В этот период Афродита прекратила мечтать. Настала полнейшая пустота, которая давила и пыталась прорваться ночами сквозь слёзы, но и слёз тоже не было. Просто пусто, бездушно. Просто ничего. Афродита в глубине души ощущала, что её богатый мир абсолютно пуст, одинок и холоден, что мир – это говно, и она такая же, несмотря на всю свою положительность. Дни мелькали перед глазами, сменяя бесконечные события, которые пролетали мимо. Каждый день в беготне, в погоне за чем-то без остановки. По ночам, когда девушка оставалась одна, ей хотелось, чтобы её просто не было. Сколько дней, месяцев, лет прошло в пустоте, она не знала – потеряла счёт времени. Появился алкоголь, который усыплял мозг, уводя от пустой реальности.

Афродита покинула волшебный лес.

Как-то весенним дождливым днём Афродита решила пойти в зоопарк. Зачем она туда пошла, а тем более в такую погоду, она не знала. В этот день природные условия очень соответствовали внутреннему состоянию девушки: дождь, ветер, напряжение перед грозой. Между тем дождь шел, а слёз не было. Афродита мечтала заплакать, чтобы окончательно синхронизироваться с природой, слиться с ней, чтобы природа сопереживала ей, а потом чтобы слёзы и пустота ушли вместе с появлением солнца. Ничего не получалось. Афродита была вне природы, была инородна. Все звери попрятались, на улице мокро и холодно. Клетки были пустые. Людей тоже не было. Проходя мимо пруда, Афродита заметила уток, весело крякающих на воде. Это была определённо их погода, и пернатые устроили дискотеку. Они поднимались на несколько сантиметров над водой, складывали крылья и ныряли, потом выныривали, трясли головой и начинали танец заново. При этом над прудом стояло громкое многоголосное кряканье в качестве музыкального сопровождения танца. Птицы пели в честь прихода весны, в честь прекрасной погоды, в честь своих пернатых друзей, а скорее всего, они крякали просто так, потому что они есть, потому что они утки. Афродита подумала о том, радуется ли человек, просто оттого, что он человек. Пожалуй, что нет. Людям обязательно нужен повод, чтобы радоваться. Что может быть поводом? Хорошая работа, друзья, дом, одежда, украшения, любовь. В общем-то, всё это было у Афродиты, кроме самого главного – любви. Радоваться было запрещено и не получалось уже давно, даже при желании. «Интересно, а утки могут любить? И как они любят?» – вдруг пронеслось в голове у Афродиты. Девушка долго наблюдала за пернатыми, чтобы найти ответ. Утки, казалось, не выражали абсолютно никаких чувств друг к другу, не касались, не крякали друг на друга, но всё же было ощущение, что они все вместе, что они команда. При этом утки были невероятно естественны и гармоничны с природой. Они в своей экосистеме. Они счастливы, следуя зову своей природы, не думая и не сопротивляясь.

В жизни Афродиты появлялось много сопротивлений в последнее время. Она сопротивлялась всем чувствам, всем зовам природы, не пуская в себя ни боль, ни страдание, ни яркое проявление эмоций – ничего. С каждым днём девушка всё больше и больше укоренялась в этом состоянии, продолжая поглощать различные книжки о том, как «счастливо жить». Она решила, что так проще. Всё дело в том, что очень не хотелось страдать, очень не хотелось, чтобы было снова больно. На подкорке головного мозга прочно записались мудрые советы из книжек: если не будешь любить, то и страдать не будешь, и если не будешь сильно радоваться, то и плакать тоже нет повода. Афродита закрыла доступ к своим чувствам за прочными дверями. Так проще, так спокойнее. Ничто не пробьётся: ни одна песчинка чувств, ни одно мановение ветерка – полный, абсолютный блок. Полная, абсолютная пустота. Теория работала на сто процентов: Афродита ощущала нерушимое спокойствие на работе, нет обид, нет расстройств, нет разочарований, много приятелей и денег, все считают её «хорошей» – идеальная жизнь.

Холодало на улице. Девушка отошла от утиной дискотеки и пошла гулять дальше по мокрым одиноким дорожкам зоопарка. Далее на своём пути она повстречала моржа, которому тоже было неплохо. Поскольку большинство зверей сидело «дома» в такую погоду, все немногочисленные зрители были возле него. Он поворачивался то спиной, то боком, то изгибал своё тяжёлое, но гибкое тело, то нырял и проворно залезал на камень. Дети хлопали в ладоши, а зверь улыбался и был счастлив. Это был его звездный час – победа при почти полном отсутствии конкурентов, но это не важно. Главное – победа. Афродита не очень любила моржей, как, в общем-то, и уток, поэтому она пошла к выходу.

Девушка вроде бы пошла той же дорогой, что и входила, но, видимо, в какой-то момент случайно свернула и заблудилась. Сверившись с картой, она поняла, что находится далеко от основных ворот, и направилась ко второму выходу. Дождь нарастал, ноги уже промокли. Когда Афродита проходила мимо небольшого вольера, она вдруг услышала странные звуки. Они походили на смесь хрюканья с мурчанием. Девушка подошла к загону и увидела абсолютно необыкновенное создание. Огромная грязная свинья со свисающими кисточками на ушах, весело похрюкивая, со всех копыт мчалась навстречу гостье. Животное дружелюбно размахивало хвостом и трясло ушами. Улыбка была во все, не знаю, сколько, но много зубов. Свинья однозначно поддерживала уток и моржа в их приподнятом настроении, ей тоже было невероятно прикольно в такую погоду – она радостно каталась по грязным лужам и сену, наматывая на себя всё содержимое. Видимо, ей очень хотелось общаться, а вместо этого она просидела весь день одна без посетителей. Поэтому, увидев Афродиту, она бегом, поскальзываясь и вновь поднимаясь, ринулась навстречу девушке. Это было самое счастливое создание, которое Афродита когда-либо видела в жизни. Свинья была похожа на Пумбу из мультика «Король Лев», только тот был искусственно чистым, а это парнокопытное было натурального окраса – цвета того, что на земле. Девушка прочитала табличку с названием животного: «Вепрь Тимоша». «Какое славное имя», – улыбнувшись, подумала Афродита. Тимоша, будто чувствуя настроение новой знакомой, начал её развлекать. Он катался по грязи, с разбега по горло нырял в канаву, а потом, весело прихрюкивая, подбегал к краю вольера и улыбался девушке голливудской улыбкой. Афродита была очарована. Настроение поднялось, она улыбалась. Казалось, между ними завязалась игра или даже разговор. Афродита командовала: «Тимоша, в лужу! Ко мне! Принеси палку! Ко мне!» Вепрь исполнял всё весело и с удовольствием. «Какой же ты классный», – подумала девушка. Она в первый раз за многие годы позволила возникнуть чувствам. В её душе была улыбка восторга и умиления. Эта волшебная свинья тронула давно застывшие струны души и заставила их сыграть весёлую музыку простого маленького поросячьего счастья. Афродите понравились эти чувства, казалось, сердце улыбалось. Тимоша тем временем тоже улыбался и бил копытцем, призывая ещё поиграть. «Был бы у меня такой Тимоша, который бы меня вот так встречал дома! Неважно, какая погода и что происходит вокруг, – он бы всегда улыбался и бежал мне навстречу, размахивая ушами и виляя хвостом, потому что он бы любил меня и просто был счастлив, потому что я пришла. Какое это счастье, когда тебя просто любят. Любят всегда, неважно, как ты выглядишь, весел ты или грустен. Просто любят, потому что ты есть. Какое же это счастье», – думала Афродита. Тут на её глазах появились слёзы, которым девушка вдруг неожиданно для себя позволила быть. Возникло ощущение оттаивания, разморозки – больно и приятно одновременно. Слёзы, перемешанные с тушью для ресниц, стекали по щекам, присоединяясь к общему круговороту воды в природе. Теперь Афродита была в единстве с целым. Становилось лучше.

Девушка стала часто посещать весёлого Тимошу. Зверь, будто чувствуя её приход, всегда ожидал подругу у края вольера. Весёлый, жизнерадостный и любящий. Забавно, что Афродита нашла любовь в этой свинье, не сумев найти её среди людей. Животное намного честнее и искреннее. Может, здесь имеет место высказывание: «Если бы собаки научились говорить, то люди потеряли бы последних друзей», – как-то так оно звучит, по-моему. В данном случае это вполне применимо к свинье, которая любит бескорыстно всех и не разговаривает. Каждый раз приходя к Тимоше, Афродита чувствовала огонёк любви в сердце. К сожалению, этой любви хватало ненадолго. Как только она покидала вольер, становилось опять больно и пусто.