У Фрица начали раздуваться крылья тонкого носа. Всего несколько раз в жизни его позволяли себе оскорблять подобным образом, и всякий раз оскорбившие его дорого отвечали за свою наглость.

— Вот как? — с холодной яростью проговорил он. — Ты очень хорошо представляешь себе порядки борделей. Занимаешься сутенерством? Ничего, деньги не пахнут.

Маэдрос, от злости не видя ничего вокруг себя, сделал шаг вперед. Он думал, что держался достаточно долго, но есть предел и его терпению.

Но Фрица было трудно испугать, он в свое время прошел хорошую школу у отца и побоев не боялся. Да он и сам не дурак был подраться. Одно время Фриц даже увлекался уличными драками, нарочно не пропуская ни одной, и заслужил в них славу опытного бойца.

Фриц стоял, спрятав руки за спину и сжав их в кулаки. Он чувствовал себя немного виноватым и в душе признавал, что напрасно притащил сюда Пата. Юноша видел, что Маэдрос переживает по-настоящему. Но именно это ощущение собственной вины распаляло его еще больше, заставляя нарочно искать ссоры.

Маэдрос подошел к нему на два шага и остановился. Он недаром был главарем клана и умел, если надо, не давать себе воли. Ему очень хотелось отколотить паршивого щенка, но Маэдросу не хотелось, чтоб Фриц презирал его за то, что он распустился перед мальчишкой.

— Ну и что? — упрямо наклонив голову, спросил юноша.

— Слушай, лучше уйди отсюда, — искренне проговорил Маэдрос, — мне в самом деле не хочется обижать тебя.

Фриц расхохотался, запрокинув голову, не убирая рук из-за спины. Смех звучал звонко и издевательски.

— Ах, вот как! Они встретились и вежливо поговорили. Хорошо, я пойду к Патрику, он умеет доставить мне удовольствие куда лучше, чем ты. Честно говоря, жалко было смотреть, как ты трепыхался в постели. Я всем об этом рассказал и все катались от смеха. Ой, какое у тебя тогда было лицо, — Фриц сделал отвратительную умиленную гримасу, — да ты чуть слюной не истекал.

Мальчишке сейчас было на все наплевать. Его здорово задела шпилька Маэдроса насчет денег. Фриц этим никогда не занимался, хотя в свое время шатался по совершенно непристойным кабакам под чужим именем. Ему вдруг показалось, что Маэдросу стало как-то об этом известно, и он теперь не хочет знаться с ним. Юноша и сам не предполагал, что его до такой степени будет смущать собственное прошлое. Ему захотелось ударить Маэдроса, повалить на пол и топтать ногами.

Маэдрос был заведен не хуже Фрица. Когда он услышал последние слова мальчика, ему показалось, что он сейчас упадет в обморок. Он даже не мог себе представить, что можно так откровенно лгать. Ведь он видел лицо Фрица в ту ночь, оно было нежным и покорным. Они стояли на пороге любви, мужчина уже почти любил Фрица. А теперь это наглый щенок топчет ногами то, что было Маэдросу дороже всего на свете.

И они посмотрели друг на друга одинаковым, исполненным бешеной ярости взглядом. Вдруг, Фриц даже сообразить ничего не успел, Маэдрос схватил его за локти, приподнял, так что ноги мальчишки оторвались от пола, и швырнул на кожаный диван лицом вниз. Сам навалился сверху и принялся стаскивать с него жилетку. Фриц извивался, сопротивлялся, пытался приподняться, одну руку ему удалось высвободить, и он со всей силы впился отточенными ногтями в шею Маэдроса, но тому все было нипочем. Сопротивление только заводило его еще сильней. Жилетка полетела на пол, рубашка с протестующим треском разлетелась на спине напополам, и Фриц почувствовал, как с него стягивают его кожаные штаны. Он стал бороться еще отчаянней, все происходило в полном молчании, они только тяжело дышали. Маэдрос крепко сжимал его ноги коленями, а одной рукой упирался в плечо. Когда он освободил себе достаточно пространства для деятельности, он расстегнул молнию на собственных джинсах и прижал освободившимися руками предплечья мальчика. Тот еще дергался, но вожделение, еще сильнее разгоревшееся в нем во время борьбы, уже полностью овладело им. Маэдрос был сильнее. Это приходилось признать, и неиспытанная еще сладость покорности разлилась по телу Фрица, в паху напряглись струны мышц, он дрожал от нетерпения. Маэдрос приподнялся над ним, посмотрел на вздрагивающее гибкое тело и со всей силы вбил в него член. Фриц стиснул зубы, чтобы не заорать, а орать очень хотелось, но сдаваться он не собирался. Однако через несколько минут понял, что на этот раз его карта бита. Маэдрос не целовал и не ласкал его, он просто трахал мальчишку жестоко и яростно, джинсы он не снял, и мальчик чувствовал, как впиваются ему в ягодицы острые зубчики молнии. Фрицу казалось, что в его теле ритмично ходит обезумевший твердый и горячий поршень, что он у него уже где-то в горле, он ощущал, как бешеная похоть сжигает его партнера, и сам с ума сходил. Он ничего не мог поделать и приближался к оргазму с неумолимой скоростью идущего на таран истребителя. Когда огненная роза, распустившаяся в теле, заставила его закричать во весь голос, Маэдрос поцеловал его в шею. Он не останавливался, и через пару минут Фриц кончил второй раз. И почти сразу же — третий. По телу прокатывался огонь, он забыл про все, кричал, всхлипывал, звал маму, терся лицом о кожаную обивку и содрогался всем телом. Когда он понял, что вплотную подобрался к четвертому разу, он не выдержал и закричал:

— Ну, кончай же, я сейчас с ума сойду, давай… — И услышав удовлетворенный стон Маэдроса, изо всех сил сжал ягодицы и сделал резкое движение всем телом, уже проваливаясь в очередной горячий вихрь. Ерзая и извиваясь под тяжелым телом, он с отчаянным наслаждением ощутил, как кончает партнер, и это продлило его блаженство еще на несколько секунд.

Маэдрос встал с мальчишки, застегнул джинсы и тяжело опустился на пол рядом с диваном. Фриц полежал еще несколько минут, потом приподнялся, разорванная рубашка клочьями свисала с его плеч, натянул штаны и опустился рядом с любовником. Некоторое время они сидели так рядом, не глядя друг на друга, и Фриц вдруг сказал:

— А если я на тебя в суд подам за изнасилование, что будешь делать?

— Буду насиловать тебя каждый день. Надо же знать, за что сидишь, — невозмутимо ответил Маэдрос.

Фриц хмыкнул. Посмотрел на свою разодранную рубашку и спросил:

— У тебя хоть есть, во что переодеться? Что я скажу Пату?

Не успел он договорить, как железная рука Маэдроса легла ему на горло, и мужчина изо всех сил вбил его затылок в подушки дивана.

— Какой Пат? — с ужасным выражением лица спросил Маэдрос. — Что ты тут лепечешь про какого-то Пата? Хочешь еще раз полежать мордой в диван?

— Хочу, — с вызовом сказал Фриц.

Они некоторое время смотрели друг на друга, потом Маэдрос отпустил мальчика. Фриц был совершенно невозможен, его можно было трахать до слез каждый день, но так и не заставить признать свое превосходство.

— Так ты дашь мне что-нибудь надеть? — с той же вызывающей интонацией спросил Фриц. — Или мне пойти в зал и говорить всем, что меня только что отодрал хозяин этого милого заведения?

Маэдрос поднялся и вышел из комнаты. Он вернулся через пятнадцать минут, в продолжение которых Фриц честно пытался понять, как же он к нему все-таки относится. Казалось бы, после того, что сделал с ним мужчина, у Фрица была только одна дорога — вендетта до полного собственного удовлетворения, но этого ему как раз совершенно не хотелось. Удивительно, но после всего случившегося он начал испытывать к Маэдросу какие-то глубоко личные чувства.

«Чувствую себя замужней женщиной», — про себя ухмыльнулся Фриц.

Маэдрос бросил Фрицу на колени совершенно идентичную первой красную шелковую рубашку. Фриц усмехнулся. Он снял с себя остатки одежды и начал медленно расстегивать пуговицы на новой. Маэдрос смотрел на его полуобнаженное тело, гладкую кожу, напоминающую самый роскошный атлас, на склоненную голову, пряди волос на шее, и дыхание его постепенно учащалось.

— Хочешь, поедем ко мне? — вдруг предложил он.

Фриц резко поднял голову, и Маэдросу на миг показалось, что он сейчас пошлет его к черту. Но вместо этого Фриц вдруг улыбнулся и сказал: