облачность, доходившая порой до 50 метров, часто проносились снежные заряды, видимости почти не

было.

В такие дни на аэродроме стояла тишина. Лишь изредка в морозном воздухе раздавался рев авиационного

мотора. Это механики опробовали двигатели, готовили боевые машины к полетам.

Откровенно говоря, авиационные специалисты радовались [156] плохой погоде. Она давала возможность

не спеша проверить все узлы и агрегаты, отремонтировать поврежденные самолеты, отдохнуть по-

человечески. Когда идут интенсивные полеты, механикам не до сна: заправляют самолеты горючим, снаряжают боекомплект, латают пробоины, меняют поврежденные детали. Ведь истребитель всегда

должен быть готов к вылету. Поэтому приходилось работать и ночью.

Но стоило чуть распогодиться, как аэродром тут же оживал. Один за другим поднимались в воздух

истребители и брали курс к фронту. Они улетали на разведку, патрулировали над полем боя, прикрывали

штурмовиков. В небе гремели тогда пулеметные и пушечные очереди, горящими факелами падали

сбитые самолеты.

Напряженными оказались 4 и 6 января. В эти два дня полк совершил 56 боевых вылетов, провел

несколько воздушных боев. Особенно отличились старший лейтенант А. Попов, который сбил два

вражеских самолета, и лейтенант А. Кулиев, записавший на свой боевой счет еще одного «фоккера».

После завтрака, как обычно, я зашел на командный пункт. В землянке находился лишь подполковник М.

Зворыгин. Он разговаривал по телефону:

— Все понял. Пошлем четверку.

— Кто пойдет ведущим?

Командир повернулся, посмотрел в мою сторону.

— Ведущим пойдет Кубарев.

Положив трубку полевого телефона на зеленый ящик аппарата, Михаил Никифорович обратился ко мне:

— Юго-западнее Витебска обнаружена фашистская танковая колонна. Штурмовикам приказано ударить

по этим танкам, ну, а нам — прикрывать их.

С минуту он помолчал, обдумывая что-то про себя, а потом сказал:

— Возьми поопытней летчиков. Задание сложное. Да и погода ненароком испортится. Синоптик и тот не

гарантирует.

Уточнив маршрут полета, позывные, время встречи со штурмовиками, я тут же вышел из землянки.

Летчики уже пришли из столовой и, собравшись в кружок, курили, перебрасывались шуточками. Едва за

мной [157] захлопнулась тяжелая дверь, как Хитров встретил меня вопросом:

— Ну как, полетим?

Я смотрел на летчиков и прикидывал в уме, кого взять на задание. Ведомым пойдет, конечно, Хитров. Мы

давно с ним летаем вместе, понимали друг друга с полуслова. А кого взять ведущим второй пары?

Вот стоит Слава Павлов. Одетый в меховой комбинезон, он походил на медведя: такой же крупный и

неповоротливый. Но в воздухе проворнее его не было, обладает исключительным хладнокровием, отлично пилотирует самолет, бьет без промаха. Рядом с ним Алексей Самохвалов — командир третьей

эскадрильи, тоже отличный летчик. Но по характеру — прямая противоположность Павлову: вспыльчив, невыдержан. Адиль Кулиев, Андрей Попов, Александр Килоберидзе, Иван Несвяченный — все

прекрасные летчики, с каждым можно идти на любое задание. Они стояли и выжидающе смотрели на

меня.

— Полетим, — нарушая затянувшееся молчание проговорил я. — Приказано четверкой сопровождать

«горбатых». Со мной пойдут Павлов, Несвяченный и Хитров.

Летчики тут же поспешили к своим самолетам. Пошел и я на самолетную стоянку.

Вскоре все доложили о готовности к вылету.

До взлета еще пять минут. Я сижу в кабине истребителя и думаю о предстоящем полете. Витебск

прикрыт плотным зенитным огнем. ИЛам придется туго. Не исключена встреча с вражескими

истребителями. Фашисты тоже каждый погожий день максимально использовали для прикрытия своих

войск. Придется одной парой непосредственно прикрывать штурмовиков, а другой сторожить

«фоккеров» на высоте.

Над стартом взвилась зеленая ракета. Это сигнал нам. Увеличиваю обороты двигателя и выруливаю со

стоянки. Следом идет Сергей Хитров. Короткий, стремительный разбег, и самолеты в воздухе. На левом

вираже замечаю пару Павлова.

«Горбатых» я заметил еще издали. Как всегда, они шли почти над самой землей широким фронтом.

Вместе с ними мы пересекли передний край и углубились в тыл врага. [158]

— Павлов, прикрывай ИЛов. Высота 800.

Мы с Хитровым полезли вверх и заняли эшелон 1200. При подходе к цели штурмовики вдруг круто

развернулись на юг, затем на запад и север. Этим маневром ведущий обеспечивал себе внезапность. С

тыла фашисты меньше всего ждали удара. И действительно, когда над танковой колонной появились

краснозвездные самолеты, их никто не встретил огнем.

А потом... Потом к небу потянулись густые трассы огня. Били вражеские пулеметные установки, зенитные орудия. И среди этого ада носились ИЛы. Они с ревом пикировали на врага, поливая его

свинцовым дождем. Израсходовав весь боекомплект и оставив на дороге несколько подбитых танков, штурмовики на бреющем ушли на восток.

Спустя полчаса, мы вновь были в этом же районе и вновь прикрывали ИЛов. На этот раз, однако, еще на

подходе встретили шесть ФВ-190. Они барражировали в районе цели и явно поджидали нашего прихода.

По команде ведущего штурмовики перестроились в боевой порядок и стали заходить на цель. Тотчас же

вся шестерка «фоккеров» перешла в пикирование, намереваясь одним ударом поразить ИЛы.

— Павлов, сверху справа «фоккеры». Атакуй левую пару.

— Понял.

Пара Павлова устремилась в атаку.

Мы с Хитровым тоже бросились наперерез вражеским истребителям и связали их боем. С дистанции 100

метров открываю огонь по ведущему. Сергей бьет по ведомому. Гитлеровцы отказываются от атаки и

уходят в сторону. Третья вражеская пара висит у нас на хвосте. Мгновенно разворачиваю истребитель

влево. Огненная трасса проходит рядом с кабиной. Продолжаю разворот с набором высоты и схожусь на

встречных курсах с первой парой. Гитлеровцы не выдерживают лобовой атаки, пытаются уйти. Бью

короткой очередью по ведущему. Хитров тоже успевает открыть огонь. «Фоккер» вдруг потерял скорость, накренился на левое крыло и перешел в беспорядочное падение.

— Молодец, Сергей! Одним стервятником меньше стало.

Осматриваюсь. Чуть ниже и левее бой ведут Павлов [159] и Несвяченный. Правее, на одной высоте с

нами, вторая вражеская пара. Пятый истребитель пристраивается к ним. Бой разгорается с новой силой.

Ревут моторы, стучат пушечные залпы, воздух прорезают пулеметные трассы. Потеря одного истребителя

не обескуражила врагов. Дерутся упорно.

Между тем ИЛы делают свое дело. На белом фоне хорошо видны результаты их работы. На дороге

коптят подбитые танки, рвутся снаряды. По обочинам дороги — черные пятна воронок. Штурмовики

дают жару фашистам.

— Работу закончил, — слышу, наконец, доклад ведущего штурмовиков.

И, действительно, ИЛы стали вытягиваться в цепочку и на бреющем уходить от цели. И здесь замечаю, что на замыкающего штурмовика откуда-то сверху свалился «фоккер». За ним следом пикирует

истребитель Несвяченного. Но прежде чем он настиг гитлеровца, тот успел выпустить длинную очередь

по штурмовику. Тот покачнулся, затем тут же выпрямился и продолжал полет.

Нам с Хитровым тоже пришлось туго. На помощь фашистам подошла еще четверка «фоккеров». Мы еле

успевали отбиваться.

Так продолжалось до самой линии фронта. Лишь тут гитлеровцы оставили нас в покое.

На аэродром вернулись все целыми и невредимыми, если не считать с десяток дыр в плоскостях наших

истребителей. Штурмовики тоже благополучно дошли домой. Только подбитый ИЛ сел на вынужденную.

Как потом выяснилось, летчик этого самолета был ранен.

Доложив командиру полка о выполнении задания, мы все вчетвером пошли на обед.

А в 16.00 в паре с Хитровым вылетели на разведку в район Бешенковичи. Вслед за нами с подобной же