“переданы братьями Рожером де Монтагю и Робертом де Барри, а переписаны братом

Бернаром из S.Audomaro 18 августа 1252 года”.

Устав этот начинается с заявления, что “теперь настали последние времена и к тем,

которые крещены не водою, а духом святым и огнем, приблизилось царство Божие”.

Обращаясь к начальникам Ордена, составитель (или составители) призывает учреждать

“капитулы избранных”, в число которых дозволено принимать только самых достойных

братьев, причем собираться они должны тайно, ночью, в месте, имеющем тайные выходы,

и охраняемом стражей. Кроме чистоты жизни, твердости в соблюдении обетов,

неустрашимости и благородного происхождения от кандидата требовалась высокая

образованность, владение языками и занятия наукой. Кандидата следовало готовить

исподволь, проверяя его качества и стойкость, постепенно открывая ему сомнения в

истинности учения и жизни римской Церкви, уподобившейся библейскому Вавилону,

давно уклонившемуся с пути истины и праведности.

Чрезвычайно любопытно, что в числе этих сомнений указывалась возможность

рождения Христа от Девы Марии, обладание им реальным телом, возможности быть

положенным в гроб и затем воскреснуть. Следом за этим пояснялось, что само по себе

крещение не ведет к очищению, а в освящении вина и хлеба не происходит никакого

таинства или “претворения”, так что во всем, что “проповедуется в синагоге антихриста”

(т.е. в римско-католической церкви), нет ни истины, ни спасения.

Когда кандидат усвоит эти мысли и согласится с ними, ему можно намекать, что “есть

лица, имеющие доступ к ангельским откровениям, привезенным из восточных стран”, и

что от него самого зависит получить это знание или нет.

Подготовив таким образом кандидата и получив согласие капитула, назначалось место

и время для приема неофита. Сама процедура оказывается весьма сходной с

обстоятельствами приема в масонскую ложу, причем оговаривалось, что если

приведенный к испытанию проявит колебания, весь церемониал предписывалось обратить

в шутку с изрядной выпивкой и запрещением в дальнейшем привлекать этого рыцаря в

члены тайного общества.

В случае же его достойного поведения начинался настоящий прием.

При вступлении неофита в комнату, собравшиеся пели псалом. Посвящаемый давал

обет молчания, а затем “клялся, что верует в Бога Творца, в его единородного Сына и

Вечное Слово (т.е. Логос. - А.Н.), которое никогда не рождалось, не страдало, не умирало

83

на кресте и не воскресало из мертвых”. Вместе с тем он клялся в ненависти как к мирским

тиранам, так и к “синагоге Антихриста, о пришествии которого известил Иоанн”, по-

видимому, Иоанн Богослов. После этой клятвы братья бросали на землю свои кресты и

попирали их ногами - факт, в высшей степени знаменательный, поскольку, как известно,

не только первые христиане, но несториане и многие сектанты доныне отказываются

поклоняться кресту как орудию мученичества Иисуса, воздвигнутого руками его палачей.

Вместе с тем, специальный параграф, отказывавший Христу в полном воплощении, т.е.

в его плотском существовании среди людей, требовал от посвященных с почтением

относится к “Иисусу, сыну Марии”, поскольку тот принадлежал к его ученикам.

Статуты, как указывалось, не были неизменными. Их предписывалось читать четыре

раза в год - накануне Крещения, Великой Пятницы, дней Иоанна Крестителя и архангела

Михаила, особо почитавшихся тамплиерами, причем членам капитула предоставлялось

право их комментировать, пополнять и изменять. Запрещен был только их перевод с

латыни на местный язык, чтобы они не попали в руки необразованных людей.

Еще более для нас оказывается интересно изложение самого учения “избранных”, от

которых требуется “оставить мир, воздерживаться от лишнего употребления мяса,

преследовать воров, ростовщиков, клеветников, развратников и разбойников, снискивать

себе пропитание физическим и умственным трудом, не причинять оскорбления ни одному

честному человеку, принимать с любовью всякого, кто выкажет ревность к нашему

учению, повиноваться больше Богу, чем людям. Если будут исполнены эти правила, нет

нужды в таинствах, которые продаются в синагоге Антихриста; а если они будут

нарушены, никакие таинства не доставят спасения. Тут содержится вся сумма нашего

оправдания, и в дополнение к ней не требуется установление каких-либо новых

церемоний, так как все Евангелие и апостольское Учение ограничиваются этим

немногим.”

Определяя в последующих параграфах как должны себя вести посвященные, чтобы не

подавать повода к подозрениям и пересудам со стороны других братьев и мирян, а также

со стороны духовенства, авторы статута рассказывают далее об устройстве орденских

зданий и помещений для тайного капитула, об участии в выборах на орденские должности

и о разрешении “принимать участие в войнах на Востоке и в Испании, но с условием,

чтобы они боролись ради освобождения угнетенных, а не из-за славы”.

Наконец, нельзя обойти вниманием знаменательное указание, что при каждом

орденском доме “следует завести библиотеку, в состав которой, кроме Библии и творений

святых отцов, должны входить произведения Иоанна Эриугены, Ансельма

Кентерберийского, Абеляра, собрание канонов Грациана, Петра Ломбардского и, наконец,

недавно запрещенные синагогой Антихриста сочинения Амалика де Бена и Давида де

Динато”.

Третий устав, озаглавленный Liber Consolamenti (т.е. “Книга утешенных”), извлечен

был из ватиканского кодекса XXXI и в конце имел помету, что “правила эти собраны

магистром Ронцелином, а переписаны Робертом из Самфорда, прокуратором тамплиеров

Англии, 28 июня 1240 года”.

В отличие от предыдущего устава, он содержит в своей преамбуле заявление, что

только одним “утешенным” доступен свет Истины, которого не ведают “ни прелаты, ни

князья, ни ученые, ни сыны Нового Вавилона”. Последние, то есть приверженцы римско-

католической церкви, требуют наибольшей осторожности в сообщении им каких-либо

сведений и в принятии их в число “утешенных”. Наоборот, двери тайного братства

следует открывать невзирая на национальные различия тем, “которые в тулузской

провинции называют себя “добрыми людьми”, в лионской области - “бедными”,

скрывающимся около Вероны и Бергама (т.е. речь идет о катарах и альбигойцах. - А.Н.),

“байолям” Галисии и Этрурии, “боргам” (богумилам. - А.Н.) Болгарии, “друзам” на Кипре

и в горах Ливана, а также сарацинам в Испании”, причем в последнем случае в пример

приводится прием в Орден Саладина по рекомендации Энфрида Турского.

84

Это уникальное известие, которому нет основания не верить, вместе с

предшествующим документом открывает тайные цели Ордена, заключавшие в себе

попытку коренной реформации христианства в духе собственно евангельского учения и

построения на земле того утопического общества, о котором, как оказывается, мечтали не

только бедняки Европы, но и самый образованный и просвещенный цвет ее рыцарства.

Видимо в силу этих причин, требовавших предельной конспирации, “утешенные”

(самоназвание которых возникло, вероятнее всего, из провозвещанного Иисусом

имеющего прийти за ним “Утешителя” - Параклета) составляли еще более узкий,

затрудненный для приема кружок, чем “избранные” предыдущего документа. Возрастной

ценз не допускал приема людей моложе 36 лет и ставил преграду монахам, клирикам,

аббатам, епископам и клерикальным ученым, “потому что они поступают коварно,

скрывая в сердце измену, или, отказавшись от своих заблуждений, ищут Света только для

того, чтобы с большей свободой погрязнуть в пороках”.

Строго и уже безо всяких зазорных испытаний совершался прием в “капитул