– Что? – После этих слов граф вдруг откинул голову и рассмеялся. Этот злобный смех немало напугал Джессику. – Вы ведь не думаете, что я поверю этому? – наконец произнес он. – Уверяю вас, я не такой дурак, каким вы меня считаете. На свете нет такой женщины, которую не волновали бы деньги. Как вы, должно быть, слышали, я эксперт по части слабого пола.

– Нет, я ничего такого о вас не слышала. И не знаю, почему вы решили, что все женщины жадные. По закону мое наследство перейдет к вам, так какие еще доказательства вам нужны? Деньги меня действительно не волнуют. Единственное, что мне нужно, – это найти мужа до того, как барон Танхилл вернется на родину.

Норткот окинул ее долгим пристальным взглядом.

– Но почему вы выбрали меня? – в итоге спросил он.

– Я видела, как вы появились на балу у Стратморов. Это был отчаянный поступок, но вы вели себя очень храбро и хладнокровно. Все в зале боялись вас.

Норткот потер пальцами виски. Он выглядел таким уставшим, словно кто-то уже давно положил ему на плечи все тяготы мира, да так и не вернулся, чтобы снять ношу или, по крайней мере, помочь ее нести.

– Я хочу, чтобы вы ушли, – проговорил он. – Вы же видите, что я пьян и не верю ни единому вашему…

– Нет, я не уйду. Не уйду до тех пор, пока вы не поверите мне и не согласитесь подумать над моим предложением.

Джессика не могла отступить, не испробовав все возможные пути. Каким-то образом ей надо было убедить его, что спасение родового замка стоит того, чтобы жениться на ней.

– Мой отец оставил огромное состояние. Оно может стать вашим. Вы не потеряете Рейвнскрофт. Вы не…

– Черт побери! Прекратите лгать! Пусть лучше Рейвнскрофт рассыплется и камень за камнем упадет к моим ногам, чем я возьму вас в жены!

Джессика закрыла глаза и сжала в кулаки лежавшие на коленях руки. Ей следовало знать заранее, что он откажется от нее. В конце концов, какой мужчина захочет иметь глухую жену?

– И я не верю, что вы сводная сестра Танхилла, – продолжил он. – У вас явно нет ни одного фунта за душой, кроме тех, которые вам дали, чтобы вы предложили мне.

Джессика возразила, качая головой:

– Эти деньги – мои. Я предлагаю их вам в обмен на замужество.

Граф вскочил с кресла и отвернулся от нее, как будто едва сдерживался, чтобы не сделать что-то ужасное. Когда он повернулся, его лицо пылало от злости. Норткот действительно считал, что ее послал какой-то человек, который хотел заманить его в ловушку.

Он нагнулся к ней и одной рукой схватил ее за плечо, заставляя вжаться в высокую спинку стула. Его лицо было так близко, что Джессика видела черные зрачки его глаз. От него исходил запах мужчины, бóльшую часть времени проводившего на свежем воздухе, приправленный сильной порцией алкоголя. Ее кожа под рукой Норткота горела. Джессика никогда не испытывала ничего подобного. Казалось, она теряет землю под ногами.

– Кто послал вас? – спросил граф.

– Никто, лорд Норткот. Я пришла сама.

Он улыбнулся. В этом движении губ не было доброты или радости, а только открытое объявление войны. И когда Норткот оторвал вторую руку от спинки стула и тронул ее за шею, Джессике стало по-настоящему страшно. От его прикосновения по телу разлилась странная горячая волна.

– Тогда скажите мне, – проговорил граф, – неужели вы думали, что, только глянув в ваши огромные печальные глаза, я проглочу гордость и протяну руку за деньгами? Вы, похоже, хотели очаровать меня своей притворной скромностью, чтобы я забыл обо всем на свете, упал на колени и безоговорочно поверил в вашу ложь?

– Нет. – Джессика надеялась, что произнесла это вслух. – Я не лгала вам.

Его большой палец перестал лениво чертить круги у основания шеи Джессики. Норткот высоко поднял брови. Ровные белые зубы ярко выделялись на фоне бронзово-смуглой кожи его красивого лица, и у Джессики вдруг сладко заныло сердце от какого-то непонятного чувства.

– Вы думаете, я поверю, что до сегодняшнего дня вы и не подозревали об огромном наследстве? Не знали, что ваш сводный брат жив? – Он взял ее за подбородок. – Думаю, это не так.

– Я говорю правду. – От его прикосновения Джессика начала дрожать. И ее голос – тоже. – Если вы не верите мне, спросите герцога Холлингсворта. Я знаю, что вы с ним в хороших отношениях. Он все подтвердит.

Норткот тут же убрал руку, как будто ее слова обожгли его. Он отшатнулся, словно ему было противно находиться рядом с ней.

В кабинете воцарилась звенящая тишина. А потом Норткот зашел за свое кресло, облокотился о него и, глянув на нее, спросил:

– Какое отношение это имеет к герцогу?

– Никакого. Но он может подтвердить, что я говорю правду.

Джессика смотрела в лицо графу, пытаясь понять, о чем он думает. Но на нем застыла холодная непроницаемая маска, сквозь которую было невозможно прорваться.

– Он подтвердит вашу ложь, потому что сам и послал вас с деньгами. А идею с замужеством придумали вы, да?

Джессика лишь покачала головой. У нее больше не было сил защищаться.

Норткот наклонился вперед и облокотился о спинку кресла, которая разделяла их.

– Вы правда думали, что я женюсь на вас? Правда считали, что мое положение настолько ужасно?

Джессика вздрогнула, как будто ее ударили по лицу. Ей не следовало приходить сюда. И о чем она только думала, собираясь доверить свою жизнь совершенно незнакомому мужчине? Нужно было сразу понять, что граф не захочет себе такую жену, как она.

Норткот продолжал ее допрашивать:

– Вы думали, я поверю, что вы решили по своей воле отказаться от богатства?

– Я не предполагала, что вы усомнитесь в моей честности. Мне казалось, вы примете мое предложение, поскольку так же сильно нуждаетесь в деньгах, как я в вашем имени.

Прищурив глаза, граф спросил:

– Вам так важно стать графиней?

Это обвинение стало для Джессики еще одной пощечиной. Норткот не поверил ни единому ее слову. И не хотел помочь ей. Удивительно, что это стало для нее неожиданностью. Графы не берут в жены девушек с таким пороком, как у нее, даже если у тех есть огромное состояние.

Он отказал ей, отнял единственную надежду на защиту от сводного брата. Джессика взяла сумочку и встала со стула.

– Куда это вы собрались?

– Домой.

– Нет! – Приказ графа прозвучал как угроза: – Подойдите сюда.

Джессика не двигалась.

– Я сказал – подойдите сюда.

Тогда она неуверенно шагнула к нему. Шагнула, расправляя плечи – Джессика не хотела, чтобы Норткот увидел ее сломленной, испуганной.

– Почему вы пришли ко мне этим вечером? – спросил граф, когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки от него. – Неужели вам не было хоть немного страшно? – Он вдруг крепко схватил ее за плечи и дернул к себе. – Ведь все считают, что я убил своего отца из-за того, что он пустил по ветру состояние.

О чем она только думала, когда решила приехать одна к такому человеку? Граф Норткот оказался опаснее, чем ей представлялось. Он выглядел как злой, загнанный в угол зверь, и тяжелый взгляд его глаз говорил, что в таком состоянии с ним шутки плохи. В подпитии Норткот выглядел совсем уж пугающе.

Джессика попыталась отвернуться от него, но вдруг обнаружила, что ей это не под силу. Ее глаза устремились туда, где белел расстегнутый ворот его рубашки, обнажая загорелую кожу и черные волоски на ней. Норткот притянул ее еще ближе к себе, и тогда Джессика уперлась ему в грудь руками. Под тонкой материей ее ладони почувствовали мышцы, твердые и упругие.

Джессика закрыла глаза, чтобы не видеть его вызывающе мужскую красоту. Какой наивной она была, думая, что сможет убедить человека, способного запугать весь высший свет Лондона, жениться на ней! Какой была глупой, когда считала, что с ней не случится ничего страшного, если она отправится к нему одна! Только ей могла прийти в голову мысль, что граф Норткот поверит глухой незнакомой девушке и возьмет ее в жены!

Джессика открыла глаза и увидела направленный на нее взгляд, в котором под привычными уже злобой и неверием полыхал какой-то непонятный ей огонь. Ее сердце забилось так быстро, что ей стало страшно, как бы оно не выскочило из груди. Никогда раньше она не стояла так близко от мужчины. Никогда не ощущала на своем теле мужские руки.