса, и из глаз побежали слезы.

— И вдобавок ко всему — говоришь неправду,—

пристально вглядываясь в Клаву, сказала Наташа.

Клава, закрыв руками лицо, снова грохмко

всхлипнула,

— Хватит! — отрезала Наташа. — Иди к Ивану

Григорьевичу и доложи, что ты совершила пролул.

Теперь уж Клава заплакала в голос, припав к

круглому плечу Гульнур. Гульнур растерянно и жалостливо

заморгала глазами, готовая заплакать вместе с

Клавой...

После смэны, когда на производственном совещании

Добрывечер объявил итоги соревнования и первенство

358

было присвоено бригаде Наташи, девчата, словно

оговорившись, поднялись с мест.

— Неправильно! — крикнула Зоя.

— Не заслужили мы» первого места! — сдавленным

обидой голосом поддержала Гульнур.

Добрывечер вопросительно посмотрел на

парторга.

— Что я слышу? Отказываются от первого )места?

По-моему, такие ненормальные только в нашем цеху.

— Дайте слово!—попросила Наташа, поднимая

руку.

Она глубоко дышала. На смуглом открытом лице

сменялись выражения затаенной досады и решимости.

, — Мы боролись за первенство. Вьисокая это честь —

бьить первыми. Но незаслуженной чести мы не

хотим!

— Почему незаслуженной?—спросила Тоня.

— А вот почему: во-первых, Яков диски шкивов

записал не себе, а нам. Во-вторых, в нашей бригаде

сегодня совершила прогул Клава Петряева.

Стало тихо. Клава судорожно всхлипнула и закрыла

руками лицо.

Первенство в соревновании было присуждено

бригаде Зайцева. Тоня вручила ему алый вымпел с золотой

надписью: «Лучшая комсомольская бригада второго

механического цеха».

Глава семнадцатая

Булатов приехал на завод через неделю после

окончания испытания головного комбайна. На заводском дворе

рядом с бронзовой фигурой Ильича стоял фанерный щит

с текстом телеграммы министра, поздравлявшего

коллектив с первой крупной победой.

— Телеграмма хорошая, — сказал Булатов

сопровождавшим его Мишину и Гусеву. Они с удовлетворением

заулыбались.

— Да только пора бы на этот щит поместить

что-нибудь поновее!

Мишин и Гусев от неожиданности остановились.

Улыбки на их лицах исчезли.

— Семь дней любоваться прежними успехами —

роскошь непростительная! — продолжал Булатов. — Ил_и,

359

быть может, устарел щит, а делами вы ушли вперед?

Порадуйте! Но лозунги должны опережать дела, запомните.

— Вы правы, товарищ Булатов, — хрипловатым

голосом ответил Мишин. — Недельку мы протоптались на

месте. Глухариный ток был, а не работа.

— А вы, товарищ Гусев, почему не мобилизуете

коммунистов на выполнение новых задач? Или вы тоже...

«протоковали»?

Гусев на мгновение скрестил взгляд с Булатовым, и

секретарь обкома увидал в его табачных глазах не то

растерянность, не то обиду.

— Как раз неделю тому назад партком принял

решение, Камиль Хасанович, — ответил Гусев, косясь на

директора.

— И аккуратно подшили его в папку! — заметил

Мишин, повернувшись к Гусеву.

— Ты член партийного комитета, а сам первый не

выполняешь его решение, — с глухим раздражением сказал

Гусев.. Под глазами его чуть желтели обвислые мешки,

прошитые тонкой строчкой морщин. — Мы обязали тебя

подготовить задел деталей для сборки, обеспечить

бесперебойное снабжение...

— Знаю, давно уже установлено тобою разделение

труда: твое дело обязывать, мое — выполнять. Но ты

забыл, что должен помогать мне претворять в жизнь

решения парткома.

Булатов из-под насупленных бровей зорко глядел на

них и думал:

«Трудно уже им шагать рядом, Гусев стал все чаще

сбиваться с ноги».

— "А директор прав,—сказал Булатов, обращаясь к

Гусеву. — Всякий знает, что принять решение — полдела,

надо еще организовать его выполнение.

— У нас много времени отняла подготовка к

перевыборам, — сказал Гусев каким-то вконец потускневшим

голосом.

«Вряд ли тебя изберут вновь...» — подумал Булатов и

быстро спросил:

— Когда собрание?

— Сегодня, в семь вечера.

— Приду, — сказал он твердо и, взяв директора за

локоть, повел его по сборочному цеху. Гусев, сутулясь и

зябко поеживаясь, пошел сзади.

860

Яркие коробки самоходных комбайнов длинным

караваном растянулись вдоль цеха. На стенде конвейера

собирали- новый хедер. Электрокары, сигналя, подвозили

вентиляторы, клавиши молотилок, конические шестерни.

Одним из электрокаров управляла молодая девушка с

густым пламенем волос, падавшим на худенькие, совсем

еще детские плечи. Сверху, высунувшись из кабины

мостового крана и медленно паря под стропилами цеха, ей

что-то кричал крановщик.

— Катюша! Какие сегодня лекции?

— Надо самому знать — это не меню'в столовой!

— Я потерял расписание. Ну скажи, Катюша!

— Теоретическая механика, сопромат и черчение!

— Спасибо!

Он закивал вихрастой головой и быстро уплыл в

другой конец цеха, по-птичьи высматривая кого-то из

сборщиков»

— С молодыми работать хорошо, — засмеялся

Булатов, — сам молодеешь.

— ХорошЫ — подтвердил Мишин.

— Как думаете шагать дальше? — внимательно

щурясь, спросил Булатов.

— Широко шагать, Камиль Хасанович. ОК мелкому

шагу непривычны. Сейчас готовим первую серию. Пока

еще учимся работать по графику, а скоро объявим график

непреложным законом.

— Правильно-. Над этим партийной организации надо

работать теперь денно и нощно. График!

У крайнего голубого, как весеннее небо, комбайна стоял

на стремянке Ибрагимов,, выводя аккуратными красными

буквами прямо на капоте бункера: «Товарищи! Повысим

напряжение в труде. Дадим в ноябре первую серию!»

— Вот каким лозунгом надо заменить на щите ту,

поздравительную, телеграмму министра, — сказал

Булатов Гусеву и, повернувшись к Ибрагимову, спросил:

— А зачем вы, молодой человек, пишете прямо на

комбайне?

Ибрагимов не без испуга взглянул на секретаря

обкома, потом в его черных глубоких глазах сверкнула

лукавая уверенность.

— Нагляднее. А потом, пусть колхозники знают, что

нелегко нам дались эти самоходы. Напористее работать

будут!

361

— Верно, — улыбнулся Булатов. — Ну, а у вас все

работают напористо?

— Какое там! — тряхнул кистью Ибрагимов.—

Отдел снабжения взять; Первую половину месяца

у них сырой воды не допросишься. Зачем ни придешь —

нету, ожидаем поступления. Либо пачку телеграмм

покажут: вот, дескать, все меры нами приняты, — не шлют.

Но ведь телеграммы на комбайн не поставишь. А в

последних числах, когда «дожимается» программа, Мило-

взоров и его братия достанут вам все, что хотите. Вот до

чего противный народ эти миловзоровцы, глаза бы на них

не смотрели!

Булатов долго беседовал с Ибрагимовым.

***

Прения были жаркие.

Чардынцев видел, как рдело острое лицо секретаря:

коммунисты резко критиковали партийный комитет и

больше всего — Гусева.

В президиуме сидел Булатов, внимательно слушая

каждого оратора. Он весь день провел на заводе —

беседовал с рабочими, инженерами и даже, к удивлению