Лежа на кровати, слушая депрессивную музыку и жалея себя, я послал Джанне следующую смс:
Скучаю по тебе.
Через четыре минуты (я смотрел на часы), я получил ответ:
Я тоже скучаю по тебе.
Хорошо, я приму это.
Люблю тебя, красавица.
Я тоже тебя люблю.
Ну вот, это заставило меня почувствовать себя немного лучше.
Не могу дождаться, когда снова обниму тебя, принцесса.
Я знал, что ей трудно писать смс из-за сломанных запястий, поэтому терпеливо ждал. Десять минут спустя от неё пришло новое сообщение.
Смотрю кино вместе с папой.
Когда ты вернешься домой?
Она ответила: Не знаю когда.
У меня на следующей неделе судебное заседание.
Три минуты спустя: Надеюсь, у тебя не будет неприятностей из-за меня.
Здесь нет твоей вины, ни в чем.
Когда через четырнадцать минут она все еще не ответила, я снова написал ей: Как ты?
Она, наконец, написала мне в ответ: Хорошо.
Это ничего не объясняло. И тогда я сдался, я был разочарован отсутствием возможности общаться. Если бы мы снова были рядом, я не позволил бы ей спрятаться от меня.
Я написал ей: Люблю тебя, поговорим позже.
Хорошо.
Чувство паники и беспомощности снова вернулось. Что, черт возьми, я должен сделать? Я пытался успокоить себя, что смогу все исправить, как только Джанна вернется в Денвер. Ее отец вроде собирался продать свой дом в Хьюстоне, выйти из партнерства с группой пластических хирургов, и купить себе дом здесь в пригороде, куда бы Джанна и Чэнс мог ли бы переехать.
Крис угрожал Джулии тем, что вызовет ее в суд по делу о лишении родительских прав, если она будет бороться с ним за опеку. Он, вероятно, не зашел бы так далеко, но Джулия не станет рисковать. Джанна хотела жить с отцом, и Крис сказал Джулии, что нет ни единого шанса, что судья оставит ее жить вместе с «неуравновешенной матерью». Несмотря на большую разницу в возрасте, судья также не захочет разлучать брата и сестру. Я знал, что Джулия пойдет на компромисс, так как не хочет, чтобы кто-то называл ее чокнутой под протокол.
Как только Крис переедет сюда, все будет в порядке.
Мой папа не был зол на меня за избиение Джоша, но мама была расстроена. Она сказала, что когда поняла, почему я это сделал, она просто захотела, что ничего из этого вообще никогда не случалось.
Мы все чувствовали себя также.
Она также была расстроена и тем, что я предстану перед судом. Мои родители планировали быть там и поддержать меня, и надеялись, что судья будет снисходительным, когда адвокат объяснит ситуацию.
Несколько раз за последние пару недель я задавался вопросом, как обстоят дела у Яна. Я был уверен, что его отец, в конце концов, появился, чтобы вытащить его из-под стражи. Ему, наверное, тоже назначено судебное заседание.
Джанна, должно быть, не сказала Сиси и остальным друзьям о том, что случилось. Когда вчера я виделся с Данте, он ничего не упомянул. Поскольку Данте встречался с Сиси, а Сиси была та еще болтушка, я понял, если бы она знала, что тоже знал бы об этом. Похоже, Джанна, не хотела, чтобы они знали, и я не собирался никому рассказывать.
Они все, казалось, думали, что она просто гостит у своего отца в Хьюстоне.
***
Шесть дней спустя, в среду, одетый в костюм, я сидел с моими родителями в коридоре здания суда, ожидая вызова на слушание моего дела. Моя мама снова и снова проверяла свою помаду, нервная привычка, поэтому я попытался успокоить ее:
– Всё будет хорошо, мама.
Она выдавила из себя улыбку.
– Знаю. Я просто всегда ненавижу эту часть – ждать.
Улыбка далась мне легко. Джанна возвращается домой в следующий вторник, и тогда все наладится.
– Да ладно. Я думал, что больше всего ты ненавидишь ту часть, где видишь своего мальчика в наручниках.
– Напомни мне забрать твой автомобиль, – с другой стороны проворчал мой папа.
– Посмотрите, кто здесь, мой давний друг, Калеб, – услышал я в нескольких футах от себя.
Я поднял глаза и едва подавил инстинктивный стон.
– Вот дерьмо, это сам дьявол.
Ян засмеялся, показывая на моего адвоката, который сидел через пару стульев от отца:
– Это твой питбуль?
Прежде, чем я успел ответить, Ян большим пальцем указал на парня в дорогом костюме, стоящего рядом с ним.
– Это мой питбуль. Он здесь, чтобы снова вытащить меня из неприятностей.
– Где твои родители? – спросила его моя мама, узнавая Яна по нашим прошлым стычкам на протяжении нескольких лет.
Ян натянул на лицо отсутствующий вид:
– А что с ними?
Мама была явно смущена, не зная, что сказать.
Ян позволил ей сорваться с крючка.
– Мой папа имеет свою новую подружку в Кабо[37]. Он не смог приехать.
Моя мама ахнула, и я услышал, как отец шокировано хмыкнул.
Ей удалось выбраться из неловкого положения, выдохнув:
– Ой.
– Что ты здесь делаешь, неудачник? – я спросил Яна, желая, чтобы он прекратил шокировать маму своими грязными словечками.
Когда его адвокат отошел пообщаться с моим, Ян намеренно сел по другую сторону рядом с моей мамой. Я наклонился вперед, когда он сказал:
– Мой адвокат говорит, что судья решил объединить наши слушания, так как мы совершили преступление вместе. Я не переживаю об этом. Мой адвокат действительно хорош. Ты должен быть благодарен, что он предложил поделиться своим умом с твоим.
Женщина средних лет открыла дверь зала суда и крикнула:
– Ян Креншоу, Калеб Моррисон.
Она держала дверь открытой, пока Ян, я и сопровождающие нас лица заходили в зал заседаний. Комната была небольшая, и так как наши преступления уж точно не заслуживали освещения в прессе, то скамьи были пусты.
Сходство между судом и церковью всегда меня удивляло. Моя мама ударилась в религию, когда я был в седьмом классе. Она утверждала, что духовный опыт помог ей найти вдохновение для собственных работ. В ответ, я сказал, что многие художники находили вдохновение в алкоголе. Я был бы более счастлив, напиваться с ней, чем ходить в церковь. Она заставила меня читать молитвы. Я был вне себя от радости, когда вскоре она перешла к медитации. В церковь мне приходилось прилично одеваться, молиться за свою бессмертную душу и слушать, как старый чувак в одеянии, читает мне лекции. Там были скамьи и алтарь.
Суд был параллельным опытом с церковью.
В суде я также должен был одеваться, молиться о снисхождении и слушать, как старый чувак в одеянии, наставляет меня. И там, и там использовали Библию. Алтаря не было, но судья восседал на своем стуле весь такой высокопоставленный и могучий. И он не болтал о господнем могуществе. Вместо того чтобы слушать о том, каким отличным парнем был Иисус, я слушал о том, каким куском дерьма был я сам.
Что Сделал Бы Иисус?
Ну, я уверен, что он бы тоже надрал Джошу задницу[38].
После прохождения всех формальностей, необходимых системе правосудия, судья начал объяснять, почему нас судят вместе. Точно, мы избили одного и того же чувака. Потом для каждого из нас, судья зачитал список нарушений закона, которые мы совершили в прошлом.
Вот это да, Ян еще хуже, чем я. Да он реально преступник. Меня, возможно, и ловили с наркотиками, но парня поймали за их продажу. Зачем ему это делать? Его отец был миллионером.
Когда судья отметил, что мы оба, судя по протоколам, уже привлекались за нападение, мы посмотрели друг на друга со странным пониманием. Зачитывая старые судебные документы, судья кратко охарактеризовал обстоятельства наших прошлых нападений, и я понял, в чем разница между мной и Яном.
Я отправил парня в больницу, потому что он ударил мою подругу. Ян сделал это, потому что мог и считал забавным. Ян терся с подругой какого-то парня, и когда парень застал его за этим, Ян слетел с катушек. Нам прочли и список незначительных правонарушений. Вандализм, мелкое воровство, прогулы, и так далее. Все, что я понял из лекции судьи, так это то, что слишком много раз попадался за последние четыре года.
