Саймон зарычал от боли в сердце и все-таки сумел оторваться от губ Джессики. Он не мог дышать. Не мог думать. Грудь горела так, словно ее пронзили раскаленным железным прутом, а кончик его так и остался внутри. Саймон, открыв рот, тяжело ловил воздух. Потом он с усилием перевел взгляд на Джессику. И увидел в ее взгляде смятение.

Нет, этого не может быть. Она, конечно, притворялась, что ее тоже поразил их поцелуй.

Саймон попытался оттолкнуть ее от себя, но у Джессики подогнулись колени, и ему пришлось подождать, пока она придет в себя.

Девушка тоже ловила ртом воздух, пытаясь отдышаться. Ее голова была опущена, взгляд бегал из стороны в сторону, словно ей было страшно заглянуть ему в глаза. Она выглядела испуганной, похожей на кролика в лапах хищника. Саймон чувствовал, что ее тело дрожит в его руках.

– Ты все еще хочешь стать моей женой? – спросил он, поднимая лицо Джессики, чтобы ему были видны ее глаза.

Его гостья ничего не ответила. Но взгляд девушки красноречиво говорил, что сейчас он сам пугает ее больше, чем Танхилл.

Саймон разжал объятия, и она пошатнулась, а потом схватилась за спинку кресла и выпрямилась. Одну секунду Джессика стояла без движения, прижав одну руку к животу, а другой закрыв рот. Ее грудь бурно вздымалась, только Саймон не понимал от чего – от страха или от его поцелуев. Да он и не хотел копаться в ее чувствах. Единственное, что ему было известно наверняка, – это что мисс Стантон должна поскорее убраться из его дома.

– А теперь уходи, – сказал вслух Саймон.

Джессика не смотрела на него. И тут Саймон понял, что она его не услышала.

Ему не хотелось опять прикасаться к ней, но другого пути не было. Иначе ему пришлось бы ждать, когда Джессика опять поднимет на него испуганный взгляд, а он не был уверен, что у него хватит сил выдержать его во второй раз.

Саймон взял ее за плечи и повернул к себе. Она едва слышно вскрикнула, и от этого его сердце почему-то сжалось, словно от боли. Саймон не желал признавать, что эта девушка могла влиять на него. Не желал даже думать о том, что их поцелуй имел какое-то особое значение. Ему было страшно сознавать, что в его сердце еще осталось незащищенное от вторжения нежных чувств место.

– Уходи отсюда, и быстрее, – повторил Саймон. – А то я сделаю что-то такое, о чем мы оба потом пожалеем.

Она тяжело, со вздохом, перевела дыхание и сбросила с плеч его руки.

– Я уже сделала то, о чем буду жалеть всю жизнь, – сказала девушка и вытерла губы тыльной стороной ладони.

А потом, вздернув подбородок, направилась вон из комнаты.

Саймон встал возле окна и, скрывшись за портьерой, смотрел, как она спустилась по лестнице сквозь темноту ночи и села в ждущий ее экипаж. Все ее движения были уверенными и полными чувства собственного достоинства. Убедившись, что с ней все в порядке и она теперь в полной безопасности, Саймон отвернулся от окна.

– Я не думал, что юная мисс уйдет отсюда еще более напуганной, чем была вначале, – сказал стоявший у двери Санджай. – Похоже, я ошибся.

– Напуганная? Как бы не так. – Саймон подошел к огню и оперся о каминную полку.

– Наверное, в следующей жизни я приду служить к вам в теле котенка, чтобы научить нежности и доброте. Вам этого очень не хватает.

Саймон ударил кулаком по полке, а потом, взяв себя в руки, сел обратно в кресло.

– Сейчас мне не нужно твое мнение, Санджай. Все, что мне надо, – это…

– То, что вам надо, стоит перед вами, – ответил Санджай, ставя новую бутылку бренди и чистый стакан на столик рядом с креслом. – На вашем месте я бы пил до тех пор, пока не забыл о юной мисс, с которой вы так плохо обошлись сегодня вечером.

Саймон наполнил бокал и сделал большой глоток.

– Прекрати взывать к моей совести, Санджай. Сегодня это бесполезно. Иди спать и оставь меня в покое.

– Хорошо, хозяин. Я пойду спать, но боюсь, один вы не останетесь. Ваших многочисленных демонов я с собой забрать не смогу. Они хотят побыть с вами.

После этих слов Саймон услышал тихий стук закрывшейся двери. Он еще глубже уселся в мягком кресле с высокой спинкой, запрокинул голову, закрыл глаза и попытался изгнать из памяти то, как развевались длинные волнистые волосы Джессики, когда она повернулась и чуть ли не бегом покинула его дом. Но у него это плохо получалось. Отвращение и страх, которые он видел в ее глазах, питали демонов, которые, как и предсказывал Санджай, толпились вокруг него, готовясь напасть.

Конечно, эта девушка лгала. Она не могла быть сводной сестрой барона Танхилла.

Саймон плеснул еще бренди и поднес бокал ко рту. Его рука вдруг остановилась на полпути, пальцы конвульсивно сжали стеклянные стенки. Джессика не могла быть сестрой Танхилла, повторил Саймон себе второй раз, потом третий.

Но что, если он ошибается? От одной мысли об этом его сердце бешено забилось. Если на секунду допустить, что его гостья не лгала, то получается, что она только что предложила голову его злейшего врага на золотой тарелке. Произошло то, о чем можно было только мечтать.

Если на мгновение поверить словам Джессики, то получается, что с ее помощью он отомстит Танхиллу, вырвав огромную кучу денег у него из-под носа. А еще, конечно, расплатится с кредиторами, спасет поместье… А также защитит эту девушку от самого Танхилла, который, судя по ее словам, готов на любое преступление, чтобы отнять у нее наследство.

Да, если она сестра Танхилла, то Саймон спас бы ее. На этот раз у него все бы получилось. Он бы не позволил ему забрать еще одну жизнь. Если бы эта девушка и правда была сводной сестрой Танхилла, он встал бы между ними и даже близко не подпустил бы его к ней. Это было бы его местью за то, что случилось в Индии.

Саймон уставился на пылающие угли в камине. Как бы он хотел, чтобы все, что сказала ему Джессика, оказалось правдой! Но такого не может быть. Ведь его гостья – обычная женщина, ничем не отличающаяся от остальных хитрых, жадных существ, которых Господь поселил рядом с мужчинами на Земле.

Да, она, конечно, все это придумала. И денег у нее нет, кроме тех, которые ей дал Джеймс. И мысль о замужестве пришла ей в голову, только когда она узнала, какую огромную сумму готов дать ему его друг.

И поцеловал он ее только затем, чтобы показать, какую опасную игру она затеяла. Насколько рискованно искушать его и предлагать деньги на спасение Рейвнскрофта, которые он не может принять, не уронив при этом свое достоинство. И к каким ужасным последствиям могут привести жадность и желание заполучить титул, которые заставили Джессику требовать от него женитьбы. Джеймс бы точно очень удивился, если бы узнал об этом.

Проклятие. Все равно не надо было целовать ее!

Саймон подумал о Джеймсе. Он ни на мгновение не сомневался, что это его друг прислал сюда Джессику Стантон. Если, конечно, таково ее настоящее имя. Он злился на друга, но понимал, что на его месте повел бы себя точно так же. Окажись вдруг Джеймс на пороге банкротства, он тоже сделал бы все возможное, чтобы помочь ему.

Но неужели тот действительно думал, что добьется своего, посылая к нему эту мисс Стантон? Неужели он не понимал, что у нее не было никаких шансов вручить ему деньги? А про идею с замужеством даже смешно вспоминать. Скорее уж в аду выпадет снег, чем эта девушка станет его женой.

Саймон поднес бокал к губам. Он намеревался пить до тех пор, пока ему не удастся забыть о Джессике и о том, как сильно его взволновал их поцелуй.

Похоже, впереди его ждала долгая ночь.

Джессика ходила взад-вперед по яркой, залитой солнцем гостиной герцогини Холлингсворт и чувствовала себя загнанной в ловушку. Ей казалось, что Колин уже ждет ее за дверью, готовясь упрятать в дом для умалишенных. Она откинула со лба прядь волос и попыталась хотя бы сделать вид, что у нее есть силы взять себя в руки. Это было тяжело. Никогда в жизни ей не было так страшно.

До дня рождения оставалось всего пять дней. Меньше чем через неделю она станет одной из самых богатых женщин в стране. И за это время ей надо придумать, как оградить себя от ненависти и жадности сводного брата.