задачей поднялись в воздух Павлов и Несвяченный.

Полеты в этот день закончились лишь с наступлением сумерек. Полк совершил 43 боевых вылета, провел

несколько воздушных боев. И в январе, оказывается, бывает жарко! [160]

Сложный бой

... День был на исходе. Летчики находились у самолетов и подумывали уже об ужине, который особенно

приятен после напряженного боевого дня.

— Баста, ребята, больше не будет вылетов, — проговорил Крылов. — Пора на ужин.

Но Крылов поспешил. От командного пункта отделилась полковая машина и направилась в сторону

самолетной стоянки. Когда она подъехала ближе, то все узнали подполковника Зворыгина. Он вышел из

машины, тут же собрал командиров эскадрилий и поставил задачу — блокировать вражеский аэродром.

Светлого времени оставалось мало. Коротко объяснив обстановку и указав каждой группе конкретную

задачу, Зворыгин скомандовал:

— По самолетам!

Спустя несколько минут истребители взяли курс на запад. Лишь теперь летчики догадались, почему этот

полет происходит в столь неурочный час. По нашим расчетам, фашистские летчики в это время должны

быть на земле. Самое время для удара по их аэродрому.

Но мы просчитались. При подходе к цели первая группа ЯКов встретилась с «фоккерами». Завязался бой.

Подошла вторая эскадрилья и помогла рассеять самолеты врага. Но к месту боя подошла еще одна группа

фашистских истребителей МЕ-109. И бой продолжался. С обеих сторон в нем участвовало около 60

самолетов.

Вместо блокировки вражеского аэродрома пришлось драться. В воздухе закружились в яростной схватке

ЯКи, «фоккеры» и «мессеры». Воздух сотрясался от рева двигателей, треска пулеметных очередей, коротких, тугих ударов пушек ЯК-9.

В этом бою отличилась пара Кулиева — Крылова. Она вела бой тактически грамотно. Отвалив вправо и

набрав высоту, летчики тут же атаковали четверку «мессеров». Фашисты стали расходиться попарно, чтобы в свою очередь зажать нашу пару в клещи.

— Бьем по правой! — скомандовал Кулиев.

Тут же прогремели первые очереди. В азарте боя наши летчики сами подверглись атаке. Самолет Кулиева

[161] получил повреждение. Но огромное желание сбить врага заслонило все. Он продолжал атаку и

вогнал все-таки одного фрица в землю.

Бой закончился лишь тогда, когда было сбито еще несколько вражеских самолетов. Фашисты не

выдержали натиска наших истребителей и вышли из боя.

Через день лейтенант Кулиев получил новое боевое задание. Нужно было вылететь в составе звена и

«поработать» по вражеской колонне, двигавшейся по дороге.

Выполнив задание, летчики возвращались на аэродром. Встреч в воздухе не было. До линии фронта

оставалось километров двадцать. Иногда виднелись разрывы зенитных снарядов, но они не причиняли

вреда.

И тут Треков отвалил в сторону.

— В чем дело? — запросил ведущий.

— Хочу стукнуться с фрицем.

Действительно, в метрах шестистах летел «фоккер». Треков считался отчаянным летчиком. Но эта

отчаянность у него часто переходила в недисциплинированность, из-за которой летчики звена не раз

имели неприятности. Заметив самолет врага, он самостоятельно покидал строй и ввязывался в драку.

Делал он это даже тогда, когда обстановка была неблагоприятной. Летными же качествами обладал

посредственными, летал недавно.

Но ему везло до сих пор, и командир звена смирился как-то с этим. И на этот раз он позволил ему

партизанить.

Остальные самолеты продолжали полет, лишь сбавив скорость. Время от времени Кулиев поглядывал, как идут дела у Трекова.

И вдруг он увидел, что на Трекова навалились четыре «фоккера». Развернув самолеты, товарищи

поспешили на помощь. И вовремя. Две пары вражеских истребителей с разных сторон нацелились на

самолет Трекова. Последовала короткая, жестокая схватка, и гитлеровцы отступили. Отступили, видимо, потому, что летчики оказались молодыми, неопытными: едва увидев ЯКи, они прекратили атаки и

скрылись в облаках. Кулиев не стал их преследовать. Горючее и боеприпасы были на исходе.

В тот день я руководил полетами. Самолеты один за [162] другим заходили на посадку. Первым

приземлился командир группы, за ним — Крылов и Кобяков. Последним садился Треков. Его самолет

рыскал по курсу, то взмывал, то проваливался.

— В чем дело, Треков?

Но летчик молчал. Истребитель приблизился к границе аэродрома, а высоты не было. Вот-вот упадет на

поле.

— Обороты... Увеличьте обороты! — кричу по радио.

Самолет взмыл вверх, перетянул границу аэродрома и тут же сел на взлетно-посадочную полосу.

Когда истребитель зарулил на стоянку, механики обнаружили, что он весь изрешечен пулями. Большая

дыра зияла в руле глубины. Это повреждение и мешало летчику точно выдерживать на посадочном курсе

высоту.

Действия лейтенанта Трекова в тот же день были подробно разобраны со всем летным составом, а сам

виновник строго наказан. Хороший, предметный урок слишком самоуверенным летчикам!

Мне не раз приходилось встречаться с молодыми летчиками. Они все рвались в бой, все хотели

обязательно сбивать фрицев. И это желание в общем-то хорошее. Молодых людей легко было понять.

Они видели смерть и разрушения, которые принесли с собой фашисты, и горели святым чувством мести.

К этому добавлялась еще юношеская романтика, желание отличиться. И это тоже хорошо.

Но плохо то, что некоторые из них не понимали простой истины: чтобы бить врага, надо уметь, а это

умение приходит с боями под руководством опытных воздушных бойцов. Вспоминается случай, который

произошел еще на Северо-Западном фронте. Во время воздушного боя летчик Божко, прибывший с

пополнением в полк, увидел в стороне одиночный вражеский самолет. И он, бросив своего ведущего, погнался за фашистским истребителем. В итоге Божко не только не сбил врага, но сам чуть не погиб. На

него набросилась пара «мессеров», дежуривших выше. Хорошо, что на выручку подоспели другие наши

летчики.

Нет, врага надо бить не растопыренными пальцами, а кулаком! [163]

Кобяков сбивает двух «фоккеров»

В марте выдалось несколько по-настоящему летных дней, и каждый из них отличался большим

напряжением. Я до сих пор хорошо помню 2 марта. В этот день аэродром не затихал ни на минуту.

Самолеты то и дело взлетали и уходили прикрывать ИЛов, которые штурмовали вражеские позиции в

районе Витебска. О напряженности боевой работы в этот день красноречиво свидетельствуют строки из

политдонесения замполита полка майора Г. Омельчука: «Сопровождали штурмовиков в районы

Овсяники, Сутоки, Ходотово. Выполнили 42 боевых вылета. Провели пять воздушных боев. Сбили 4

«ФВ-190» и 2 «МЕ-109».{14}

Жарко было в небе в тот день. ИЛов встречали большие группы вражеских истребителей, доходившие до

10—12 самолетов. Летчикам полка приходилось, как правило, драться в меньшинстве. И все же они

побеждали. За весь день мы не потеряли ни одного штурмовика, ни одного своего самолета.

Первыми одержали победу капитан А. Килоберидзе и Микишков. Прикрывая штурмовиков, они завязали

воздушный бой с «фоккерами», в ходе которого продемонстрировали исключительную слетанность и

взаимовыручку. Гитлеровцы несколько раз заходили в заднюю полусферу самолета Килоберидзе, но его

ведомый Микишков каждый раз отбивал атаки врага. Бой закончился тем, что Килоберидзе свалил

одного «фоккера».

Во время второго вылета отличились старший лейтенант А. Попов, младшие лейтенанты А. Борисов и Б.

Бобышев, сбившие по одному вражескому истребителю.

Но героем дня стал лейтенант А. М. Кобяков. В одном из боев он уничтожил сразу два ФВ-190.

— Вот это по-нашему. Так и надо бить фрицев! — похвалил его командир полка.

В составе четверки комсомолец Александр Кобяков сопровождал ИЛы в район Сутоки. Встретились с