— Куда едем? — спросил я.

— Бель-Эйр, — ответил он. — Вы знаете этот дом.

— Если мне придется оказаться в холодильнике, — заметил я, — то можно выбрать место и похуже.

— Ваше мнение может еще измениться, — холодно проговорил он.

По дороге я не мог придумать, о чем бы можно было поболтать, а Чака это вообще не волновало. Поэтому я вел машину молча. И только когда припарковался перед домом Ларсена, Чак скомандовал:

— Вылезайте!

Дверь нам открыла французская служанка из Канзаса, наградив меня светлой, приветливой улыбкой.

— Приятно опять увидеть вас так скоро, мистер Холман, — проворковала она.

— Могу ли я высказать такое же приветствие? — галантно отозвался я.

— Пошла!.. — совсем нелюбезно цыкнул на нее Чак.

В гостиной нас дожидался Ден Ларсен — вроде бы дожидался — и с увлечением смотрел по телевизору какую-то юмористическую передачу, крякая в местах, которые ему казались особенно удачными. Чак негромко откашлялся. Ларсен взглянул через плечо, заметил нас, слегка замешкался, но все же выключил телевизор. На его лице отразилось сожаление.

— Садитесь, мистер Холман, — предложил он.

Я опустился в то же громоздкое кресло, в котором сидел еще совсем недавно. Чак отошел к окну, но на этот раз не повернулся к нам спиной, а очень внимательно наблюдал за нами. Ларсен сел на диван, вынул свою трубку из верхнего кармашка, потом сунул ее в рот и зажал между зубами.

— Я спросил Чака, когда поступил неправильно, — спокойно обратился я к нему. — Я все делал точно так, как вы советовали, мистер Ларсен. Но Чак утверждает, что для всего я выбрал неудачное время.

— К несчастью, это никоим образом не ваша вина, — ответил он. — Хотите выпить, мистер Холман?

— Нет, спасибо, — отказался я.

— В самом деле, вы оказались не в том месте и не в то время, — согласился он. — Но уверяю вас, что лично вы тут ни при чем, нет вашей вины в том, что произошло потом.

— Верю вам, — сказал я, — хотя мой затылок не дает мне забыть об этом.

Ларсен понимающе причмокнул:

— Ты заметил это, Чарльз? Мистер Холман сохраняет чувство юмора несмотря на то, что произошло. Отличительная черта настоящего профессионала!

— Конечно, мистер Ларсен, — отозвался Чак и беззвучно зевнул.

— Но я хочу кое-что возместить, — мрачно произнес Ларсен.

— Посадив меня в холодильник?

— Это вам сказал Чарльз? — Он на мгновение кисло взглянул на Чака. — Чарльз говорит обо всем очень грубо… Как вы, мистер Холман, отнесетесь к продолжительному отдыху в Палм-Спрингс? С оплатой всех расходов и единовременной выплатой в конце этого срока двух тысяч долларов?

— За что?

Он широко развел перед собою руки:

— Ни за что! Вы сами убедились, что Глория Клюн в полном порядке, ничего дурного с ней не произошло. Она находилась у друзей в небольшом, довольно пустынном безлюдном местечке после преждевременной гибели несчастного Шульца. Это местечко почти оторвано от большого мира, и девушка узнала о случившемся только сегодня в середине дня. Естественно, она возвратилась прямо в Лос-Анджелес, но потом занервничала, потому что поняла, что, коль скоро это произошло в ее квартире, она может оказаться втянутой полицией в это грязное дело. Поэтому она поддалась панике. — Он снисходительно улыбнулся. — Женщины не застрахованы от подобных настроений, верно?

— Думаю, эта версия будет встречена в полиции с большим интересом, когда она сама расскажет там об этом, — предположил я. — Как и то, что вы обеспечили ей железное алиби на время совершения убийства.

— Не понимаю вас, — нахмурился Ларсен.

— Поэтому-то вы и хотите, чтобы я поехал отдыхать, — продолжал я. — Выиграть время, чтобы окончательно отработать для нее алиби, прежде чем она окажется в полиции. Если серьезно подумать, то нетрудно догадаться, что вам бы не хотелось также, чтобы и я что-то вынюхивал тут в этот период.

— Я делаю вам очень заманчивое предложение, Холман, — заявил он, и в его голосе появились недовольные, скрежещущие нотки. — И настоятельно рекомендую вам принять его. В противном случае, как выразился Чарльз, вам придется на время побыть в холодильнике, что, уверяю вас, куда менее приятно!

— Возможно, вы и правы, — деликатно отозвался я. — Но мне хотелось бы немного подумать. Мог бы я выпить что-нибудь в данный момент?

— Думаю, можете, — тут же согласился Ларсен. — Чарльз?

— Пожалуй, будет лучше, если я останусь здесь, мистер Ларсен, — любезно посоветовал Чак.

— Вероятно, вы правы, — угрюмо согласился Ларсен. Он приоткрыл дверь и громко крикнул: — Франсуаза!

Я услышал, как дробно застучали ее высокие каблуки и как он приказал ей принести мне выпивку.

— Канадского виски со льдом, — громко попросил я.

Он передал в дверь мой заказ, возвратился к дивану и опять уселся на него.

— Убедительно рекомендую вам, мистер Холман, воспользоваться моим предложением, — повторил он. — Две недели в Палм-Спрингс, возможно, с привлекательной спутницей? А?.. — Он подмигнул мне, как, полагаю, подмигнул бы своему умудренному приятелю-распутнику. — Гораздо приятнее, чем предложенная альтернатива. Убежден, вы с этим согласитесь.

— Я все еще обдумываю ваше предложение, мистер Ларсен, — с уважением в голосе сообщил я.

— Не тяните слишком долго. — Его улыбка стала менее приветливой. — Чарльз очень нетерпеливый человек!

В комнату быстрыми шажками вошла служанка, крутя бедрами сатиновый подол. Как я и надеялся, бокал она принесла на таком же, как и в прошлый раз, подносе. Когда я повернулся, чтобы взять у нее выпивку, я сумел задеть за поднос локтем. Бокал стукнулся об пол, его содержимое расплескалось на явно дорогой персидский ковер, а служанка автоматически нагнулась, чтобы поднять его.

— Виноват, — извинился я. — Давайте помогу вам.

Я мигом вскочил со своего кресла. Ее голова уже находилась в двенадцати дюймах от пола, прямо напротив Чака. В таком полусогнутом положении ее черное сатиновое платье задралось вверх, доказав без тени сомнения, что из нижнего белья на ней все еще был один ярко-красный поясок. Но момент был не из тех, когда надо было показать себя джентльменом, и я зверски толкнул ее. Она издала громкий, пронзительный вопль и стрелой полетела вперед. Чак не успел уклониться от этого живого снаряда. Я видел, как в его глазах мелькнула тревога, а в следующее мгновение ее голова угодила ему прямо в живот. Сбитый с ног, он повалился навзничь.

Мой очередной шаг был относительно легким. Я схватил Ларсена за лацканы пиджака, поднял с дивана, потом подтащил спиной к тому месту, где барахтался Чак, который пытался подняться на ноги, но каблук башмака Ларсена в этот момент ударился об его голову, Ларсен окончательно потерял равновесие и тяжело рухнул на Чака. Французская служанка из Канзаса лежала на спине, ее подол задрался выше головы, она дрыгала в воздухе ногами и дико выла. О, это было зрелище, достойное созерцания!.. Но у меня не было времени, чтобы насладиться им.

Я живо выскочил из дома, прыгнул в машину и помчался по дороге с такой скоростью, будто тренировался, готовясь к мотогонкам в Индианаполисе.

Уже в четвертый раз я звонил в дверь и все посылал к черту! Если он спит, то должен проснуться. Или, если ему так больше нравится, может продолжать лежать и всю ночь слушать, как дребезжит дверной звонок. Но наконец-то дверь открылась, а я все еще продолжать давить на кнопку звонка.

— Кто вы такой, черт вас побери? — раздраженно спросил женский голос. — Какой-то страдалец от бессонницы?

Я решил, что ей не больше девятнадцати — этой выгоревшей на солнце блондинке. Из тех, которыми усеян пляж в Малибу: они предохраняют песок от эрозии. Голубые глаза, далеко не невинные, губы искусаны и вздулись. На ней была ночная рубашка из тонкого шелка, которая доходила до верхней части ее бедер, а ее невероятно крупные груди оттопыривали хрупкий материал, как самодельные бомбы секретных агентов былых времен, уже заведенные и готовые взорваться.