Портной уходит.

Что ж делать, Кет, придется ехать к тестю

Нам в этом скромном и обычном платье.

Хоть плох наряд — зато карман набит.

Не платье украшает человека.

Как из-за черных туч сверкает солнце,

Так честь блистает под одеждой бедной.

И разве сойка жаворонка лучше

Лишь потому, что ярче опереньем?

И предпочтем ли мы угрю гадюку

За то, что кожа у нее красивей?

Поверь мне, Кет, и ты не станешь хуже

Из-за простого, будничного платья.

А застыдишься — на меня свали.

Развеселись же. Мы немедля едем

На пир веселый к твоему отцу.

Зови-ка слуг, нам надобно спешить.

Пусть подадут коней к большой аллее;

Отправимся с тобою мы оттуда.

Теперь, наверно, около семи,

И мы как раз к обеду попадем.

Не около семи, а ровно два —

Поспеть мы даже к ужину не сможем.

Поеду в семь и ни минутой раньше.

Вот посмотри, ведь ты все время споришь,

Что б ни сказал, ни сделал, ни решил я.

Эй, распрягать! Сегодня не поеду,

А прежде чем я вздумаю поехать,

Часы покажут, сколько я сказал.

Он скоро управлять захочет солнцем!

Уходят.

Падуя. Перед домом Баптисты.

Входят Транио и учитель, одетый как Винченцио.

Вот этот дом; могу я постучать?

Конечно. Может быть, синьор Баптиста

Меня припомнит. Вместе проживали

Мы в Генуе, в гостинице «Пегас»,

Тому лет двадцать, коль не ошибаюсь.

Ну, очень хорошо. Но вы держитесь

С достоинством, как надлежит отцу.

Не беспокойтесь.

Входит Бьонделло.

Вот и ваш слуга;

Его предупредить бы не мешало.

Не бойтесь за него. — Вот что, Бьонделло,

Советую тебе не сплоховать:

Запомни — пред тобой синьор Винченцио.

Да уж не сомневайтесь.

Ты передал мои слова Баптисте?

Сказал ему, что ваш отец в Венеции,

Что в Падую его сегодня ждете.

Ты молодец; возьми-ка вот и выпей. —

Идет Баптиста! Ну, смелей, синьор!

Входят Баптиста и Люченцио.

Синьор Баптиста, очень рад вас видеть,

Вот тот синьор, о ком я говорил.

Теперь прошу вас, станьте мне отцом

И вашу дочь в наследство мне отдайте.

Не будь так тороплив, мой милый сын.

Я прибыл в Падую, синьор Баптиста,

Взыскать долги, а тут мой сын Люченцио

Признался мне, что он и ваша дочь

Друг друга нежно любят. Так как я

Хорошего слыхал о вас немало,

А дети наши влюблены друг в друга,

То, не желая мучить долго сына,

Как любящий отец, я согласился

На этот брак. Когда и вы согласны,

Мы, без сомненья, с вами сговоримся,

И вы увидите, что я готов

Всем, чем хотите, обеспечить Бьянку.

Хитрить мне не к чему, синьор Баптиста:

Вы — человек, достойный уваженья.

Синьор, простить прошу мои слова,

Но по душе мне ваша откровенность.

Да, совершенно верно, ваш Люченцио

И дочь моя друг друга любят, если

Они не притворяются искусно.

Поэтому, коль вы, без лишних слов,

Поступите, как надлежит отцу,

И согласитесь закрепить за Бьянкой

Достаточную вдовью часть наследства,

То свадьбе быть, и дело решено —

Ваш сын получит дочь мою в супруги.

Благодарю, синьор. А где, скажите,

Удобней будет заключить контракт

И обязательствами обменяться?

Не у меня. Вы знаете, Люченцио,

У стен есть уши, в доме много слуг,

И вечно Грумио вокруг шныряет,

В любой момент нам могут помешать.

Тогда прошу пожаловать ко мне;

Отец живет со мной, и мы сегодня

Покончим дело тихо и спокойно.

Скорей пошлите Камбио за дочкой,

А я нотариуса приглашу.

Мне только жаль, что времени не хватит

Получше угощенье приготовить.

Отлично! — Камбио, живей домой;

Пусть наготове будет дочь моя.

Ей можно рассказать, что здесь случилось, —

Приехал, мол, сюда отец Люченцио,

И брак ее с Люченцио решен.

Молю богов, чтоб так оно и вышло.

Брось думать о богах. Беги скорее! —

Бьонделло уходит.

Прошу, синьор Баптиста. К сожаленью,

Могу вам предложить одно лишь блюдо;

Все в Пизе наверстаем.

Я за вами.

Транио, учитель и Баптиста уходят.

Возвращается Бьонделло.

Ну, Камбио?

Что скажешь мне, Бьонделло?

Как Транио подмигивал, видали?

Что ж из того, Бьонделло?

Ровно ничего; но он оставил меня здесь, чтобы объяснить вам смысл его кивков и подмигиваний.

Прошу тебя, объясни.