- Красивая сказка, - произнесла я.

  - Она моя любимая, - смущенно признался Нэд.

  - В следующий раз я расскажу свою любимую сказку, - ответила я.

  - Буду ждать, - улыбнулся мне южанин. - А теперь отдыхайте.

  Нэд поправил мне одеяло и вышел из комнаты.

                                                                       ***

  Это была большая комната, стены которой были увешены картинами с изображением голых мужчин и женщин во время слияния. Я стояла возле каменного длинного алтаря в кругу женщин своего рода, которые в один голос пели молитву Беримору:

  - Услышь же нас зов Беримор!

  Отец! Мы твои дочери! Мы твои рабыни!

  Мы служим тебе! Мы любим тебя!

  Мы преклоняемся перед тобой!

  Мы желаем принять твою волю.

  Освети же нас своим светом. Отец!

  Они все продолжали петь. Повторяли молитву раз за разом, но Беримор так и не приходил. Когда женщины почти отчаялись, призвать бога, чтоб провести обряд для одной из своих сестер, возле меня появился король Валирии: голый и почему-то с серой кожей и красными глазами-щелочками.

  - Поздно! Она опоздала! - властно произнес он, даже не взглянув на меня.

  - Беримор, мы молим тебя о милосердии! - закричали женщины и упали на колени.

  Моя мама на коленях чуть-чуть выдвинулась вперед и произнесла:

  - Отец, она твоя дочь, как и все здесь присутствующие. Прошу, не отворачивайся от нее из-за чужой ошибки. Накажи лучше меня! Это я не уберегла ее, и виновата в этом только я!

   - Я накажу вас обеих! - ответил король. - Отныне тебе, чтоб утолить голод, придется поглощать в два раза больше энергии. А ты...

  Король взглянул на меня... и я вдруг поняла, что лежу на алтаре, а он, расположившись между моих ног, нависает надо мной, с силой сжимает мои запястья, со злостью и предвкушением улыбается.

  - А ты отныне сможешь утолять голод только со мной, - прошептал он с издевкой и резко вошел в меня...

  ...Я закричала и проснулась, сжала плечи руками и зажмурилась, повторяя про себя: "Все было не так. Это только сон. Все было не так. Это только сон..."

  Сон, который все чаще и чаще мучил меня, преследовал словно злой рок, не давал забыть, что сегодня мне вновь придется отправиться на встречу с королем.

  Прошло четыре месяца с того момента, как я задела гордость короля, и все эти месяцы он вежливо и учтиво беседовал со мной на чаепитиях и балах, но издевался и мучил в том охотничьем домике.

  При каждой личной встрече он насмехался над моей гордостью, издевался над моим телом и втаптывал в грязь мою душу. После того раза я его больше не умоляла перестать, молчаливо терпела все, сжав зубы, и когда все кончалось, пересиливала боль и усталость, уходила, сохраняя тем самым каплю достоинства.

  Встав с кровати, я стащила плед, закуталась и направилась к креслу, забралась в него с ногами и наконец-то успокоилась. Кресло словно обладало волшебной силой и могло огородить меня от всего мира, не давая зайти на свою территорию боли, страху и мыслям. Оно словно невидимыми руками обнимало меня, утешало и защищало.

  Заснуть я больше не могла, поэтому принялась смотреть на бушующее море за окном, ожидая, когда над черной гладью поднимется свет нового дня, разбивающий ночную мглу и чужие сны.

  Когда новый день разбудил обитателей моего дома, я оделась в свое домашнее серое платье и спустилась в столовую. За столом на шесть персон уже сидела тетя Стелла, ее недавно приобретенный "гардероб" Ивард и Нэд.

  С Нэдом ситуация, по мнению моей тетушки, была странная: его подарила мне мать для утоления голода, но я ни разу с ним не сливалась. В доме слуги к нему как к рабу или прислуге не относились, но и как к своему хозяину тоже. Он помогал им выполнять разные дела по дому, но чаще занимался с репетиторами, сопровождал меня в город, занимал беседами, помогал в теплице и учил своему языку. Не заметно для себя я стала относиться к южанину как к своему секретарю, который всегда был под рукой, расписывал распорядок на день и помогал разбираться с делами. Нэд был неглупым юношей, и, как я поняла, на родине занимался похожим делом, так как у его семьи было свое дело. Ему просто нужно было разобраться с нашим письмом и цифрами. Я даже стала платить ему жалование, что его поначалу очень удивило, и он даже пытался отнекиваться, но я быстро настояла на своем. В конце концов, в Валирии рабства не было, так что он заслуживает к себе такого же отношения, как все.

  - Доброго утра и приятно аппетита, - войдя, произнесла я, и направилась к столу.

  Нэд встал, отодвинул для меня стул во главе стола и подвинул его, когда я присела.

   Мирос поставил передо мной тарелку с завтраком, налил в кружку горячего чаю. Аппетита не было, но я через силу заставила себе все съесть, совсем не ощущая вкуса, запила травяным чаем и спросила у южанина:

  - Что у нас сегодня запланировано?

  Нэд открыл черную записную книжку, с которой теперь не расставался, пролистал несколько листов и зачитал:

  - В одиннадцать встреча с леди Сивиллой в "Шелковом Цветке" по поводу платья для бала. В два - обед в ресторане "Четыре сторона света" с Граем Биртасом по поводу доставки семян из Менноса, я забронировал столик. В четыре часа в театре "Корабль" состоится премьера спектакля "Ветер Альвиора", если желаете, можем сходить, я приобрел билеты. Вечером, - лицо Нэда помрачнело, - прибудет мистер Браунг.

  - Кто бы сомневался, - хмыкнула тетя Стелла, подалась ко мне и заговорщицки зашептала: - Может мне заняться им?

  "Им-то ты можешь заняться, а вот кто займется королем?" - мысленно спросила я.

  Тетушка словно прочитала мои мысли или поняла все по глазам, откинулась на спинку стула, прикрыла глаза ладонью и тихо произнесла:

  - Мы тут бессильны.

  - Я понимаю это, - хмуро ответила я, схватила салфетку с ног, скомкала и кинула на стол. - Идем, Нэд.

  Конечно, ни от тетушки, ни от матери информация о том , что четыре месяца я сливаюсь с королем, не скрылась, но помочь мне они не могли. По факту правила я не нарушала, и наказать меня могли только в одном случае: если король потребует этого. Мама даже лично встречалась с королем и намекнула ему о моем шатком положении, на что он сообщил, что это не ее дело, ведь под удар нашу тайну он не ставит. Мне же прямо заявил, что пока являюсь его игрушкой, не смею даже заглядываться на других мужчин. Выход тут был только один: сбежать, но оставить свой только приобретенный дом, розарий и семью у меня не хватало смелости. Поэтому оставалось только ждать, когда король пресытится мной и переключит свое внимание на другую жертву. Как же это иронично звучит: обычно жертвой я называла мужчин, которыми питалась, а в случае с королем именно я являюсь жертвой, хоть после слияния с ним голод и отступает.

   Жизнь словно наказала меня за мое высокомерие и пренебрежительное отношение к мужчинам, поэтому я стала задумываться: на самом ли деле, мы являемся выше них, как говорит нам Беримор, ведь без силы мы становимся обычными, хрупкими и слабыми женщинами, которые не способны, выступить против мужчин. Из-за силы я, действительно, считала себя превыше их, относилась к ним не более чем к еде, но когда меня лишили возможности, пользоваться даром Беримора, я осознала, насколько ничтожны и обманчивы были мои мысли. Но как тогда обычные женщины справляются с мужчинами? Что они используют, чтоб противостоять им и даже удерживаться на одной планке?

  - Леди Анжей? - взволнованно окликнул меня Нэд, и я осознала, что в раздумьях застыла на месте возле двери, ведущей в будуар.

  - Все нормально, - ответила я и прошлась в комнату.

  Помимо секретаря Нэд исполнял еще и роль моего камериста, помогая мне одеваться.

  Выбрав темно-зеленое платье, фиолетовый пиджак с серебряными пуговицами в виде распустившихся роз, черные перчатки, полусапожки на каблуке и вытянутую "охотничью" шляпку, украшенную перьями фазана, я переоделась за ширмой. Нэд помог мне затянуть корсет и поправить платье, а заколоть волосы и слегка накрасится, я могла и сама.