В общем, если вся эта конструкция сорвется, то она не упадет, а полетит. Недалеко, всего лишь спланирует, но зато сядем мягко. Надо только подвести сюда пару потоков помощней. Ну да в горах с этим трудностей нет.
Выполнив страховочные работы, пошла к мужикам. Пусть хоть покормят перед дальней дорогой. Мне мрачно сунули ложку и миску с горячим варевом. Еда, сопровождаемая такими взглядами, становится почти несъедобной, но я все равно поела. если не знаешь, когда в следующий раз есть придется, лучше пользоваться случаем.
Но чувство, что против меня затеяли какую‑то гадость, становилось все сильнее. Я бы и есть не стала, если бы не заметила, что похлебку наливают из общего котла в чистую миску.
А что их может интересовать? Моя смерть? Я и так ухожу из деревни, а брать грех на душу и убивать того, кто тебе помог, значит накликать на себя несчастья. Ослик? Да на кой он им нужен?
И тут, глядя на мрачные, искаженные алчностью лица мужчин, я поняла: золото! Они откуда‑то знают, что у меня есть деньги. В общем, я это не очень‑то скрывала, дура. В долине они не ценятся, там вовсю идет натуральный обмен.
А староста как раз занимается торговлей с внешним миром и цену деньгам знает отлично.
Уведя меня тайно, он рассчитывает все заграбастать себе. Мужики — всего лишь исполнители, тупые орудия.
Выходит, меня и Бака запихнут в корзину и отправят вниз, а ящик, каковым они считают повозку, оставят себе. Думают, наивные, что если разломать вместилище, то чары спадут и содержимое будет доступно.
Я так разозлилась, что готова была позволить им так поступить. Если сломать вместилище пространственного кармана, то он втягивает в себя все, до чего дотянется, и схлопывается. Скорее всего этих идиотов, не знающих основ магии, туда затянет, а выхода оттуда нет и не предвидится. Так и сдохли бы, блуждая все времени и пространства.
В принципе, пространственные карманы устроены так, что только зачаровавший их маг или тот, кому он дал допуск, мог достать оттуда то, что положил. Но если сломать предмет, к которому карман был привязан, то все, что там хранилось, будет утрачено навсегда. Это меня и остановило.
В повозке, кроме денег, вещей, книг и зелий, находилась урна с прахом Вэня и его жены. Его следовало развеять над морем. Я не могла допустить, чтобы завещание не было исполнено.
Значит, мужиков надо напугать, причем сразу, как только они попытаются заграбастать ящик. А я его, дура, там, у корзины оставила.
Осторожно поставив на землю миску, я встала и прогулочной походкой двинулась в сторону корзины. Никого я этим не обманула. Стоило мне сделать шагов десять, как меня схватили сзади и поволокли прямо к спускающему устройству. Причем схватили так ловко, что я ни рукой, ни ногой двинуть не могла, даже головой крутить не получалось. Еще и в рот грязную тряпку засунули. Наверное, чтобы я их проклясть не могла. Это они зря: проклясть и про себя можно, главное видеть, кого проклинаешь. Так даже хуже: не слышно текста и неизвестно ограничивающее условие.
Следом раздался негодующий рев Бака. Выходит, я была права: его тоже схватили. Сейчас нас закинут в корзину, затем поднимут ее и опустят вниз.
Как‑то неправильно я представляла порядок действий. Все произошло очень быстро. Меня и ослика просто вбросили в корзину, не заботясь о том, чтобы мы там удобно разместились. Я просто рухнула на четвереньки, а бедное животное окзалось у меня на спине. Пришлось из‑под него выбираться.
А мужики тем временем не мешкали. Не успели мы с Баком оказаться в корзине, как уже висели над пропастью.
Надо сказать, мне‑то рот заткнули, а ослику моему нет, за что и поплатились. Он успел куснуть двоих. Видели лошадиные зубы? Так у осла они ничуть не меньше. Так что мужики ругательски ругали моего Бака, рассматривая вырванные клоки одежды и пораненные руки. Но мы с ним находились уже вне досягаемости: в корзину к нам никто не полез.
Я вытащила тряпку изо рта и закричала:
— Кто мое добро тронет, у того по плечи руки отнимутся!
И пустила мелкую иллюзию. Золотой свет охватил руки всех моих недругов, подтверждая действенность проклятья.
— Я говорил, надо было ей по башке дать, а вы боялись. Вот и допрыгались! Пролетели мимо золота! — зарычал староста.
Отец вылеченных мной детей поднял с земли мой ящик и прижал к груди, не желая расставаться с чужими деньгами, а незнакомый мужик выхватил из‑за пояса топор и стал ожесточенно рубить удерживающий корзину канат. Тот оказался прочным и не поддавался.
Я поднялась на ноги. Меня уже не трясло от злости, в душе поднималась настоящая ведьминская ярость. Слова проклятья сами складывались в голове:
— За то, как вы поступаете с теми, кто не сделал вам зла, а всегда нес добро, будьте прокляты! С сего дня в долине больше не зародится жизнь! Ни одна женщина не понесет ребенка, коровы, козы и овцы останутся яловыми, куры перестанут нестись! Бесплодие поразит всех! И прекратится это только тогда, когда та, кто придет после меня, найдет в долине дом, семью, любовь и счастье. Но если в вашей долине опять обидят ведьму, проклятье станет бессрочным и вы вымрете, как недостойные дара жизни.
На этих моих словах полыхнул яркий свет и в камень рядом с чистого неба ударила молния. Проклятье обрело силу.
В тот же миг канат наконец лопнул и мы полетели вниз. Именно полетели, мягко планируя. Не зря я рисовала иероглифы. Мужики от злости аж заревели, как быки, которых холостят. Тот, кто держал мой ящик, занес его над головой, чтобы бросить и разбить мне голову, раз уж не вышло убить другим способом, так ожесточили его услышанные слова.
Но выпущенная мной воздушная петля подхватила волшебное изделие мастера Вэня и опустила рядом со мной. А тут наш полет подошел к концу. Мне удалось мягко посадить корзину на предназначенное ей место.
Глупые мужики наверху зашумели. Кажется, они собираются побить нас с Баком камнями? Вот идиоты. Не знают, что если ведьму убить, ее проклятие не снимет даже выполненное условие. Объяснять — зря время тратить.
Нужно скорее отсюда убираться. Вылезти из корзины самостоятельно осел не мог, так что пришлось испепелить плетеные стенки. Затем мы побежали. Обычно Бака трудно сдвинуть с места, нужна морковка. Но тут мой ослик все прекрасно понял и бежал быстрее призового жеребца безо всякого поощрения.
Камни полетели нам вслед, но не причинили никакого вреда, только повредили площадку. А мы, выбежав на плац, приготовленный торговцами для своих караванов, были вне досягаемости. Так что я выбросила жителей долины Ласерн из головы. Я оставила им хороший шанс, так что они могут и сами спастись, и спасти всех, если успокоятся и подумают головой. А если нет… ну что ж, сами виноваты, что позволили злобе и жадности занять места в своем сердце, а глупости — в голове.
Тут пошел мелкий, противный дождь, больше похожий на осенний, чем на весенний. Путешествовать под дождем в горах не только неприятно, но еще и опасно, как мы с Баком успели убедиться. Так что для начала я решила укрыться в одном из пустующих складов и подготовиться к дальнейшей дороге. Поесть, переночевать, превратить ящик в повозку, прикрепить колеса и тент… У меня появилось куча работы, а здешние склады представляли для этого все условия. Крепкая крыша от дождя, очаг с таганом в углу, куча соломы в качестве подстилки, кое — какая мебель: стол и две табуретки. Широкие двустворчатые двери позволяли прокатить через них собранную и готовую к путешествию повозку, так что место меня более чем устраивало.
Баку тут тоже понравилось: гораздо просторнее, чем в сенях, где ему пришлось провести зиму. Он носился по пустому складу как щенок. Застоялся, бедняга.
Зимой я выпускала его во двор, но на снегу ему не нравилось и он спешил вернуться в тепло. А тут такой простор и никакого мерзкого, холодного снега!
Я развела в очаге огонь и приготовила еду, даже лепешек напекла.
Беспокоили меня сейчас две вещи: как я доберусь до моря и где взять морковь. Если первый вопрос был не так уж важен, в первом же поселении я смогу подправить маршрут, то морковка была настоящей проблемой. В долине она была не очень популярным продуктом: росла она в горах плохо и вместо нее сажали репу. Эх, если бы Бак увлекался репкой! Но к моему горю он ее терпеть не мог. В общем с морковью были плохо. К весне ее практически ни у кого не осталось, а мои запасы Бак уже давно слопал.
