Первыш торжествовал. Он долго тряс Ревякину руку, а Ревякин долго хлопал Первыша по плечу, как своего лучшего друга.

Фотокорреспонденты из школьной стенгазеты так и сняли Ревякина с Первышом. Сказали, что в ближайшем номере стенгазеты поместят эту фотографию с подписью: «Чемпион и болельщик».

И Костю Волгушина они сняли. И сказали, что тоже поместят в ближайшем номере стенгазеты с подписью «Тренер чемпиона».

А потом один из фотокорреспондентов сказал:

— Лучше их всех вместе снимем.

Сняли всех вместе и сказали, что в ближайшем номере стенгазеты поместят эту фотографию с подписью: «Чемпион, тренер чемпиона и болельщик». А те фотографии они помещать теперь не будут.

Ревякин спросил:

— А можно будет те фотографии взять для бабушки?

Фотокорреспонденты ответили, что можно и ещё в запас дадут, для других родственников.

Тогда Первыш спросил:

— И мне одну, где я его поздравляю, можно?

— Хорошо. И тебе одну, — согласились фотокорреспонденты.

Первыш подумал, как меняются времена: прежде Ревякин в стенгазете кусался, а теперь он будет в ней чемпионом!

Фотокорреспонденты ушли снимать других обладателей рекордов. Костя Волгушин ещё раз поздравил Ревякина и тоже ушёл: теперь он был в комиссии по организации «Чашки кофе». И тётя Клава была в этой комиссии, и Глеб Глебыч, и ещё девочки-старшеклассницы.

Дело в том, что во время «Чашки кофе» олимпийским чемпионам будут вручены награды.

Ревякин вдруг сказал Первышу, что он его приглашает на эту самую чашку кофе.

Первыш подпрыгнул. И не потому, что надо было причесаться или достать полотенце, — от радости подпрыгнул. Потом испугался, сказал:

— А если не пустят?

— Кто?

— Комиссия.

— Пустят. Костя Волгушин пустит.

Первыш побежал домой.

Дома была одна мама. Жаль, конечно, что не пришла ещё из детского сада Света со своими друзьями. Очень хотелось Первышу рассказать Свете, Алёнке и Юрику, что он друг чемпиона Олимпийской Снежинки и что его пригласили на чашку кофе. А Светка кричит: «Дорасту! Перерасту!» Как бы не так! И вообще Первыш теперь сам коллективный вожатый. Да! Над Светой. Потому что 1-й «А» — коллективный вожатый над детским садом.

* * *

Школьный зал нельзя узнать!

С потолка свешиваются прозрачные шары, люстра обкручена тонкими цветными полосками бумаги. На стёклах окон акварельными красками нарисованы разные забавные люди и звери. Совсем такие, каких умеет показывать Боря.

Стоят в зале маленькие столы и стулья. Первыш сразу узнал — это были столы и стулья из их 1-го

класса «А». Первыш даже отыскал свой самый маленький стол. На каждом столе по четыре стакана и тарелочка с печеньем, кусочками сахара и чайными ложечками. Посредине стола возвышалась вазочка с белыми бумажными салфетками.

А один стол был настоящим, большим, не из первого класса. Покрыт он был сукном. На нём лежали коробочки с наградами.

Первыш сел за свой самый маленький стол и начал ждать, что будет дальше.

Зал постепенно наполнялся.

Первыш увидел Тамару Григорьевну и Валентина Васильевича. Валентин Васильевич скоро от них уйдёт, и Тамара Григорьевна будет одна их учить. А Валентин Васильевич будет писать учебник — новый учебник для первых классов.

Первыш увидел Серафиму Павловну, Глеб Глебыча и тётю Клаву. Тётя Клава несла большой чайник и разливала из него в стаканы кофе.

Кофе был чёрный, без молока. Такой, какой пьют взрослые.

Подошла тётя Клава и к столу, за которым сидел Первыш. Первыш был взволнован. Вдруг тётя Клава удивится, что он сидит здесь, на вечере и не нальёт ему кофе?

Но тётя Клава кофе налила:

— Веди себя хорошо.

Первыш кивнул. Он и не собирался вести себя плохо: он гость чемпиона.

И только тётя Клава отошла с чайником, как вдруг случилось несчастье: лопнул стакан. Да с таким грохотом, будто по нему ударили молотком.

На столе получилась не какая-нибудь клякса, а кофейное озеро.

Первыш до того растерялся, что едва не заплакал. Вот тебе и чашка кофе… Вот тебе и гость чемпиона…

На помощь Первышу подбежали старшие девочки — члены комиссии. Начали успокаивать. И тётя Клава начала успокаивать. Она достала из кармана фартука тряпку, вытерла стол и снова налила кофе в другой стакан, в который члены комиссии предварительно положили чайную ложку.

Когда Первыш немного успокоился, он подумал: «Как хорошо, что всего этого не видела Света. Она бы сейчас сказала: «Эх ты, мадам Тюлю-лю!» Света теперь по-новому начала дразнить Колю и всех других: не только чтокать, а ещё обзывать мадамами Тюлюлю.

Первыш отпил глоток кофе, потому что все так за столами отпивали кофе.

Ну и горечь!

Даже в носу как-то защекотало и чихать захотелось. Первыш достал из вазочки бумажную салфетку и вытер салфеткой рот. Вспомнил: а сахар?

Положил в стакан сразу четыре кусочка. Размешал. Попробовал.

Вроде ничего получилось. Терпимо.

Только пить не очень удобно: ложка болтается в стакане и всё время лезет в рот. Другие как-то придерживают ложку одним пальцем, чтобы не лезла в рот. А Первыш никак не мог придерживать её одним пальцем.

На редкость вертлявая попалась ложечка.

Тогда Первыш вытащил её из стакана и спрятал в вазочке с салфетками.

Тут Первыш подумал: «А где же Ревякин? Куда он пропал? Может быть, его опять снимают фотокорреспонденты и говорят, что те фотографии они помещать в газете не будут, а поместят эту».

Глеб Глебыч действительно вызвал Ревякина получать награду. Сказал, что к столу президиума приглашается самый юный чемпион Олимпийской Снежинки — ученик 6-го класса «А» Ревякин!

А его нет.

Все ребята начали громко звать:

— Ревякин!

И Первыш начал громко звать.

И тут появился Ревякин. Он вбежал в зал красный, задыхающийся. За ним вбежали в зал красные, задыхающиеся фотокорреспонденты.

Конечно, всё так и было, как думал Первыш.

— Скорее! — кричали ребята. — Получай награду!

Ревякин быстро подбежал к столу президиума.

Глеб Глебыч сказал:

— Отдышись.

Ревякин отдышался, и Глеб Глебыч вручил ему значок «Олимпийская Снежинка».

Первышу очень хотелось взобраться на стул ногами, чтобы лучше всё видеть. Но он постеснялся — как-никак гость чемпиона.

Фотокорреспонденты тоже отдышались и сняли Ревякина с наградой. Теперь наверняка все те фотографии помещать в газете не будут, а поместят эту.

Серафима Павловна сказала Ревякину:

— Подойди и покажи всем «Олимпийскую Снежинку».

И Ревякин начал подходить ко всем столам и показывать «Олимпийскую Снежинку». Он первый её получил! И опять ребята ликовали.

Ревякин подошёл к Первышу. И не просто показал «Снежинку», а отдал её разглядывать. И сам за стол к Первышу сел.

«Олимпийская Снежинка» была нарисована на тёмном фоне: серебристая мохнатая звёздочка и внизу звёздочки пять олимпийских колец.

Сзади приделана булавочка с замочком.

Первыш помог Ревякину приколоть «Снежинку». Л тётя Клава налила Ревякину полный стакан кофе.

Глеб Глебыч вызвал к столу президиума остальных чемпионов и вручил им значки.

Кто хотел, опять взялся за кофе, а кто хотел, вышел танцевать: по школьному радио пустили музыку.

Вдруг члены комиссии начали подпрыгивать— совсем как первоклассники — и прокалывать шары, которые свешивались с потолка зала.

Шары лопались, и на танцующих выливались из шаров потоки мелких круглых бумажек. Такие мелкие круглые бумажки называются «конфетти». Первыш знал про них. И про серпантин он знал, которым была обкручена люстра.

Члены комиссии начали кидать и серпантин, обкручивать всех танцующих.

Кто их придумал, эти разные весёлые бумажки?

Наверное, очень весёлый человек. Потому что там, где они, всегда только весело.