Хотя… может быть, это не такая уж хорошая идея. Спорить с соседом – одно дело, но действительно ли она готова принять последствия, если ответ Кевина ей не понравится? А вдруг у него нет никаких планов? Захочет ли она уходить из клиники, где проработала всего пару месяцев, и продавать дом? Захочет ли уезжать? И куда?

Габи знала лишь, что не хочет терять Кевина. Но вести чуть более здоровый образ жизни – это ей определенно под силу. Не нужно торопиться. Окончательно решившись, она вышла на веранду и принялась наблюдать за тем, как Молли трусит по ступенькам и направляется в дальний конец двора. Было тепло, но поднялся легкий ветерок. На небе в замысловатом порядке расположились звезды. Габи никогда не могла распознать ни одно созвездие, кроме Большой Медведицы, поэтому решила, что завтра, сразу же после ленча, купит учебник по астрономии. Она проведет несколько дней, штудируя азы, потом пригласит Кевина провести романтический вечер на пляже, покажет на небо и с бесстрастным видом скажет что-нибудь впечатляющее. Габи закрыла глаза, воображая себе эту сцену, и выпрямилась. С завтрашнего дня она станет другим человеком. И поймет, как быть с Молли. Даже если ей придется умолять, она пристроит всех щенков.

Но для начала отведет ее к ветеринару.

Сегодня выдался один из тех дней, когда Габи удивлялась, с какой стати она вообще решила работать в детской клинике. В конце концов, была возможность устроиться в кардиологическое отделение в больнице, и она мечтала об этом все время, пока училась в фельдшерской школе. Габи нравилось ассистировать при сложных операциях, она считала, что буквально создана для этой работы… до тех пор, пока не встретила на практике педиатра, который внушил студентке, что заботиться о детях благородно и интересно. Доктор Бендер, седовласый ветеран, который постоянно улыбался и знал всех городских малышей, убедил Габи, что кардиология, конечно, лучше оплачивается и кажется престижнее, зато нет ничего приятнее, чем держать на руках новорожденных и следить за тем, как они развиваются в первые, самые важные, годы жизни. Обычно Габи лишь послушно кивала, но в последний день практики он таки всучил ей младенца. Ребенок гулил, а доктор Бендер внушал: «В кардиологии все происходит очень быстро. Пациенту как будто становится хуже и хуже вне зависимости от твоих действий. Со временем это начинает утомлять. Ты можешь быстро сгореть, если не будешь беречься. Но заботиться о таком вот малыше… – Он помолчал и указал на ребенка: – Это высшее призвание на свете».

Несмотря на то что Габи предлагали место в кардиологическом отделении в ее родном городе, она предпочла работать с доктором Фурманом и доктором Мелтоном в Бофоре. Фурман оказался поразительно рассеянным, а Мелтон не в меру игривым, но Габи уцепилась за возможность быть ближе к Кевину. И в глубине души она верила, что доктор Бендер прав. Прав насчет детей. По большей части ей нравилось лечить малышей, даже когда приходилось делать им уколы и пациенты визжали так, что Габи вздрагивала. Дети постарше тоже были ничего. Почти все они мило и бесхитростно смотрели на нее, прижимая к себе одеяльце или плюшевого медвежонка. Зато ее сводили с ума родители. Доктор Бендер забыл упомянуть одну важную вещь: кардиолог имеет дело с пациентом, который пришел в больницу, потому что ему это необходимо. Пациент педиатра обычно находится под опекой взвинченного и всезнающего родителя. Ева Бронсон была именно из таких.

Ева, сидевшая в смотровой с маленьким Джорджем на коленях, исподлобья взглянула на Габи. Поскольку та не являлась врачом и была довольно молода, большинство родителей относились к ней как к обыкновенной медсестре.

– Вы уверены, что доктор Фурман не может нас принять? – Ева подчеркнула слово «доктор».

– Он в больнице, – ответила Габи. – Приедет позже. Кроме того, я абсолютно уверена, что он со мной согласится. Ваш сын в полном порядке.

– Но он по-прежнему кашляет.

– Как я уже сказала, кашель у ребенка может продолжаться в течение полутора месяцев после простуды. Детским легким нужно больше времени, чтобы восстановиться. Для его возраста это вполне нормально.

– Значит, вы не пропишете ему антибиотик?

– Нет. Антибиотики Джорджу не нужны. Ушки чистые, носовые пазухи тоже, признаков бронхита нет, температура в норме. Он выглядит абсолютно здоровым.

Джордж, которому недавно исполнилось два года, извивался на коленях у матери, пытаясь освободиться. Ева ухватила его покрепче.

– Ну, раз уж доктора Фурмана здесь нет, может быть, доктор Мелтон его посмотрит? Я уверена, что Джорджу нужен антибиотик. Половина детей в саду сейчас сидят на антибиотиках.

Габи сделала вид, что записывает. Ева Бронсон всегда настаивала на том, чтобы Джордж принимал антибиотики. Она буквально была помешана на них.

– Если у мальчика поднимется температура, приезжайте, и я еще раз его посмотрю.

– Я не хочу привозить Джорджа снова. Поэтому и привезла его сегодня. Полагаю, его должен осмотреть врач.

Габи изо всех сил старалась говорить спокойно:

– Хорошо, я сейчас узнаю, сможет ли доктор Мелтон выкроить для вас пару минут.

Выйдя из смотровой, Габи помедлила в коридоре. Ей нужно было подготовиться. Она не хотела разговаривать с доктором Мелтоном, вообще все утро старалась не встречаться с ним. Едва доктор Фурман уехал, чтобы присутствовать на экстренном кесаревом сечении в больнице, доктор Мелтон подошел к девушке – так близко, что Габи ощутила запах полоскателя.

– Судя по всему, сегодня утром мы предоставлены сами себе, – сказал он.

– Может быть, дел будет не так уж много, – бесстрастно ответила Габи. Она не была готова дать ему отпор – по крайней мере в отсутствие доктора Фурмана.

– По понедельникам всегда полно дел. Надеюсь, не придется работать во время ленча.

Доктор Мелтон потянулся за папкой, которая лежала на столе. Быстро просмотрев бумаги, он спросил, когда Габи уже собиралась уходить:

– К слову о ленче – вы когда-нибудь пробовали тако[3] с рыбой?

– Что? – не поняла Габи.

– В Морхед-Сити, неподалеку от пляжа, есть отличное кафе. Мы могли бы туда заскочить. Ну и заодно привезти еды для персонала.

Хотя доктор Мелтон делал вид, что его интерес чисто профессиональный – тем же тоном он разговаривал с доктором Фурманом, – Габи почувствовала отвращение.

– Я не могу, – отказалась она. – Нужно отвезти Молли к ветеринару. Мы договорились на сегодня.

– И вы успеете обернуться туда и обратно?

– Думаю, да.

Доктор Мелтон помолчал.

– Ладно, – сказал он. – Может быть, в другой раз.

Габи потянулась за папкой и поморщилась.

– Вы в порядке? – спросил доктор Мелтон.

– Занималась в спортзале и немного перестаралась, – объяснила она и вышла.

Честно говоря, ей было очень больно. До смешного. Ныло все тело от шеи до лодыжек, причем сильнее и сильнее. Если бы в воскресенье Габи просто отправилась на пробежку, то, возможно, сейчас была бы в норме. Но пробежки показалось мало. Слишком мало для той, кто решила начать новую жизнь. После пробежки, гордая тем, что ни разу не перешла на шаг, она отправилась в Морхед-Сити, чтобы записаться в спортзал. Тренер принялся перечислять различные секции с замысловатыми названиями. Когда Габи собиралась уходить, он упомянул, что очередное занятие начнется буквально через две минуты.

– Потрясающая методика, – сказал он. – Воздействует на все группы мышц. Получите заряд сил и бодрости за одно занятие. Непременно попробуйте.

И Габи попробовала… Пусть бог простит тренера за то, как она теперь себя чувствует.

Ей стало плохо не сразу, конечно. Во время занятия она была в норме. В глубине души Габи понимала, что нужно сбавить скорость, но тем не менее пыталась не отставать от полуобнаженных, подтянутых, умело подкрашенных женщин рядом с ней. Она поднимала тяжести, бежала на месте, снова поднимала тяжести, опять бежала, и так снова и снова. Когда Габи покидала спортзал на подгибающихся ногах, то чувствовала, что миновала очередную ступень эволюции. По пути она заказала себе протеиновый коктейль – чтобы превращение было полным.