Стоя рядом с Чедом в одном из своих новых платьев, я ухитрилась не покачнуться от этих последних слов.

— Те из вас, кто играет вист или покер, — продолжал он, — пожалуйста, играйте. Те же, кто не знает этих игр, играйте в ту игру, которая вам знакома. Кто пожелает напитков — пожалуйста, спрашивайте, но только не тогда, когда игрок заходит с карты. У нас есть столовая, за пятью столами вы вполне можете поместиться, но я предлагаю вам приходить обедать небольшими партиями через определенные интервалы; поскольку именно так, вероятно, будет происходить у нас. Меню можно изучить, пока вы находитесь за карточным столом, и там же можно сделать заказ. Все понятно? Прекрасно. Вы должны войти в роли богатых джентльменов, которые посещают этот дом, чтобы поиграть в карты на высокие ставки, что не предполагает желания напиться или бесчинствовать. Пожалуйста, играйте свои роли искренне и увлеченно.

Первый час был для меня пыткой. Я чувствовала себя глупой и некомпетентной, однако постепенно мы все начали входить в свои роли. Я все время напоминала себе, что именно эту роль мне придется вновь и вновь играть в будущем. В тот вечер время от времени возникали небольшие недоразумения, как на кухне, так и за столами, но мы справились с этим.

Когда в полночь актеры ушли, получив по гинее, я опустилась в кресло напротив Чеда и тяжело вздохнула.

— Хорошо, что ты устроил эту репетицию, Чед. Я очень плохо играла роль?

Он улыбнулся и перевернул одну из карт, рассыпанных на столе. Это была Дама червей.

— Напротив, ты была молодцом. — Он щелкнул по карте ногтем. — Ты даже покорила парочку актеров, а обычно эта публика не любит никого, кроме самих себя. — Он с любопытством посмотрел на меня. — Поначалу ты была немного скована, но не испугалась, кажется?

Я закатила глаза:

— До полусмерти.

— Но ты не показала этого, Кейси. Я никогда не видел, чтобы ты показывала свой страх.

— Если и так, то не потому, что я такая храбрая, что бы там ни говорил Сэм. Надеюсь, я научилась скрывать страх. В моей жизни было много страха… и в море, но в основном — в Диаболо-Холл. Море заставляет быть хладнокровным, и тогда забываешь про страх, но в Диаболо-Холле я была бы сломлена окончательно, если бы позволила себе показать страх.

Он опять взял Даму червей и о чем-то задумался.

— Тебе не больно говорить теперь об этом?

— Нет. Благодаря тебе, Аайзе и Сэму.

Меня клонило в сон.

— Ты устала. Пора спать, — сказал Чед и встал.

— Да. Я отпустила прислугу в половине двенадцатого. Пойду погляжу, все ли они оставили в порядке. Завтра утром Берчелы уберут все в доме.

Берчелы — это семья, которую Чед нанял для присмотра за домом: они жили на втором этаже. Мистер Берчел был отставным сержантом, очень надежным человеком, который командовал семьей так, будто она была его подчиненным составом, хотя, кажется, жена и пятнадцатилетняя дочь это принимали как должное. Они прекрасно обслуживали дом.

Выйдя из кухни, я обнаружила, что Чед ожидает меня у лестницы. Мы пошли вместе в то крыло дома, где были наши спальни, одна напротив другой. Остановившись у двери в свою спальню, я сказала:

— Чед, если мы успеем на поезд в шесть двадцать, то мы будем дома вовремя, я успею приготовить завтрак для Лайзы с Сэмом.

— О… не знаю. Это значит, что ты не выспишься.

— Я редко сплю более четырех часов: так было все последние три года, а после завтрака я могу поспать еще.

— Если ты этого хочешь.

— Да, я бы хотела.

— Хорошо, — улыбнулся он.

— Спокойной ночи, Кейси. Спасибо тебе за хорошо выполненные обязанности.

— Я рада, что тебе понравилось, как я играла роль. Спокойной ночи, Чед.

И мой муж пошел в свою комнату, а я — в свою.

Через шесть недель стало ясно, что новое предприятие Чеда приносит прибыль. Я думала, что в первый вечер буду очень волноваться, но, когда начали приезжать гости, что-то во мне, кажется, ответило на этот вызов: я приняла его. Я вспомнила, как упиралась босыми ногами в палубу «Кейси» и держала курс против ожесточенного ветра. В конце вечера Чед прямо-таки захвалил меня, но, говоря по правде, мне действительно удалось все лучше, чем я ожидала.

Мы провели дюжину таких вечеров, и теперь я могла сказать, что и в самом деле волновалась из-за пустяка; мои обязанности были весьма просты и не слишком ответственны. Большая часть моей работы проходила как бы за кулисами и состояла в том, чтобы обеспечить безупречную работу кухни и прислуги. Поскольку она была тщательно отобрана, то моя задача не была обременительной.

Мы с Чедом принимали гостей как настоящая супружеская чета, устраивали торжественный обед либо музыкальный вечер. Поддерживали беседу, пока не соберется достаточное количество игроков; затем за них принимался Чед. Обычно он воздерживался от составления партии, пока не будут сыграны хотя бы две игры; но порой один из ранних гостей уговаривал его сыграть. Тогда других гостей принимала я сама, извинившись за мужа. Поскольку приходили только игроки, то обид не возникало.

Это не были члены клуба. Гости приходили по официальному приглашению Чеда, поэтому на них можно было положиться. У некоторых были громкие титулы, богаты были все, и все были заядлыми картежниками, хотя вовсе не все были хорошими игроками. Круг приглашенных был очень ограничен; и я быстро освоилась. Важно было не дать почувствовать гостям, что они клиенты.

— Добрый вечер, лорд Мэршем, рада вновь видеть вас, — говорила я. — Вы очень хорошо выглядите. Боюсь, мой муж поддался уговорам полковника Райда и играет с ним в роббер. Пожалуйста, извините его. Видите ли, мы с сэром Чарлзом и мистером Эшли собирались выпить по бокалу шерри. Вы ведь знакомы, кажется? Да, я так и думала. Не присоединитесь ли вы к нам. Скоро прибудет четвертый партнер для виста; или, может быть, желаете в этот вечер занять место за столом для покера?

Я никогда на самом деле не пила шерри, и мне редко приходилось доводить разговор до конца. Чед дал мне список сорока возможных гостей, причем с указанием их вероятных интересов; и вскоре я обнаружила, что все, что требуется от любезной хозяйки, это задавать вопросы и выслушивать ответы.

Раз в час я заходила ненадолго в каждую комнату для игры, чтобы ненавязчиво напомнить джентльменам о своем присутствии. Двери никогда не закрывались, таким образом, мне было легко уловить момент, когда игра окончена. Я спрашивала, не желает ли кто-либо освежающих напитков и не заказать ли обед в столовой. То были необычные и любопытные званые вечера, но полагаю, что именно в необычности и заключалась их привлекательность для публики.

Меня очень интриговало поведение Чеда за карточным столом. Некоторые джентльмены выказывали то восторг, то разочарование, то триумф, то отчаяние — в зависимости от того, выигрывали они или проигрывали. Чед же всегда сохранял на лице одно и то же выражение любезности и некоторой мечтательности, будто его мысли были далеко отсюда. Я сказала это однажды вечером Лайзе и Сэму, когда мы обедали без Чеда: он играл в клубе.

Сэм рассмеялся.

— Именно так он выглядит, когда очень сконцентрирован, и поверь мне, милая, концентрироваться в мыслях лучше Мелюзги никто не умеет. Он помнит каждую карту, он делает расчеты по каждой участвовавшей в игре карте, так что еще к середине кона он уже знает, что у кого есть. То же самое в покер. Каждый раз, как дилер подхватывает карту и кладет ее на дно колоды, Чед отслеживает путь этой карты, пока она вновь не окажется в игре. Так, Лайза?

Она улыбнулась и кивнула.

— Это дает ему большое преимущество. Я видела, как он берет колоду, быстро пробегает по ней взглядом, а затем может пересказать очередность карт, не заглядывая в колоду.

— Привык этим заниматься, когда еще был мальцом, — хмыкнул Сэм. — Он умудряется мало проигрывать даже тогда, когда идет не та карта или у него плохой партнер. Дай ему достойные карты или достойного партнера — и он выиграет. А дай ему и то и другое — так он последнюю рубашку снимет. Плохо, что он ни во что не ставит эти деньги и только оплачивает ими эти древние долги.