До центра Москвы добрались быстро. Успели опередить так называемых «дачников» - миллионную орду владельцев загородных участков, дважды в неделю оккупирующих все дороги вокруг столицы, в пятницу - выезды, в воскресенье - въезды. Любовь к кислороду необычайно развита у этих отважных людей; Знаев, сам обитатель прохладного предместья, хорошо их понимал.

Лихо затормозив в полупустом переулке, за долгие годы изученном до последней трещинки в череде фасадов, он еще раз полюбовался новенькими дверями.

- Пойдем, - сказал он Алисе и неловко подмигнул. - Я кое-что тебе покажу.

Девушка удивилась.

- Это же мой банк! То есть, твой… Чего я здесь не видела?

- Ничего не видела.

Охранники встали во фрунт. На рыжую посмотрели без особого удивления. Примелькалась. Появление хозяина в разгар выходного дня, когда половина населения столицы валяется на пляжах или рыщет по бульварам в поисках холодного пива, не вызвало эмоций на лицах бывших милиционеров и офицеров Вооруженных Сил. Все знали, что хозяин крут и строг, хозяин способен нагрянуть в любое время суток, с таким хозяином не расслабишься - зато и нищим от него не уйдешь. Хорошо платит, собака.

Своим ключом банкир открыл узкую дверь под лестницей. За первой - вторую, потолще, потяжелее. С усилием нажал. По крутым, обтянутым черной резиной ступеням повел помалкивающую спутницу вниз. Третья дверь была еще серьезней - уже два ключа понадобилось, вдобавок следовало нажать кнопки на панели сигнализации. Вошли в тесную, однако ярко освещенную комнату, с мерцающими на стенах циферблатами датчиков температуры и влажности, остановились перед последней дверью. Знаев долго манипулировал замками, затем нажал кнопку, поймал себя на том, что движения его слегка, самую малость, театральны; когда стальная плита отвалилась, переступил высокий порог и тихо сообщил:

- Мы на глубине шести метров. Вверх, вниз и в стороны - полтора метра железобетона. Цемент марки «А-1000». Его используют при строительстве метро… Это мой личный сейф. Кроме тебя, сюда никто никогда не заходил. И не зайдет. Только Горохов. С моего разрешения.

Алиса осторожно проникла. Огляделась.

- Здесь все твое?

- Нет, конечно. Что-то мое. Что-то принесли люди. В залог кредитов. Или просто - на хранение.

- А это что? Золото?

- Да. Золото.

- Блестит.

- Оно всегда блестит. На то оно и золото.

- Можно потрогать?

- Конечно.

В глубине души Знаев предполагал, что рыжая, узрев сокровища, будет ахать, дрожать или, еще хуже, восторженно восклицать «вау» - но она реагировала сдержанно, смотрела внимательно, с интересом, однако без признаков экстаза, и это его обрадовало и одновременно озадачило - как всегда озадачивает любого мужчину женщина с большим самообладанием.

- А чем тут пахнет? - спросила она.

- Деньгами.

- Говорят, они не пахнут.

- Еще как пахнут. Типографской краской. И мажутся. Особенно - доллары. Я один раз пересчитывал вручную семьсот тысяч - потом еле отмыл пальцы. Американские деньги - вообще безобразного качества. Взгляни, вот новая пачка. Все по номерам. Видишь, одни купюры чуть короче, другие чуть длиннее, поля здесь шире, тут - гораздо уже… Халтура, а не банкноты.

- Я бы не отказалась и от таких, халтурных.

Знаев не ответил - он не любил, когда собеседники отпускают подобные присловья, уместные только в среде медленных обывателей.

- Взгляни, - произнес он. - Интересная цепь. Трехцветная. Белое, желтое, красное золото. Храню на память. Очень интересный был случай. Девяносто шестой год. Позвонил знакомый, говорит - нужна помощь. Приедут люди - выслушай их. Ладно, отвечаю. Подъезжают четверо. На «Мерседесе». Как тогда говорили - «серьезные». Срочно, говорят, прямо сейчас, не сходя с этого места, нужны деньги, как можно больше. Времени, говорят, у нас - десять минут от силы. О'кей, говорю, у меня все будет очень быстро. Сняли они с себя цепи с крестами, браслеты, печатки… Золотые портсигары вынули. Золотые зажигалки. Зажимы с галстуков отстегнули. Все - ручной работы, на заказ сделанное. Тогда, в девяносто шестом, у каждого отважного мужчины свой ювелир был, как сейчас - свой туроператор… В общем, все сняли. Общим весом почти три кило вышло. А сверху кинули ключи от «Мерседеса», на котором приехали. Я машины в залог никогда не брал, но в тот раз пошел навстречу. Понял, что у пацанов стряслось что-то особенное. Взяли они деньги, распихали по карманам, на побрякушки свои и тачку даже не взглянули на прощание. И ушли. Пешком. Быстрым шагом. В сторону ближайшего метро. Я их больше никогда не видел. И того знакомого, что их порекомендовал, - тоже…

Алиса молча покачала головой. Знаев подошел к следующей полке.

- А вот еще. Хорошее колечко. Камешек не менее чем в шесть каратов. Жаль, тут неважное освещение. На солнце сверкает - глаз нельзя оторвать… Человек отдал мне это кольцо чуть ли не вместе с пальцем.

- Со своим?

- Нет. С пальцем бывшего владельца.

- А где он сейчас?

- Кто? Владелец?

- Тот, кто принес.

- В тюрьме, я думаю. Прибежал впопыхах, взял в долг двадцать штук, сказал, что, наверное, подсядет, ненадолго, на годик-полтора… И пропал. Это было семь лет назад.

- А вдруг его уже… в живых нет?

- Может, и нет, - спокойно сказал банкир. - А может, он завтра заявится. Мое дело - спрятать надежно, дверь поставить потолще и отдать по первому требованию. Видишь эти кирпичи? Здесь двести тысяч баксов, по сто тысяч в брикете. С печатями Независимого Банка России. Такого банка нет в природе уже почти пятнадцать лет. Нетипичный был случай - пришли трое чуваков, взяли безналичные рубли под залог наличных долларов… Тоже очень спешили. Бестолковых людей сразу видно, они всегда спешат…

- Ты тоже.

- Нет, - мягко возразил Знаев, - я никогда не спешу. Я все делаю быстро. Согласись, есть разница… В общем, через неделю из тех троих двоих убили. Отстрелили затылки. Третий - пропал без вести. Причем, как сейчас помню, именно ему, третьему, я отдал - в руки сунул! - квитанцию о том, что ценности приняты на хранение. Думаю, именно он и заказал своих компаньонов. С тех пор я его жду. Может, придет. А он, я так предполагаю, боится. Квитанция - улика. Мотив, понимаешь?

Девушка рассеянно кивнула. В своих обтягивающих тоненьких джинсиках, в маечке на бретельках, с распущенными по плечам волосами она смотрелась несколько легкомысленно среди полок со слитками золота и металлических подносов, уставленных брикетами купюр, а также разных размеров шкатулками и ящиками с тускло отсвечивающими висячими замками.

- И много здесь у тебя такого? Что лежит по десять лет?