– Холли Джонсон не звонила? – спросил он у секретарши.

– Нет, Мак, – ответила та.

Хлопнув ладонью по рычажкам, Макграт набрал номер приемной, расположенной на первом этаже.

– Холли Джонсон не оставляла никаких сообщений? – спросил он у агента, дежурившего у входа.

– Нет, шеф, – ответил тот. – Я ее не видел.

Макграт снова хлопнул по рычажкам и связался с центральным коммутатором.

– Холли Джонсон не звонила?

– Нет, сэр, – ответил оператор.

Не кладя трубку, Макграт жестом попросил принести бумагу и карандаш.

– Дайте номер ее пейджера и сотового телефона.

В трубке послышалось бульканье, и Макграт черкнул на листке бумаги номера. Нажал на рычажки и позвонил Холли на пейджер. Услышал длинный низкий гудок, говорящий о том, что пейджер отключен. Позвонил на сотовый. Услышал электронный писк и женский голос, сообщивший, что абонент недоступен. Положив трубку, Макграт обвел взглядом зал совещаний. Времени было пять часов десять минут.

В половине седьмого по часам Ричера характер движения фургона изменился. В течение шести часов и четырех минут машина катила ровно и прямо со скоростью пятьдесят пять – шестьдесят миль в час, и жара сначала нарастала, а затем начала спадать. Ричер сидел в душном полумраке, трясясь и налетая на борта, отделенный колесной аркой от Холли Джонсон, отсчитывая расстояние по мысленной карте в голове. Он прикинул, что фургон преодолел около трехсот девяноста миль. Но ему не было известно, в каком направлении. Если на восток, то они уже должны были миновать Индиану и сейчас покидали Огайо, въезжая в Пенсильванию или Западную Виргинию. Если дорога лежала на юг, то фургон к настоящему моменту выехал из Иллинойса и двигался по Миссури или Кентукки, а может быть, даже добрался до Теннесси, если Ричер недооценил его скорость. При движении на запад они должны были сейчас тащиться по Айове. Возможно также, что они обогнули озеро вдоль южного берега и движутся на север через Мичиган. Или поехали на северо-запад и в этом случае сейчас должны быть где-то неподалеку от Миннеаполиса. Одно можно было сказать определенно: фургон куда-то приехал. Он сбросил скорость. Дернулся вправо, словно съезжая с шоссе. Загремела коробка передач, подвеска застучала на выбоинах в асфальте. Центробежные силы зашвыряли Ричера и Холли из стороны в сторону. Костыль Холли с грохотом покатился по ребристому железному полу. Двигатель натужно завыл, борясь с подъемами и спусками. Грузовик останавливался на невидимых перекрестках, трогался, набирая скорость, резко тормозил и наконец круто повернул влево, после чего в течение четверти часа медленно тащился по прямой, ухабистой дороге.

– Какой-то сельскохозяйственный район, – заметил Ричер.

– Очевидно, – согласилась Холли. – Но какой?

Ричер молча пожал плечами. Фургон сбавил скорость до предела, а затем круто повернул направо. Дорожное покрытие стало еще хуже. Машина протащилась ярдов сто пятьдесят и остановилась. Спереди открылась дверь со стороны пассажирского сиденья. Двигатель продолжал работать. Дверь захлопнулась. Послышалось гудение открывающихся ворот, и фургон медленно прополз вперед. Шум двигателя гулко отразился от металлических стен. Наконец двигатель заглох, и наступила тишина.

– Мы в каком-то сарае, – сказал Ричер. – С закрывающимися воротами.

Холли нетерпеливо кивнула.

– Знаю. В коровнике. Я чувствую запах.

Ричер услышал приглушенные голоса. К задней двери приблизились шаги. В замке заскрипел ключ. Повернулась ручка. Дверь открылась, и в кузов хлынул ослепительный свет. Ричер прищурился, спасаясь от внезапно вспыхнувших электрических ламп, и, посмотрев мимо Холли, увидел троих мужчин, два «глока» и ружье.

– Выходите, – приказал главарь.

Ричер и Холли выбрались из кузова, скованные наручниками. Это оказалось не так-то просто. От долгого сидения на полу в неудобной позе их конечности затекли и онемели. Колено у Холли совсем разболелось. Ричер наклонился, чтобы поднять костыль.

– Не трогай его, козел, – резко сказал главарь.

В его голосе прозвучали усталость и раздражение. Пристально посмотрев на него, Ричер воздержался от возражений. Холли напряглась и попыталась опереться на больную ногу. Ахнула от боли и тотчас перенесла вес на другую ногу. Бросила безразличный взгляд на Ричера, словно он был деревом, и свободной левой рукой обняла его за шею. Только так она могла удержать равновесие.

– Извини, пожалуйста, – пробормотала Холли.

Главарь махнул пистолетом влево. Фургон действительно стоял внутри просторного коровника. Коров в нем не было, но, судя по запаху, их убрали отсюда не так давно. По обе стороны тянулись стойла, сваренные из металлических труб. Развернувшись, Ричер ухватил Холли за руку, и они заковыляли к стойлу, на которое указал главарь. Холли вцепилась в трубу ограждения и остановилась.

– Извини, – снова пробормотала она смущенно.

Ричер кивнул и стал ждать. Водитель с ружьем в руках держал их с Холли под прицелом, а главарь ушел. Навалился на массивные ворота, приоткрывая их, и вышел на улицу. Ричер успел мельком увидеть темнеющее небо, затянутое облаками. Никакой возможности определить местонахождение.

Главарь отсутствовал пять минут. Все это время в коровнике стояла полная тишина. Остальные двое похитителей стояли неподвижно, держа оружие наготове. Нервный с «глоком» смотрел Ричеру в лицо. Водитель с ружьем смотрел Холли на бюст, слегка ухмыляясь. Никто не произнес ни слова. Наконец вернулся главарь. Он принес еще одну пару наручников и два отрезка массивной цепи.

– Это большая ошибка с вашей стороны, – обратилась к нему Холли. – Я агент ФБР.

– Знаю, сучка, – пробурчал тот. – Молчи.

– Вы совершаете серьезное преступление, – не сдавалась Холли.

– Знаю, сучка, – повторил главарь. – Я велел тебе молчать. Еще одно слово – и я пущу этому типу пулю в голову. Тогда тебе придется провести ночь прикованной к трупу, поняла?

Он дождался от нее молчаливого кивка. Затем водитель с ружьем занял позицию сзади, а главарь, расстегнув наручники, освободил запястье Холли. Обмотав отрезок цепи вокруг стального ограждения, он зафиксировал оба конца, пропустив через звенья свободное кольцо наручников, болтающихся на левой руке Ричера. Потянул и подергал за цепь, проверяя, держится ли она надежно. Затем оттащил Холли в третье от Ричера стойло и с помощью новой пары наручников и второго отрезка цепи приковал ее в двадцати футах от Ричера. У Холли подогнулась нога, и женщина, вскрикнув, рухнула на грязную солому. Главарь даже не посмотрел на нее. Просто вернулся к прикованному Ричеру.

– Итак, козел, кто ты такой?

Ричер промолчал. Он знал, что ключи от обеих пар наручников лежат у главаря в кармане. Знал, что ему потребуется около полутора секунд на то, чтобы переломить главарю шею петлей из цепи, свисающей с запястья. Но другие два типа находились вне его досягаемости. Один «глок», одно ружье, слишком далеко, чтобы дотянуться до них до того, как он успеет освободиться, и слишком близко, чтобы у него была возможность это сделать. Ему противостояли достаточно опытные противники. Поэтому Ричер просто пожал плечами и опустил взгляд на солому под ногами. Она была перепачкана навозом.

– Я задал тебе вопрос, твою мать, – повторил главарь.

Ричер посмотрел на него. Краем глаза увидел, как нервный тип приподнял «глок» на пару градусов.

– Я задал тебе вопрос, козел! – тихо произнес главарь.

«Глок» в руке нервного дернулся вперед. Застыл в вытянутой руке на уровне плеча, нацеленный Ричеру в голову. Дрожащее дуло описывало небольшую окружность, но, наверное, оно дрожало недостаточно сильно для того, чтобы нервный промахнулся. Тем более с такого близкого расстояния. Ричер перевел взгляд с одного похитителя на другого. Водитель оторвал взгляд от груди Холли. Поднял ружье к бедру. Направил его на Ричера. Это была «Итака-37». Двенадцатый калибр. Модель с магазином на пять патронов, пистолетной рукояткой и без приклада. Водитель дослал патрон в патронник. Двойной щелчок механизма гулким эхом раскатился в пустом коровнике. Отразился от металлических стен. Затих. Ричер увидел, как спусковой крючок преодолел одну восьмую дюйма своего короткого хода.