– Ну хватит, – отсмеявшись, произнесла Кейт. – Рассказывай, сколько ты на самом деле выпила?

– Да я вообще не пила, – с возмущением произнесла Оливия. «Подумать только – выпила!»

– А ты уверена, что это не воскресший Авраам Линкольн?

– Заткнись! – обиженно сказала Оливия. – Давай рассуждать серьезно. Подумай сама: где лучше всего скрываться, если ты – разыскиваемый международный преступник типа бен Ладена? Да там, где никто и не подумает его искать, то есть на самом виду!

– Пожалуй, соглашусь. Ведь на ум сразу приходят сотни мест, где его следует искать в первую очередь. Этот подозрительный тип – он, наверное, ростом под два метра, возраст под пятьдесят?

– В том-то и дело, что нет! Наверное, он сделал пластическую операцию и полностью изменил свою внешность. Он спокойно мог укоротить ноги и изменить лицо.

– Положим. Но при таком подходе это может быть кто угодно – Опра Уинфри, Бритни Спирс или Эминем. Почему ты привязалась именно к этому парню?

– Ну, в нем есть что-то такое… Он очень томный и загадочный…

– Что ты сказала? Томный? Ну тогда понятно. Этот парень, наверное, первый в списке самых томных мужчин мира, по версии ФБР.

– Да замолчи ты! Он представился как Пьер Феррамо. Считается, что француз, но что-то мне не слишком верится. И акцент – произносит «р» слишком раскатисто, как свойственно арабам. Звучит потрясающе!

– Ну ладно, ладно… Скажи, этот твой Усама бен Феррамо спиртные напитки пил?

– Вроде пил, – сказала Оливия с сомнением в голосе.

– С тобой заигрывал?

– Конечно.

– Оливия, ты, вероятно, забыла, Усама бен Ладен – правоверный мусульманин. Надеюсь, ты знаешь, кто это такие?

– Разумеется, я многое знаю о мусульманах, – почти зашипела от негодования Оливия. – Я всего лишь хочу сказать, что все это для отвода глаз. И на самом деле он вовсе не скрывается в какой-нибудь пещере в Афганистане, а вращается среди сливок общества под маской этакого бизнесмена международного класса, а по совместительству – продюсера и плейбоя. Но я докопаюсь до правды. Добьюсь того, чтобы он предстал перед лицом правосудия, спасу мир от угрозы терроризма, ну и получу заслуженные двадцать пять миллионов долларов за его голову!

– Отлично. Только пообещай мне кое-что.

– Что именно?

– Пообещай, что не позвонишь Барри и не сообщишь ему радостную весть, что нашла Усаму бен Ладена на банкете по поводу презентации крема для лица.

Оливия прикусила язык. Она свято верила в право каждого человека на независимость суждений. Оливия часто задавалась вопросом: случись ей оказаться во Всемирном торговом центре во время террористического акта одиннадцатого сентября, что бы она делала – осталась бы в здании, повинуясь приказу властей не покидать помещения, или же была бы среди тех, кто не пошел у них на поводу и в результате уцелел?

– Оливия, ты меня слышишь? Помнишь ту историю с нашествием гигантской саранчи в Судане? А с мунистами[3], окопавшимися в Сурбитоне, которые на поверку оказались отрядом скаутов? А как насчет призрака-убийцы в Глостершире, который на самом деле был лишь облачком пара из вентиляционной системы? Тебе только-только удалось вернуть доверие такой серьезной газеты, как «Sunday Times». Поэтому послушай мой совет – сдай в срок статью про прелести Майами, добротную, обстоятельную статью, и не ищи приключений на свою задницу!

– Ну ладно, – покорно произнесла Оливия. – Спасибо за совет и все такое прочее!

Сон к ней упорно не шел. Она никак не могла успокоиться по поводу гениального замысла Усамы бен Феррамо. Кому бы пришло в голову искать его здесь? Все считают, что на «Аль-Каиду» работают всякие там асоциальные типы – какие-нибудь инженеры в потертых костюмах, как правило, живущие в дешевых меблированных комнатах в Гамбурге или грязных типовых домишках в Криклвуде застройки еще тридцатых годов. Такие личности для совместной трапезы обычно покупают в дешевых индийских ресторанах еду навынос, беспрестанно молятся на ковриках в импровизированных мечетях на съемных квартирах и посылают инструкции сообщникам по факсу из заштатной почтовой конторы в Нисдене.

Боевики «Аль-Каиды» не являются во всем блеске на вечеринки в шикарных гостиницах и не пьют мартини с яблочным соком. Они не продюсируют голливудские фильмы и не нанимают патологически активных пиарщиц для повышения собственного имиджа. Это просто идеальное прикрытие – лучше не придумаешь!

Оливия вскочила и бросилась проверять почту в ноутбуке. Ответа от Барри так и не было. Она решила поискать в Интернете информацию о Пьере Феррамо. Ни слова. Полное отсутствие информации. Теперь у нее не было никаких сомнений в справедливости своих подозрений.

Оливия выключила свет и снова попыталась заснуть. Проклятая смена часовых поясов! Надо было срочно что-то предпринять, иначе через сорок восемь часов она снова окажется в сером дождливом Лондоне с малопривлекательной перспективой написания очередной статьи о преимуществах новой линии бесшовного женского белья от «Marks & Spencer» (будь оно неладно). Монитор компьютера маняще светился в темноте. Ну что она, в конце концов, потеряет, если все-таки напишет Барри и предупредит его о своем опасном открытии?

Она сидела за столиком летнего кафе на небольшой улочке в Майами-Бич, недалеко от берега, с нетерпением ожидая утреннего звонка от Барри и мечтая о том, чтобы ветер наконец утих. Утро было солнечным, воздух – свежим и влажным, и все бы хорошо, если бы не рев ветра и монотонно хлопающий край тента за ее спиной. Оливия очень любила завтракать – например, кофе и что-нибудь сдобное и вредное для фигуры вроде теплых булочек. Или бейглы – круглые сдобные колечки – с копченой семгой и сливочным сыром. Или банановые блинчики. И еще газеты, как можно больше газет, разложенных на столе вокруг. Но этим утром Оливии пришлось ограничиться всего несколькими – «New York Times», «Miami Herald», «USA Today» и парой британских таблоидов, которые она прижала набором для специй, чтобы не унесло ветром. Она заказала себе французские тосты с яблоками и корицей, чтобы заглушить назойливый вкус вчерашнего мартини с яблочным соком. Вот так, уничтожить яблочный вкус яблочным вкусом, подобно тому, как ядовитый укус змеи лечат ее же ядом.

Оливия верила, что первая мысль, которая приходит в голову сразу после пробуждения, непременно достойна ее внимания. Однако в это утро, наступившее после отвратительной ночи, заполненной борьбой с жалюзи, оскверняющими великолепный дизайн комнаты постоянным стремлением перекоситься то в одну, то в другую сторону, Оливия была разбужена в полшестого утра сияющим в полную силу рассветом над Майами после всего лишь трех часов сна и без единой мысли в голове. В таком случае можно считать первой ценной мыслью ту, которая посетит ее после чашечки кофе. «И этот миг вот-вот настанет», – с облегчением подумала Оливия, наблюдая за подходящим к столику официантом с ее заказом. Оливия улыбкой поблагодарила официанта, сделала глоточек вкуснейшего кофе и приготовилась к встрече со своей первой умной мыслью.

«Это он! – осенило ее вдруг. – Это Усама бен Ладен, скрывающийся на виду у всех после того, как сделал обширную пластическую операцию и на шесть дюймов укоротил каждую ногу».

Оливия налила кленовый сироп на треугольничек французского тоста, воткнула в него нож и, наблюдая за вытекающим яблочным пюре, представила, как сегодня на вечеринке встретится лицом к лицу с самим Усамой бен Феррамо. «Убивать – это отвратительно! – прямо скажет она ему. – Мы как представители разных наций должны учиться уважать наши разногласия и жить в мире друг с другом». Сраженный ее доводами, Усама Бен Феррамо зарыдает и согласится покончить со своей Священной войной и отныне и впредь будет не покладая рук трудиться во имя мира на Земле плечом к плечу с Пэдди Эшдауном, президентом Картером, Джинджер Спайс[4] и прочими не менее яркими борцами за мир во всем мире. Оливия получит всеобщее признание, статус международного корреспондента и станет лауреатом Пулитцеровской премии…