У инспектора были и другие обязанности. Например, он следил за дорогой и отмечал места, где земля была недостаточно ровной для приятной прогулки, и в таких случаях ямы засыпались. Если где-то замечали дурные запахи, добавлялись дренажные системы. В ведении инспектора находились также свежепосаженные вязы. В основном приходилось иметь дело с двумя проблемами: каретами, которые проезжали слишком близко и задевали стволы, и лошадьми, объедавшими листья. Были введены новые штрафы за «повреждение деревьев».

Карта Делагрива 1728 года показывает последнюю городскую площадь, построенную при Людовике XIV: Place Louis-le-Grand, или площадь Людовика Великого, ныне Вандомскую площадь, расположенную на равном расстоянии и от самой новой тогда секции бульвара, и от сада Тюильри

Существовала также проблема проезда. В 1670–1671 годах было объявлено о постройке нескольких новых улиц от площади Руаяль до первой секции бульвара возле Сент-Антуанских ворот. Бульвар строился, и по ходу прокладывались улицы. В апреле 1672 года планировщики озаботились тем, как попасть на променад из верхней части квартала Маре, около нынешнего Страсбург-Сен-Дени (Strasbourg-Saint-Denis). А в июне 1700 года была возведена площадь Людовика Великого, теперь Вандомская площадь, и перед архитекторами встала новая задача: встроить ее в сетку улиц и таким образом «обеспечить доступ к променаду жителям этого района». Эта карта начала XVIII века показывает бульвар, протянувшийся сразу позади новой площади, и действительно легкий доступ к нему.

Иногда архитекторам приходилось признать, что ради общего плана ту или иную улицу необходимо убрать. В октябре 1679 года городские власти подписали контракт с художником Луи Дюменилем касательно «наблюдения и ухода за бюстами, которые мы начали воздвигать и будем продолжать ставить на углу каждой закрывающейся улицы». Бюсты, как пояснил английский путешественник Мартин Листер, представляли собой «головы Великого Монарха». Каждый раз, уничтожая кусочек прошлого Парижа, Людовик увековечивал его память собственным изображением.

Многие иностранцы посещали Париж в период правления Людовика XIV, но, возможно, самые экзотические гости, чей приезд вызвал наибольшую шумиху, прибыли в столицу в августе 1686 года. Делегация, состоявшая из самых высокородных аристократов и государственных чиновников, известная как «сиамские послы», была послана королем Сиама Пхра Нараи в рамках его плана открыть свою страну Западу. Каждый шаг делегации отображался в прессе. Из периодических изданий мы знаем, что, когда «сиамские послы» посетили городскую ратушу, им предъявили самое роскошное издание «карты». А обозрев будущий бульвар, послы вынесли прозорливое суждение: «Когда эти работы будут завершены, они будут достойны Парижа». В 1686 году, однако, конца этим работам еще не предвиделось.

Только в конце XVII века была более или менее доделана первая половина променада, на Правом берегу Сены. Архитекторы – к тому времени уже совершенно другая команда – вовсю трудились над планами Левого берега, поскольку именно там, в месте, где встречаются Правый и Левый берега, тогда это была западная граница Парижа, они столкнулись с наиболее серьезными трудностями. Сегодня это один из самых живописных районов города, с площадью Согласия (Place de la Concorde) на Правом берегу и Домом инвалидов на Левом, но в 1700 году развитие этой весьма немаленькой территории только начиналось.

Когда архитекторы добрались до этого критического пересечения, стало ясно, что «великий план» просто невозможно претворить в жизнь, а «карту» нужно основательно переделать. К тому же архитекторы 1700 года предпочитали не просто широкие улицы, как их предшественники, но гораздо более просторные «магистрали», которые вскоре стали эмблемой Парижа и французского городского планирования в целом, – бульвары и авеню.

Карта Делагрива 1728 года показывает «большой boulevart», или бастион, возле крепости Бастилия. Темные двойные линии, идущие от него, обозначают обрамленную деревьями аллею для прогулок, ныне известную как бульвар

Ни одно, ни другое слово не было новым для французского языка, однако в 1700 году оба получили новое значение. Boulevard происходил от голландского bolwerk, которое превратилось в bulwark в английском и boulevart или boullevers во французском. Этот военный термин использовался для обозначения различных типов укреплений, особенно крепостных валов или бастионов. Стены Парижа изначально через равные интервалы были укреплены boulevarts – эта деталь карты аббата Делагрива 1728 года показывает grand boulevart возле Сент-Антуанских ворот и площади Руаяль.

Когда был начат проект по сносу укреплений, бастионы оказались не нужны. Таким образом, вскоре boulevart превратился в boulevard, слово, которое сначала обозначало часть аллеи на Правом берегу, а затем стало известно как бульвар.

Большую часть XVII века термин advenue относился к любой дороге, то есть полосе земли, предназначенной для передвижения. В конце же века слово приобрело новое современное написание (avenue) и новое определение: «пешеходная дорожка, обсаженная по обеим сторонам деревьями». Первые авеню появились в тех местах, где необходимо было изменить конфигурацию карты. Именно там была проложена самая мифологизированная авеню из всех, Елисейские Поля (Champs-Élysées).

В конце 1660-х годов, когда любимый ландшафтный архитектор Людовика XIV Андре Ленотр расширил сады Тюильри, в различных документах, касающихся перепланировки сада, стала упоминаться некая «авеню Тюильри». К 1709 году она получила свое настоящее имя – Елисейские Поля. Эта деталь карты Делагрива одна из первых называет улицу «авеню Елисейские Поля». На ней хорошо видно, что это важнейшее связующее звено между городом (справа можно разглядеть край сада Тюильри, сразу над ним – улицу Фобур-Сент-Оноре (rue du Faubourg Saint-Honoré) и большим лесным массивом, по направлению к которому разрастался Париж.

По воскресеньям и праздникам Елисейские Поля и окружающая их территория служили чем-то вроде современного городского парка, где, как объяснял один из путеводителей, парижане из рабочего класса могли насладиться выходным днем среди зелени и деревьев.

На карте также показан Дом инвалидов, сразу за Сеной, и от него расходятся такие же широкие улицы. Но называли их не авеню, а бульвары, или, вернее, «новые бульвары» – les boulevards neufs, чтобы отличить их от собственно «бульвара» на Правом берегу. С тех пор слова «авеню» и «бульвар» используются как синонимы.

Карта Делагрива одной из первых запечатлела только что проложенную авеню Елисейские Поля и окружающий ее район с улицами, расходящимися от центрального круга, l’Étoile

К 1707 году, как докладывает путеводитель Бриса, зеленая стена Людовика XIV «окружала половину города, представляя собой непрерывную аллею для прогулок». Можно было начать от реки, сразу за островом Сен-Луи, миновать Бастилию и полюбоваться видом на площадь Руаяль слева. Затем пройти по краю Маре, обогнуть Вандомскую площадь и добраться до ворот Сент-Оноре, а оттуда направиться к Елисейским Полям. Это был далеко не тот полный круг, о котором мечтал «король-солнце» в 1670-м, но тем не менее очень длинный и очень приятный променад, который можно проделать и сегодня.

К этому времени у парижан появилось новое выражение: sur le boulevard – «на бульваре». Это означало милое место, где можно пройтись и в то же время поразвлечься. Жители города выходили «на бульвар», чтобы полюбоваться красивыми новыми домами, выходившими на зеленую аллею, и чтобы «послушать певцов, исполняющих последние модные арии из Парижской оперы». Туда отправлялись за «свежим воздухом», как Луи Лиже в свой самый первый день в Париже в 1715 году, и многие даже начинали верить, что «прогулки полезны для здоровья».