В тайной долине умлимо собрались выжившие предводители народа матабеле. Они когда-то возглавляли боевые отряды, воины которых охватывали врага в кольцо «рогов» и разбивали о «грудь быка». Самые старые еще помнили поход на юг и вынужденное отступление под ударами всадников-буров: в молодости эти старики воевали под началом самого великого Мзиликази и до сих пор с гордостью носили коровьи хвосты, полученные от него в знак признания воинских заслуг. Все они присутствовали на военных советах короля Лобенгулы, сына великого Мзиликази, и видели, как в тот роковой день в Табас-Индунас – Холмах Вождей – перед собравшимся войском король повернулся на восток, откуда шли в Матабелеленд фургоны с белыми солдатами. Все присутствующие кричали «Байете!», когда громадный Лобенгула с изуродованными подагрой ногами дерзко бросил церемониальное копье в сторону захватчиков, пока невидимых за горизонтом. Именно эти вожди провели свои отряды перед королем, распевая боевые гимны и восхваляя Черного быка матабеле. Они в последний раз отдали ему честь, а затем пошли туда, где за оградой лагеря белых, позади фургонов и загородок из колючего кустарника, их ждали пулеметы «максим».

В центре почетного собрания сидели трое последних выживших сыновей Мзиликази – самые высокородные и почитаемые из всех вождей. Место слева занимал Сомабула – самый старший вождь, победитель в сотне жестоких битв, в честь него назвали великолепные леса Сомабулы. Справа был мудрый и храбрый Бабиаан, грудь и плечи которого украшали почетные шрамы. Однако не они, а сидевший между ними человек поднялся с покрытого искусной резьбой табурета из черного дерева и пошел навстречу путникам.

– Ганданг, отец мой, я вижу тебя, и мое сердце поет! – воскликнул Базо.

– Я вижу тебя, сын мой! – От радости привлекательное лицо Ганданга еще больше расцвело.

Базо встал перед ним на колени. Отец положил руку на голову сына жестом благословения и помог ему встать.

– Баба́! – почтительно приветствовала вождя Танасе, хлопнув в ладоши перед лицом.

Ганданг кивнул, и она тихонько исчезла в ближайшей хижине, где за тонкой тростниковой перегородкой могла слышать все, что говорят вожди.

Женщине не подобало присутствовать на совете племени. Во времена королей ослушницу, осмелившуюся приблизиться к месту проведения индаба, закололи бы копьем. Однако Танасе когда-то была умлимо и до сих пор говорила от имени избранной. Кроме того, времена изменились: короли умерли, и с их уходом стали исчезать старые традиции, а Танасе обладала влиянием, с которым могла сравниться лишь власть высших индун. Тем не менее она удалилась в хижину, чтобы соблюсти приличия.

Ганданг хлопнул в ладоши, и рабы принесли Базо табурет и кувшин пива. Освежившись хорошим глотком густого пузырящегося напитка, Базо приветствовал собравшихся вождей в строгом порядке старшинства, начиная с Сомабулы, и с невольной скорбью думал, что многих уже нет – осталось всего двадцать шесть индун.

– Камуза, брат мой, – обратился он к двадцать шестому, самому младшему, вождю. – Мой дорогой друг, я вижу тебя!

И тут Базо сделал нечто невиданное: поднявшись с табурета, посмотрел поверх голов и продолжил церемонию приветствия.

– Привет тебе, храбрец Манонда! – закричал он. – Я вижу тебя висящим на ветке: ты наложил на себя руки и предпочел смерть участи раба!

Охваченные суеверным трепетом, вожди обернулись, проследив взгляд Базо.

– Ты ли это, Нтабене? При жизни тебя называли Горой, и, подобно горе, ты рухнул на берегах Шангани. Привет тебе, дух храбреца!

Теперь вожди поняли намерения Базо: он продолжал выкрикивать имена доблестных мертвецов, и индуны присоединились к его приветствиям глухим хором.

– Сакубона, Нтабене!

– Я вижу тебя, Тамбо! Воды Бембези покраснели, окрашенные твоей кровью!

– Сакубона, Тамбо! – хором подхватили принцы рода Кумало.

Базо сбросил накидку и принялся танцевать, ритмично покачиваясь. От выступившего пота кожа заблестела, шрамы от пуль горели, точно темные бриллианты. Выкрикивая имя каждого погибшего индуны, Базо подтягивал правое колено к груди и с силой ударял босой ступней по твердой земле, а вожди эхом повторяли имя героя.

Наконец Базо опустился на табурет. В наступившем молчании чувствовалось воинственное исступление. Все головы медленно повернулись в сторону Сомабулы, самого старшего по возрасту и самого почитаемого. Старый вождь поднялся и начал рассказывать историю народа матабеле, как полагается на очень важном совете. Хотя все присутствующие слышали эту повесть бесчисленное множество раз, с самого детства, они подались вперед, внимательно слушая. В отсутствие письменности и архивов историю следовало запоминать дословно, чтобы передать детям и внукам.

Рассказ начинался с того, как в Зулуленде, в тысяче миль к югу, юный воин Мзиликази отказался повиноваться безумному королю Чаке и сбежал на север, уводя свой отряд – один из многих в армии зулусов. История говорила о скитаниях и битвах с посланными вдогонку импи Чаки, о победах над мелкими племенами, стоявшими на пути Мзиликази. В ней рассказывалось, как он пополнял юношами покоренных племен свои отряды, а девушек отдавал в жены своим воинам, – так Мзиликази превратился из беглеца и мятежника в вождя небольшого племени, затем в великого вождя и, наконец, в могущественного короля.

Сомабула подробно описал ужас Мфекане – уничтожение миллиона людей, устроенное Мзиликази на землях между рекой Оранжевой и Лимпопо, – и перешел к появлению белых людей с новыми способами ведения войны. Отряды бородатых мужчин на выносливых пони подлетали галопом на расстояние выстрела и уносились прочь, чтобы перезарядить ружья, и амадода не успевали достать их копьями. Импи матабеле впервые столкнулись с передвижными крепостями: из связанных цепями фургонов строился прямоугольник, а все проходы между повозками и даже промежутки между спицами колес затыкались колючими ветками. Атаки воинов матабеле разбивались о стены из дерева и колючек.

Скорбно понизив голос, Сомабула рассказал об исходе на север ради спасения от мрачных бородатых всадников. Слабые здоровьем и малые дети не пережили тягот пути.

Звенящим от радости голосом Сомабула описывал переход через реки Лимпопо и Шаши, за которыми открылась прекрасная плодородная земля.

Порядком охрипнув, Сомабула вновь опустился на табурет и отхлебнул пива. Единокровный брат Сомабулы, Бабиаан, встал и продолжил рассказ о великих днях завоевания местных народов; о приумножении стад племени, от которых потемнели золотистые равнины; о восхождении на престол Лобенгулы, Того, кто летит, как ветер; о свирепых набегах, когда импи уходили на сотни миль за пределы Матабелеленда и возвращались домой с добычей и рабами, и могущество короля все возрастало. Бабиаан напомнил, как боевые отряды в парадном облачении маршировали перед Лобенгулой – ряды воинов казались бесконечными, словно волны в реке Замбези. На празднике спелых фруктов танцевали полуобнаженные девушки, намазанные блестящей красной глиной и украшенные цветами и бусами. Бабиаан описал тайные демонстрации сокровищ, когда жены Лобенгулы смазывали его огромное тело толстым слоем жира и украшали алмазами – теми самыми камнями, которые юноши матабеле украли в глубокой яме, вырытой белыми далеко на юге.

Слушая Бабиаана, индуны вспомнили, как сияли неотшлифованные алмазы на громадном теле короля: они казались драгоценной кольчугой или твердой чешуей какого-то мифического змея. В те дни власть короля была велика, его стада неисчислимы, его амадода воинственны и беспощадны, а девушки прекрасны – и вожди согласно кивали, издавая одобрительные возгласы.

Бабиаан опустился на свое место, и встал Ганданг – высокий, могучий воин, еще полный сил, хотя его жизнь уже начала клониться к закату. Благородство его происхождения не оставляло сомнений, свою храбрость он сотни раз показал на поле битвы.

Глубоким звучным голосом Ганданг заговорил о том, как с юга пришли белые люди – сначала один или двое просили о мелочах вроде разрешения убить несколько слонов или обменять свои бусы и бутылки на медь и слоновую кость. Потом пришельцев прибавилось, их требования становились все настойчивее и вселяли тревогу. Одни хотели рассказывать о странном трехглавом боге, другие – копать ямы в поисках желтого металла и ярких камешков. Сильно встревоженный Лобенгула пришел в тайную долину среди холмов Матопо, и умлимо предупредила его, что, когда статуи священных птиц улетят из развалин великого Зимбабве, миру в Матабелеленде наступит конец.