— Да, — сказала я.
Он развернулся ко мне и поцеловал, жестче на этот раз. Было похоже, что он хотел продолжить его подольше. Но пришлось остановиться.
— Я собираюсь удалиться, когда оденусь. Ты заблокируешь входную дверь, и только потом я уйду.
— Ладно.
Еще раз тепло прошло по телу ближе к сердцу от его заботы обо мне.
После его ухода я приходила в себя в душе. Сложно было прийти в себя после вчерашней ночи, я вся сияла и потеряла счет времени, двигаясь медленно, и задумчиво летала в небесах. В это время пришло смс-сообщение о том, что мама прибывает на автобусную остановку в десять часов. Мой живот скручивался в тугой узел, когда она появлялась в поле моего зрения, и теперь это ощущение стало нарастать. Как на минном поле, никогда не знаешь, каким будет следующее действие, так было и с ней. Редко это заканчивалось хорошо. Одевшись, я пробежала по квартире, приводя ее в порядок. Дома никогда не было слишком грязно со мной единственной живущей здесь, я просто прошла на кухню, собрать с пола разбросанную вчера одежду. Мгновенно по всему телу пробежали волшебные мурашки от воспоминаний, как он меня целовал... и как его руки ощущались на моем теле, когда он разложил меня на столешнице. Мне срочно нужно выбросить это из головы, иначе я сегодня не смогу сделать ничего полезного. Кухня пришла в полный порядок, и я пошла проверить, все ли хорошо в дополнительной спальне для мамы. Постельное белье было заменено, хотя никто даже не спал на нем, но я была очень трепетной хозяюшкой, надо думать. Вспоминая о поте и сексе с Полом, я сменила и свое постельное белье в комнате. Все грязное белье было загружено в стиральную машину, как же я была счастлива, что машинка исправно работала. Окинув взглядом все комнаты, поняла, что все выглядело замечательно. Я посмотрела на часы, как раз вовремя, пора выдвигаться. С тяжелым вздохом, я взяла сумочку и вышла из дома, чтобы забрать маму.
Меня одолевало паршивое чувство по поводу ее приезда, но пока она будет в неведении, все в полном порядке. Время было рассчитано прекрасно, когда я подъехала к остановке, ее автобус как раз заехал в депо. Выйдя из машины, я ожидала пока она не вышла из автобуса, тогда поспешила помочь с ее багажом. Моя мама была настоящей красавицей, но иногда, казалось, что это только вредило ей. Её волосы были такими же рыжими, как и всегда, без единого следа седины. Она держала их длиной до плеч, и мягкий каскад обрамлял ее овал лица. В конце концов, я могла ее безмерно благодарить за такие волосы. Ее глаза были такими же зелеными, как и у меня, только намного больше, что всегда первым бросалось взгляду окружающих. Ее кожа была по прежнему гладкой, будто она вовсе не поддавалась возрасту, были лишь тоненькие линии вокруг глаз. Она заботилась о своем теле, и некоторые ее «парни» оплачивали увеличении груди и коррекцию живота, пока не вышвыривали ее из своей жизни. Ее внешность магнитом привлекала их, одного за другим, но дальнейшее существование за их счет, это совсем другая история.
— Привет, мама.
— Привет, малышка!
Она всегда меня так называла, когда ей было что-то нужно... или, как сейчас, в благодарность, что я позволила ей остаться у меня. Мы подождали, когда выгрузят весь багаж из автобуса. Мама взяла свою небольшую ручную сумку, а я боролась с сумкой на колесах и большим чемоданом. Погрузив все в багажник моего автомобиля, мы расположились в салоне.
Как только машина тронулась с места, я спросила маму:
— Поездка прошла хорошо?
— Не так уж и плохо, — ответила она. — Но мне, действительно, нужна машина. Я имею в виду, поездка заняла час, только мне пришлось сесть в этот дурацкий и грязный автобус, чтобы сюда добраться.
Я старалась не закатывать глаза. Меня часто посещали мысли, если бы ее это так сильно беспокоило, то давно бы уже нашла работу и могла сама себя содержать.
Когда мы покинули парковку, то мама заговорила:
— Не могу поверить, что Тайлер сделал это со мной. Я думала, он был моим единственным... я была уверена.
Тайлеру было двадцать семь лет, а моей маме сорок пять. Он был певцом в группе, выступающей в паршивеньком баре в Лос-Анжелесе. Он общался с неприятным народом и, как мама могла знать, у него было трое внебрачных детей. Ничего себе, сарказм бился в моей голове, как же она могла упустить такой шанс.
Не хотелось ничего говорить об этой истории, но я желала ее поддержать.
— Возможно, это к лучшему.
— К лучшему? — сказала она тем самым высоким голосом, когда считала меня ужасно заблуждающейся в чем-то. — Как это может быть для меня к лучшему? Я должна переехать к своей дочери. У меня был дом, и я была уверена, что он и я создадим прекрасную семью...
Я выдохнула. Она реагировала, будто лишилась чего-то реально хорошего, а не этого куска дерьма, которому было глубоко на нее наплевать, и не он изменял ей при каждой возможности на багажнике авто. Эта драматическая игра сводила меня с ума. Иногда она вела себя так... мне кажется, потому что в ее жизни не хватало реальной драмы. С тех пор, как я покинула личную драму, я свободно жила в спокойствии от передряг... до недавнего времени. Я взглянула на нее. И очень зря. Она начинала взрываться и продолжила.
— Я думаю, он изменял мне.
— Хм, — надеюсь, моя интонация выражала только сочувствие.
— Думаю, это было не единожды. Он говорил, что игрался временами. А иногда, когда я приходила в бар, его не было там или он появлялся из укромного места прямо перед тем, как из того же места выходила какая-нибудь сучка. Почему? Ну, скажи почему, он связывался с этим отстойным мусором, когда все это ждало его дома.
Она, на самом деле, показывала на свое тело.
— Все это.
Она, действительно, была что-то с чем-то.
— Ммм, — протянула я.
— Думаю, я слишком хороша для них. Я даю им все, что они хотят... каждый раз, когда они хотят... любым способом, каким они хотят, если ты понимаешь, о чем я...
Я прекрасно понимала и теперь меня мутило. Лучше промолчать. Эти слова не требуют моих комментариев. Она не сказала, что они делали для нее.
— И брали все это и потом кидали меня... они все бросали меня в конце концов...
В итоге я не выдержала.
— Мама, это, действительно, очень ужасно.
Она продолжала некоторое время болтать остальную чепуху. Из разряда «горе мне». Она реагировала, будто все происходящее в ее жизни было чьей-то виной. Не Вселенная была виновата... просто она никогда не брала ответственность за совершение своих ошибок... и так было всегда. Я должна ее поблагодарить... поэтому мой путь был в совершенно другом направлении. Я брала ответственность за все в своей жизни, даже за то, что не должна была. Облегчение наступило, когда впереди показался мой жилой комплекс. Я была сыта по горло, слушая одно и то же каждый раз, как сломанную пластинку.
Мы, наконец, поднялись домой со всеми вещами, но она еще не закончила меня раздражать.
— Джастин звонил мне прошлым вечером. Он очень хотел, чтобы ты набрала его.
— Нет! Черт возьми, мам. Почему ты до сих пор отвечаешь на его звонки? Ты говорила, что ничего не покупаешь у него долгое время... выздоравливающему наркоману не нужен дилер на быстром наборе, и я, вообще, не хочу с ним разговаривать.
— Мне не нравится, как ты бросаешься этим словом направо и налево... наркоман. Но в любом случае, он скучает по тебе, малышка. Мне его жаль. Он не пытается продать мне что-нибудь. Ему просто нужен собеседник, чтобы поболтать. Он одинок... ты одинока...
— Я бы скорее осталась одинокой, чем быть с таким человеком, как он. Боже, мама! Ты лучше всех остальных знаешь, через что мне пришлось с ним пройти.
Я вышла из автомобиля и взяла ее чемоданы из багажника.
Она обошла машину, чтобы помочь мне и сказала:
— У тебя есть кто-нибудь, милая? Это поэтому ты не хочешь ему звонить?
— Нет, у меня никого нет, но это и не имеет значения. Мне не нужен Джастин, и я просто потрясена, что одна из всех матерей на планете заставляет свою дочь связать отношения с наркодилером. Даже будучи его другом, это уже слишком, и ты это знаешь.
