– Похоже, я никогда ничего не мог сделать как следует…
Ужин паршивый… Это платье тебе не идет… Ты плохо вычистила туалеты…
– От меня требовали, чтобы я бросил школу и пошел работать в гараж, но я… я хотел быть ученым. Мне твердили, что для этого я слишком туп…
Келли все глубже погружалась в прошлое. Все внимательнее прислушивалась к его словам.
Я решила стать моделью.
Все модели – грязные шлюхи…
– Я мечтал учиться в колледже, но мне заявили, что для такой работы, на которую я сгожусь, образование не обязательно.
Учительница? Хочешь всю жизнь считать медяки?.. Лучше вышла бы на панель, покрутила задницей перед мужиками…
– Когда я получил стипендию в Массачусетсском технологическом институте, мои приемные родители сказали, что я спятил и, вместо того чтобы найти работу в гараже…
Колледж? Хочешь зря потратить четыре года жизни?..
Слушать этого чужого человека – все равно что воскрешать в памяти собственную жизнь.
Глубоко тронутая, Келли сейчас переживала те же мучительные эмоции, что и сидевший напротив мужчина.
– Окончив институт, я стал работать в парижском филиале «Кингсли интернэшнл груп». Но по-прежнему оставался одиноким. – Марк долго молчал, прежде чем добавить: – Давным-давно я прочитал где-то, что самое прекрасное в мире – найти свою вторую половинку. Человека, которого вы полюбили бы. И который полюбил бы вас. И знаете, я сразу в это поверил.
Келли продолжала молчать.
– Но я так и не нашел никого… – вздохнул он, – и уже был готов сдаться, когда встретил вас, и… – Больше говорить он не мог. Поспешно встал, подхватив Энджел. – Повторяю, мне очень стыдно. Обещаю никогда больше вас не тревожить. До свидания.
Келли дождалась, пока он шагнет к двери, прежде чем спросить:
– Интересно, куда это вы уносите мою собаку?
Марк Харрис растерянно замер на месте:
– Простите?
– Давайте заключим сделку, мистер Харрис. Я заберу Энджел, но за вами остается право посещения.
До Харриса не сразу дошло. Еще миг – и его улыбка осветила, казалось, весь зал.
– То есть… вы хотите сказать… что позволите…
– Почему бы нам не обсудить все за ужином? – улыбнулась Келли.
Она и предположить не могла, что в этот миг превратилась в мишень для убийцы.
Глава 11
Париж, Франция
В полицейском участке Рейи, на улице Энар, двенадцатого округа, велся долгий и трудный допрос. Перед детективами Андре Бельмондо и Пьером Марэ сидел комендант Эйфелевой башни.
РАССЛЕДОВАНИЕ САМОУБИЙСТВА НА ЭЙФЕЛЕВОЙ БАШНЕ
Протокол допроса свидетеля
Понедельник, 6 мая
10.00
Свидетель: Рене Паскаль.
Бельмондо. Месье Паскаль, у нас есть причины считать, что Марк Харрис, человек, предположительно бросившийся с обзорной площадки Эйфелевой башни, был убит.
Паскаль. Убит? Но… но мне сказали, что это был несчастный случай…
Марэ. Он не смог бы самостоятельно перевалиться через ограждение. Оно чересчур высокое.
Бельмондо. И мы точно установили, что он не думал о самоубийстве. Наоборот, строил планы на уик-энд. Собирался сделать сюрприз жене. Это Келли, известная модель, может, знаете?
Паскаль. Простите, джентльмены, но я не понимаю, зачем меня сюда вызвали?
Марэ. Помочь нам прояснить кое-какие обстоятельства. В какое время закрылся ресторан в ту ночь?
Паскаль. В десять. Из-за бури «Жюль Верн» совершенно опустел, поэтому я решил…
Марэ. А когда прекратили работу лифты?
Паскаль. Обычно они ходят до полуночи, но, поскольку ни туристов, ни обедающих не было, я отключил их в десять.
Бельмондо. Включая и тот, который поднимается до обзорной площадки?
Паскаль. Да, этот тоже.
Марэ. Можно ли подняться на площадку пешком? Не используя лифт?
Паскаль. Нет. В ту ночь все было закрыто. Я не понимаю, в чем дело. Если…
Бельмондо. Я вам объясню. Месье Харриса сбросили с площадки обозрения. Мы знаем, что это так, потому что, когда обследовали ограждение, оказалось, что поручень поцарапан, а на подошвах туфель убитого оказались частицы цемента, совпадавшие по структуре с цементом ограждения. Но если, как вы утверждаете, вход на площадку был закрыт, а лифты не работали, как он мог подняться туда в полночь?
Паскаль. Понятия не имею. Без лифта это просто невозможно.
Марэ. Но этим самым лифтом воспользовались, чтобы поднять на башню не только месье Харриса, но и убийцу или убийц, а затем спустить их вниз.
Бельмондо. Мог ли посторонний человек управлять лифтами?
Паскаль. Нет. Дежурные лифтеры никогда не отходят от лифтов, а по ночам их запирают специальным ключом.
Марэ. И сколько всего таких ключей?
Паскаль. Три. Один у меня. Два хранятся на башне.
Бельмондо. Вы уверены, что лифт отключили в десять?
Паскаль. Да.
Марэ. Кто из лифтеров дежурил в ту ночь?
Паскаль. Тос. Жерар Тос.
Марэ. Мне хотелось бы побеседовать с ним.
Паскаль. Мне тоже.
Марэ. Выражайтесь яснее.
Паскаль. С той ночи никто Тоса в глаза не видел. Я позвонил ему на квартиру, но трубку не брали. Я связался с хозяином дома. Он сообщил мне, что Тос выехал.
Марэ. И конечно, не оставил адреса.
Паскаль. Совершенно верно. Буквально растворился в воздухе.
– «Растворился в воздухе»? Мы говорим о великом Гудини или о паршивом лифтере?! – взорвался генеральный секретарь Клод Рено, звонивший из штаб-квартиры Интерпола. Это был маленький, энергичный пятидесятилетний человек, упорно поднимавшийся по служебной лестнице вот уже двадцать лет.
Сегодня он проводил заседание в конференц-зале семиэтажного здания Интерпола, международной организации по координации действий полиции семидесяти восьми стран-участниц. Здание располагалось в Сен-Клу, в шести милях к западу от Парижа, и в нем работали бывшие сотрудники Службы национальной безопасности Франции и Парижской префектуры.
За большим столом сидели двенадцать человек. Весь последний час они допрашивали детектива Бельмондо.
– Значит, вы и детектив Марэ так и не смогли раздобыть информацию об убийстве человека в том месте, где он никак не мог оказаться и куда никоим образом не могли проникнуть убийцы, а тем более скрыться незамеченными. Вы это хотите сказать?
– Мы с Марэ опросили всех, кто видел…
– Не важно. Идите. Вы свободны.
– Да, сэр.
Детектив браво повернулся и вышел из комнаты. Генеральный секретарь повернулся к остальным:
– Подумайте хорошенько. Мелькало ли в ваших расследованиях прозвище Прима?
Мужчины, немного подумав, покачали головами.
– Нет.
– Не слышали.
– Кто такой Прима?
– Не знаем. Это имя было нацарапано на записке, найденной в кармане пиджака убитого в Нью-Йорке человека. Мы считаем, что тут есть связь.
Рено вздохнул:
– Господа, у нас в руках головоломка в обертке тайны, заключенной в загадку. За пятнадцать лет службы в Интерполе мне приходилось сталкиваться с серийными убийцами, международными шайками, драками, общественными беспорядками, отцеубийствами и всеми мыслимыми и немыслимыми видами преступлений. Но за эти годы я не встречал ничего подобного. Поэтому немедленно посылаю официальное уведомление в нью-йоркское отделение Интерпола.
Фрэнк Бигли, шеф манхэттенских детективов, как раз читал послание Рено, когда в кабинет вошли Эрл Гринберг и Роберт Прегитцер.
