— А, вот ты где… — гангстер прошел в комнатку и сел на кушетку. Посмотрел на ударника пристально, словно оценивая его состояние. Тейлор ответил ему испуганным и несчастным взглядом.

— Иди-ка сюда, — позвал его гангстер. Роджер решил, что тот хочет поправить какой-то непорядок в его костюме, и покорно подошел. Он даже ахнуть не успел, как его схватили за запястье, потянули на себя, и вот он уже лежит навзничь на коленях Гора, ловкие пальцы расстегнули ему ширинку, задрали майку, и горячие губы впились в живот ударника.

— Ты что, сбрендил совсем, идиот! — заорал Тейлор, пытаясь вырваться, впрочем довольно безуспешно. — А ну, отпусти меня, мне через двадцать минут на сцену!

— Успеешь, — пробормотал Гор, целуя нежный живот и выступающую тазовую косточку. — Лежи тихо.

— Ты чокнутый! Сексуальный маньяк! Придурок! — ругался Роджер, которого тяжелая рука Гора прижимала к кушетке так плотно, что он мог только слабо дергаться. Но его тело уже откликнулось на ласки, и скоро руки ударника, отталкивавшие голову гангстера, стали, наоборот, притягивать ее ближе.

— Ну, отпусти меня, — заныл ударник, не осознавая, что его действия идут вразрез со словами. — Ну, мне же выступать…

— Да ладно тебе, — гангстер совершенно не собирался прекращать своего занятия, напротив, он только приступал к нему. — Я только хочу тебя поцеловать.

— Ничего себе, — охнул Тейлор, чувствуя жадное прикосновение губ, и сладкая истома разлилась по его телу. Он совершенно перестал вырываться, только изгибался все сильнее, опираясь на локти и сведя лопатки. Гор ловил откровенный кайф. Роджер принадлежал ему. Не этим придуркам, которые слушали его музыку, не фанатам, не поклонникам, которые уже успели образоваться вокруг «Куин», а ему. Он чувствовал, как гнется в его руках худощавое мальчишеское тело, как оно расслабляется и напрягается в такт движением его губ и языка, почти физически ощущал, как Роджера покидает даже тень воспоминания о предстоящем выступлении.

— О-о… Гор… — стонал ударник, полузакрыв глаза, его длинные светлые волосы, которые Ахтэ целый час художественно растрепывал и укладывал, разметались по кушетке. — Что же ты делаешь со мной, сукин ты сын…

Гор ответить ему не мог по некоторым техническим причинам, но Тейлора это не слишком заботило. Тут гангстер ощутил, что его партнер близок к завершению, на теле Роджера выступил пот, он начал часто вскрикивать и извиваться всем телом. Гор, помня о том, что время очень ограничено, несколькими быстрыми движениями довел его до оргазма, и ударник обмяк в его руках. Он лежал, закрыв глаза, по лицу блуждала блаженная улыбка. Несколько секунд Гортхауэр всматривался в него. Потом застегнул на Тейлоре джинсы и сказал:

— Ладно, детка, хватит балдеть, сеанс окончен. — Нарочитая грубость этих слов совершенно не вязалась с нежностью тона. — Давай поднимайся, тебе пора.

Тейлор, довольный и расслабленный, поднялся и посмотрел на Гора весело.

— Вы, итальянцы, все такие чокнутые? — спросил он.

— Все, — ответил Гор, глядя на него снизу вверх. — Не то что отмороженные англосаксы.

— Я тебе покажу отмороженных англосаксов, — пообещал Тейлор. — Сегодня же вечером, после концерта. Еще взвоешь.

— Уже испугался, — ответил Гор, сверкнув глазами. — Просто весь трясусь.

— Дал бы я тебе по шее, — мечтательно произнес ударник. — Да жалко концертный костюм пачкать.

Весь это диалог сопровождался таким долгим и влюбленным взглядом, что Гор и Роджер дали бы сто очков вперед Ромео и Джульетте, если бы говорили белым стихом.

— Ладно, ты чего сидишь? Пошли. Я хочу, чтобы ты был в зале, когда я тебя обставлю.

— Как это ты меня обставишь? — поинтересовался Гор, поднимаясь.

— У тебя есть хоть одна музыкальная премия? Ну вот, я же говорю, что обставлю.

Так, смеясь и болтая, они дошли до того места, где Роджер сворачивал к входу за кулисы.

— Ну, иди, — кругом было много народу, и Гортхауэр ограничился мощным хлопком по плечу. — Удачи.

— Спасибо, — Роджер поглядел ему в глаза. — Потом расскажешь, как мы смотрелись.

— Ага, — и Гор, не оглядываясь, пошел по коридору. Роджер посмотрел ему вслед, вздохнул и, ощущая себя легким и спокойным, двинулся к своим.

Те уже были на взводе и громко матерились в адрес исчезнувшего Роджера. Когда он появился, Фредди кинулся к нему.

— Где ты шляешься? На кого ты похож? У тебя такое лицо, как будто ты только что трахался!

— Ну что поделаешь? — развел руками ударник. — Если так оно и есть…

Фредди был готов разразиться ругательствами, но тут объявили их выход.

Вечером Гортхауэр и Тейлор сидели на кухне и пили чай с вареньем, присланным матушкой Роджера из Мейна. Варенье было яблочным с лимонными корочками и елось легко и непринужденно. Первая премия была получена, и они ускользнули с вечеринки, устроенной в честь группы. Ударник сказал, что хочет провести тихий домашний вечер, без пьянок, баб, взвинченного Фредди и прочих атрибутов жизни нормального рок-музыканта.

— Я ведь это заслужил, правда, Гор? — сказал Тейлор, глядя на своего возлюбленного. — Имею право.

Так что они сидели на маленькой кухне Тейлора и разговаривали. С сегодняшнего успеха разговор плавно и непонятно перешел на сексуальную ориентацию присутствующих. Тейлор, хихикая, рассказал о своем первом сексуальном опыте на заднем сидении машины с соседской девочкой старше его на пять лет.

— Она меня просто изнасиловала, Гор. Я даже вякнуть ничего не успел.

— Ничего удивительного, — буркнул Гортхауэр. — Странно, если бы она этого не сделала.

И тут непонятно что прошибло гангстера, но он стал рассказывать заинтересованному Тейлору о своем романе с Мелькором.

— Понимаешь, мне было четырнадцать и я был отличник. Честно, самый настоящий. Меня тогда вообще ничего не интересовало, кроме физики и химии. Я, например, понятия не имел, что представляет собой мой отец и чем он занимается. Я целыми днями торчал в школьной лаборатории. А Мелу было шестнадцать, он учился в предпоследнем классе и был первым школьным хулиганом. Он тогда ходил весь в черной коже и таскал в кармане выкидуху. Еще у него был мотоцикл, настоящий «Харлей». А гулял он с красоткой старше его на семь лет. Все парни умирали от зависти. Учителя его боялись, а девушки сходили по нему с ума. Я с ним почти не общался. У него была своя компания. И вот он как-то приперся ко мне в лабораторию. Сел и смотрит. Я сделал вид, что мне наплевать, и продолжал там чего-то ковыряться. А он и говорит: слушай, Гор, правда, ты можешь взрывчатку сделать? Я говорю — правда. А он прищурился так и рассказывает, что скоро футбольный матч с соседней школой, и он хочет приколоться. В общем, мы с ним сделали такую безопасную смесь, которая, если на нее наступишь, делала большой «бум». Типа петард. Рассыпали на футбольном поле. В шесть утра поднялись. — Гор улыбнулся весело, Тейлор захохотал, представив себе этот матч. — Да, было весело. Ну, с этого мы общаться и начали. Он, по-моему, решил, что я неплохой парень. Не такой ботаник, как кажусь. Он меня всюду с собой таскал, учил ездить на своем драндулете. Я тогда был тихий. А он всюду меня представлял своим лучшим другом, знаешь, как мне это льстило. Мел всегда был обаяшка. Между нами ничего не было, никаких глупостей. Но он мне потом сказал, что думал об этом. Неудивительно. При его семействе. Он, по-моему, и девку себе завел только для того, чтобы всем доказать, что он такой же мужчина, как и все.

А потом умер мой отец. Знаешь, я когда увидел, как он лежит на ковре, я почему-то сразу понял, что он… Ну, сам с собой это сделал. — Гор нахмурился, Тейлор с мукой увидел, что то старое напряжение и ужас все еще живут где-то внутри его друга. — И я позвонил Мелу. Не в полицию, а ему. Не знаю, почему. Они с Джимми приехали через двадцать минут, и Мел увез меня домой. А Джимми остался улаживать дела. Я потом целую неделю все время спал. Наверное, стресс выходил. Мел сидел со мной и вообще очень заботился. Ангел тогда предложил мне остаться у них. Он даже был моим опекуном до совершеннолетия.