- Сказали, что через пять минут приедут! - громко сообщила я, пытаясь отдышаться.

- Раньше никак? - хозяин еще ниже сдвинул брови и дотронулся до шеи пострадавшего и немного ослабил жрут на ноге. - Пульс еще есть! Мне не хватает, чтобы этот дурень здесь погиб!

Я молча сидела рядом, пытаясь убрать налипшие на лицо волосы, выбившиеся из узла на затылке, растирая грязь по щекам и лбу. Я старалась не смотреть на ужасную рану бедолаги, рассматривала горизонт и ждала, когда же прекратится дождь и подоспеет помощь. Мистер Кавендиш то и дело щупал пульс пострадавшего и нетерпеливо посматривал то на часы, то на дорожку идущую из чащи. Кажется, прошла вечность прежде, чем мы услышали звуки подъезжающей машины. Подхватившись, мистер Кавендиш бросился навстречу, и тут же появился из кустов, указывая путь прибывшим докторам. Вскоре раненого уложили на носилки и унесли в “скорую”. Невидимая машина, взвизгнув шинами, умчалась в госпиталь. Мистер Кавендиш тоже скрылся в кустах, сопровождая пострадавшего на носилках, а я осталась одна, сидя на мокрой земле, глядя на горизонт. Тошнота все еще не проходила, руки дрожали, на глаза наворачивались слезы - то ли от страха, то ли от переизбытка адреналина. Мокрое платье прилипло к телу, было грязным, рваным и окончательно испорченным. Дождь так сильно барабанил по земле, что превратил ее в болото и моих ног почти не было видно. Здесь на утесе было страшно - до крутого обрыва рукой подать - не повезет и сильный шквальный ветер сбросит тебя вниз! Я хотела уйти, снять грязную одежду, помыться и укрыться одеялом, но силы меня покинули. За эти двадцать минут я пережила такой прилив адреналина, что теперь не было сил сделать простое движение и подняться на ноги. Я подумала о мистере Кавендише - он не растерялся, остался собранным, действовал быстро. Хорошо, наверное, все держать под контролем! Я вдруг поняла, что нас разделяют не только миллионы его состояния и двенадцать лет разницы в возрасте, но и стойкость характера, уверенность в себе. Ему было почти сорок, он многое пережил и был готов ко всему, даже если завтра наступит конец света. Даже если вокруг нас с неба будут падать горящие камни, он спокойно прикажет нам с миссис Ортис брать свои чемоданы и спускаться в подвал, а сам пойдет спасать свою герань.

- Вы идете, мисс Ионеску? - вдруг спросил мистер Кавендиш, неожиданно появившись из чащи и протягивая мне руку.

Я обернулась, подняв голову, и выдавила из себя улыбку.

- Вы вернулись за мной? - спросила я, делая вид, будто вытираю дождь с лица, а на самом деле прятала слезы.

- А как иначе, мисс Ионеску? - кажется, он тоже стал добрее, даже немного улыбнулся. - Вы были очень храброй и сильно помогли мне. Без вас этот чудак вряд ли бы выжил.

- Я уверена, сэр, что вы не дали бы ему умереть! - ответила я.

- Анна… - Мистер Кавендиш все еще стоял с протянутой рукой, - Либо положите сюда монету, либо дайте мне свою руку и я помогу вам подняться!

- Простите, сэр! - засмеялась я и подала руку.

Он помог мне подняться и мы пошли к дому, шлепая и чавкая ботинками в грязи. Я чувствовала, что с этой минуты между нами что-то изменилось, появилась совместная история, объединяющая нас спасением погибающего. Миссис Ортис наблюдала в окно за двумя грязными оборванцами, устало шагающими под дождем к дому и уже хлопотала о теплых ваннах и чистых вещах.

- Давайте пошевеливайтесь, мисс Ионеску! - поторопил меня хозяин, положив ладонь мне на спину, словно подталкивая вперед. - Не то эта история выйдет вам боком! Зимние дожди в Африке очень коварны!

К моему сожалению, мистер Кавендиш оказался прав - на следующее же утро я проснулась с ужасной болью в горле и грудной клетке, и провалялась в постели с высокой температурой еще неделю. В первое же утро, когда я вышла к завтраку пошатываясь от поднимавшейся температуры, миссис Ортис тут же отвела меня обратно и, уложив в постель, измерила температуру и дала лекарство. Велев мне придерживаться постельного режима, она сказала, что передаст мистеру Кавендишу, что мисс Ионеску расплачивается за вчерашние геройства и час, проведенный в грязи под дождем. Я не стала спорить и даже не стала думать о том, как съехидничает хозяин - мне действительно было плохо и я предпочла последовать настоятельным советам старшей дамы. Весь день я провела в постели с предчувствием приближающейся болезни - мои кости ломило, меня морозило, голову постепенно окутывал туман. Каждый час ко мне заходила миссис Ортис или Афия, неся на подносе небольшую чашку чая, сока или бульона - “пейте больше жидкости, болезнь покинет ваше тело быстрее!”. Когда Афия пришла в следующий раз, я попросила распахнуть мое окно - мне хотелось послушать звуки с улицы, ведь был отличный день без дождя и ветра, и сад наполнился веселыми работниками, которые время от времени затягивали какие-то мелодичные африканские песни, обрезая кусты и деревья, убирая дорожки и вычищая пруд.

К вечеру, когда комната начала наполняться красными отблесками заката, я уже чувствовала себя немного лучше. После новой дозы лекарств мне показалось, что я совсем поправилась: по телу разлилось тепло, боли в спине и суставах пропали, в голове прояснилось. Из окна долетал голос мистера Кавендиша, дававшего распоряжения работникам на завтра. Он так четко и детально расписывал каждому занятие, что я сразу вспомнила первый день и мое платье, принесенное миссис Ортис. Тогда она сказала, что хозяин сам принимает участие во всех событиях, которые происходят в Кавендиш-холле, включая выбор моего платья. Он был словно паук в своей паутине - все должно быть под личным контролем!

Провалившись на пару часов в полудрему, я очнулась, когда за окном уже сияла луна и кузнечики “пиликали на скрипке”. Кто-то заходил когда я спала, потому что на прикроватном столике опять стоял стакан с остывшим чаем. Увидев его я вдруг поняла, что очень сильно проголодалась! За целый день я так ничего и не съела, хотя Афия приносила пару бутербродов, суп и немного овсянки. Кое-как натянув свой халат и мягкие тапочки (меня все еще немного морозило), я потихоньку выбралась из комнаты и спустилась по лестнице, чтобы попасть на кухню. Мистер Кавендиш часто устраивал перекусы по ночам, поэтому миссис Ортис оставляла на столе свежие булочки или салат. Пробравшись через едва освещенный лунным светом холл на кухню, я, не включая свет, прикрыла за собой двери. Вряд ли свет кого-то разбудил бы в доме, но мне казалось, что мои глаза не выдержат такой резкой перемены. На кухне все еще пахло ужином и я услышала громкое урчание в желудке и сопутствующие неприятные ощущения. Вся эта ситуация напомнила мне детство и мои отчаянные вылазки за колбасами и булочками в закрома богатых скряг-хозяев.

На столе в большой корзине, прикрытой льняной салфеткой лежали свежие еще теплые булочки с корицей. Дрожащими руками я вытащила одну и жадно впилась зубами в ароматную мякину! Кто не знает опьяняющего чувства счастья, когда после жуткого сосущего голода в желудок попадает первый кусочек какой-то еды? Я не смогла сдержаться и тихонько застонала от счастья и удовольствия.

- У меня два вопроса! - послышался сзади приглушенный голос мистера Кавендиша. От неожиданности я едва не выронила булку и обернулась резко, словно собака в свете фар. Он стоял в дверях, подкравшись незаметно в лучших традициях своей натуры. - Во-первых, почему вы не в постели, Анна? И во-вторых, почему вы воруете мои булочки?

- Я… я… - от растерянности я даже не знала, что сказать. Грозная фигура хозяина закрыла широкими плечами дверной проход и я не знала в каком он сегодня настроении.

- Успокойтесь! - он фыркнул, усмехнувшись, и подошел ко мне. - Я тоже заглянул подкрепиться. Без вас моя книга не пишется и я то и делаю, что ем.

- Простите, сэр! - ответила я, скромно откусывая еще кусочек булки.

Мистер Кавендиш прошел мимо меня, не включая свет, достал из холодильника молоко и поставил его на печь подогреться. Затем, заварив какао, он разлил его по чашкам и уселся за стол, подвинув одну чашку мне.