– Но… – начала подруга и остановилась.
Ее рот открылся в изумлении, а герцог резко повернулся к двери. Он инстинктивно принял позу защитника, как будто двум дамам в гостиной что-то угрожало.
Джессика увидела, как Мелинда тревожно глянула на мужа. Она не знала, что напугало ее друзей, и в который раз прокляла свою глухоту.
– Что случилось? – Джессика тоже сжала руку подруги. Сердце, казалось, ушло в пятки. Произошло что-то странное, она видела это по лицам хозяев дома. Ей стало страшно.
– Кто-то бежит сюда, – сказала Мелинда. Ее муж шагнул к двери.
Дверь распахнулась, и в гостиную вошел граф Норткот. Из-за его плеча выглядывал растерянный дворецкий. Джессика не смогла разобрать все слова слуги, но поняла, что он рассыпался в извинениях за то, что пропустил к ним незваного гостя.
– Что ты натворил, Джеймс! – закричал Норткот, как только вошел в гостиную. Но, увидев Джессику, остановился как вкопанный.
Она не могла дышать. Сердце на мгновение замерло, а потом забилось как бешеное, словно пришпоренная горячая лошадь.
Меж тем лицо Норткота стало мрачным как туча. Он уставился на нее, буквально пронзая своим злобным взглядом.
Судя по его виду, граф тоже провел ночь без сна. Сейчас он больше походил на пирата, бороздящего океан, чем на английского дворянина. Джессика глянула в его воспаленные, покрасневшие глаза и порадовалась тому, что у него сбоку не висела шпага, как у каждого пирата. Она видела, что его злобы хватило бы на то, чтобы пустить ее в дело. И ни секунды не сомневалась, против кого.
Двухдневная щетина и вьющиеся взлохмаченные пряди черных волос, падавшие ему на лоб, придавали графу зловещий вид. Его белая рубашка была расстегнута на шее, и в вырезе виднелся треугольник загорелой кожи, который привлек ее внимание вчера ночью. На Норткоте не было ни сияющего белизной шейного платка, ни жилета под расстегнутым сюртуком. В общем, для визита его наряд совершенно не подходил.
Крупные, мускулистые бедра Норткота облегали черные бриджи, высокие сапоги доходили до колен. Граф выглядел так, словно собирался вступить в бой. Но больше всего Джессику встревожило хищное выражение его лица и то, как плотно он сжимал челюсти.
– Хотел бы я сказать, что удивлен нашей встрече тут, – произнес граф, шагнув к ней. – Но, конечно, мы оба знаем, что это не так.
Джеймс положил руку ему на плечо и спросил:
– Что все это значит, Саймон?
Но его друг скинул руку и пошел через всю комнату к Джессике. Встав перед ней, он заявил:
– Как легко вы лгали мне вчера ночью! Но я не такой дурак, каким вы меня считаете. Я до сих пор не верю ни единому вашему слову.
– Саймон! – закричал герцог. – Черт побери, остановись! Что с тобой случилось?
– Со мной все в порядке, Джеймс. А вот план, который ты придумал вместе с этой маленькой милой лгуньей, провалился.
Взгляд Джессики метался с одного говорящего на другого. Она отчаянно пыталась поймать все слова, но два друга говорили слишком быстро. И Джеймс смотрел не на нее, а на графа.
– Мелинда, отведи Джессику ко мне в кабинет. Нам с Саймоном надо…
– Нет, – прервал его друг. – Она останется тут. – Он развернулся к Джеймсу и смерил его суровым взглядом. – Зачем ты это сделал? Зачем ты послал ее ко мне вчера ночью, тебе ведь было ясно, что я не возьму твои деньги?
– Прошлой ночью? Где это ты видел Джессику прошлой ночью?
Саймон покачал головой. Его губы сложились в горькую улыбку.
– Не надо, Джеймс. Не держи меня за дурака. Я достаточно умен, чтобы не купиться на твой план.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – заявил Джеймс.
Саймон повернулся к Джессике и наклонился к ней так близко, что она могла коснуться его лица.
– Значит, вы еще не рассказали ему, моя дорогая? Он не в курсе, что у вас ничего не вышло?
Джессика заглянула в его глаза, пылающие злобой. Она была сбита с толку, измучена волнениями и бессонной ночью и потому смогла только прошептать:
– Пожалуйста, не надо…
Норткот протянул к ней мускулистую руку и дотронулся до ее щеки. Боже правый, она вспоминала об этом прикосновении всю ночь. И мечтала вновь почувствовать его силу…
Но ей совсем не хотелось, чтобы Норткот смотрел на нее с таким отвращением, как сейчас.
– Вы желаете, чтобы я сам рассказал его светлости, что его план провалился? Чтобы объяснил ему, что его посланница мне понравилась и я получил наслаждение от нашей короткой, но очень страстной встречи? Но ей не удалось унизить меня и уговорить взять деньги в обмен на замужество.
В комнате вдруг стало очень жарко. Джессика почувствовала, что не может вдохнуть воздух. В ушах зашумело, перед глазами замелькали яркие пятна, и у нее закружилась голова. Она отвела руку Норткота и вытерла пот с лба. Ей нужно было отойти от него.
Краем глаза Джессика увидела, что Джеймс что-то кричит. Он схватил Саймона за руку и попытался оттащить от нее, но граф вырвался и продолжил обвинять ее:
– Или, может, его светлость не знает, что вы предложили себя мне в жены? Может, он не в курсе, как отчаянно вам нужен муж? Наверное, мой друг полагает, что вы предлагали мне только деньги, но не тело?
Комната закружилась перед глазами Джессики. Она вдруг перестала понимать, где находится. Норткот медленно сводил ее с ума. Джессика вскочила с дивана и побежала к выходу, не обращая внимания на стоявшую на ее пути мебель. Она сбила маленький столик, но даже не остановилась.
Но прежде чем ей удалось добраться до двери, ее схватила сильная рука и заставила остановиться. Она, словно клещи, вцепилась ей в плечо и прижала к той самой твердой груди, возле которой она таяла вчера от поцелуев. Джессика оказалась в тех самых железных объятиях, из которых, как ей уже было известно, не так-то легко вырваться.
Боже правый. Она не выдержит, если Норткот опять начнет унижать ее.
Джессика изо всех сил закричала. Она не знала, услышал ли ее кто-нибудь в гостиной или нет. Может, крик раздался только в ее голове, но он показался ей таким громким, что Джессика прикрыла уши ладонями. Перед ее глазами поплыла темнота, и она с радостью встретила забытье, готовое поглотить ее.
Саймон поймал Джессику до того, как она упала на пол, и поднял на руки. Девушка оказалась легкой, словно пушинка. Ее лицо стало белым, как кружевной воротничок вокруг шеи, и даже розовые губы, которые он вчера целовал, потеряли свой цвет.
– Вот черт! – воскликнул Саймон.
Сейчас Джессика казалась такой маленькой и хрупкой, совсем непохожей на ту гордую даму, которая вышла из его дома вчера ночью.
Он аккуратно положил ее на софу возле стены, а потом растерянно почесал поросшую щетиной щеку.
– Я не хотел так пугать ее, – сказал Саймон, обращаясь в пустоту.
Мелинда мрачно глянула на него и побежала к подруге.
– Черт! Будь все проклято!
Саймон закрыл глаза и прижал пальцы к векам. Они болели, словно он долго смотрел на солнце.
– А теперь поясни, какую ложь тебе сказала вчера Джессика? – тихо спросил его стоявший сзади Джеймс. Тон его голоса был холодным, как сталь острой шпаги. Саймону следовало насторожиться, но он решил проигнорировать опасность.
– Ты сам прекрасно об этом знаешь. Ведь это ты ее ко мне послал.
Саймон услышал, как Джеймс скрипнул сжатыми зубами.
– Просвети меня, Саймон. Что случилось между вами двумя прошлой ночью? Где ты увидел Джессику? Она ведь не выходит из дома.
– А вчера вышла. И приехала ко мне домой. Туда, куда ты ее послал.
Саймон посмотрел на Джессику. Ее щеки оставались белыми, но дышать она стала чаще и глубже.
– Что она от тебя хотела? – спросил Джеймс.
– Конечно, собиралась предложить деньги, которые ты ей дал. Она показала мне бумагу с астрономическим числом и сказала, что это состояние станет моим, если я возьму ее в жены.
Саймон повернулся и глянул на друга. Никогда раньше Джеймс не смотрел на него с таким неудовольствием, и Саймону стало не по себе. Но он не мог позволить чувствам взять верх.
