— Я не пират.
— А доказательства?
Армандо решил блеснуть знанием законов страны.
— Насколько я знаю, в Элидиане действует принцип презумпции невиновности. Это вы должны доказать, что я пират, а то, что я добропорядочный гражданин, я доказывать не обязан.
Офицер неприятно усмехнулся и произнес как выплюнул:
— Не умничай, может, в Элидиане так, но мы‑то на мысе Танг!
— А мыс Танг более не принадлежит элидианской короне?
— Я тебе сказал — не умничай! Здесь правит начальник гарнизона крепости Танг адмирал граф Дешерн. Закон — это он!
Офицер подняд глаза и посмотрел на портрет, украшавший кабинет. Портретов было два. Один был знаком: его Величество король Дейнем Второй, а другой изображал высокого худого адмирала в парадном мундире. Видимо, тот самый граф Дешерн и есть.
Оторвавшись от созерцания портрета родного начальства, мужчина снова зарычал:
— А ты помалкивай, если не хочешь отправиться на корм рыбам.
Армандо пожал плечами и, чувствуя, что еще минута и он свалится, попросил:
— Дайте мне стул, пожалуйста.
— Ты еще тут рассиживаться станешь!
— Если нет, я упаду и буду разлёживаться.
Лапундин коллега уже собирался снова прикрикнуть на арестованного, но тут ноги у Армандо и впрямь подкосились. Его чудом поймал тот самый солдат, который первым за ним пришел. Подхватил у самого пола.
Офицер заорал уже на него:
— Что вы мне сюда всякую падаль таскаете?! Совсем страх потеряли?! Даю три дня! Или он придет сюда своими ногами, или пойдет на корм рыбам! А ты вместе с ним! За компанию!!! Увести!
Солдат потащил Армандо на выход, тихо ругаясь про себя. Костерил он, к счастью, не больного мага, а свое любезное начальство.
Те два парня, которые занесли не стоящего на ногах мужчину в кабинет интендантского офицера, исчезли, так что по лестнице на верх башни он тащил Армандо на себе. Там сбросил на солому и спросил:
— Есть хочешь? А, глупый вопрос. Хочешь, чего уж там. Сиди, сейчас принесу. Ты и вправду маг?
Армандо кивнул.
— Значит, ничего делать не умеешь. Это плохо. Тут маг, не маг — одна дорога. Или камни дробить, или на галере грести, если, конечно, нет какого‑нибудь нужного ремесла. Магия‑то на мысе Танг не действует.
Это Армандо и сам понял. Все окрестные скалы были черного цвета. Из черного камня был построен фундамент крепости. А значит, о магии тут можно забыть. Люди не умирают только потому, что проклятый камень находится лишь под ногами и не мешает потокам силы проходить над мысом. Но вот трансформировать их в заклинания тут никто не возьмется.
Почему он должен дробить камни или грести на галере он так и не понял. Или так поступают здесь с пленными пиратами?
Солдат ушел, а Армандо сидел и гадал. То ли ему не поверили, что он не пират, то ли… То ли графу Дешерну на это наплевать. Второй вариант нравился еще меньше первого, но что‑то подсказывало, что он верный.
Голова, заживая, стала чесаться просто зверски. Армандо не позволял себе этого простого движения в чужом присутствии, он все‑таки не нищий, невоспитанный и необразованный крестьянин, а дипломированный маг. Но тут поднял руку к волосам… А вот волос‑то и не было.
Теперь понятно, почему голова так странно себя чувствует. Его обрили! И хорошо, если сделали это для того, чтобы вылечить. Но скорее всего из него хотят сделать такого же, как те бритоголовые во дворе крепости. Похоже, догадка верна. Одели в полотняные штаны и рубаху, обрили голову… Армандо не был любителем роскошных длинных волос у мужчин, но свою короткую шевелюру любил и холил. Без нее его неправильное, но симпатичное лицо делалось почти уродливым. И для дела вредно, и просто в зеркало смотреть неприятно. Хотя какие тут зеркала?!
Он еще раз провел по голове рукой. Кожа гладкая, как будто тут никогда ничего не росло. Скорее всего после бритья его намазали зельем Зентиса, очень популярным у женщин. Те пользуются им для ног и других мест, где у дам могут вырасти нежелательные волосы. Смажешь этой гадостью — и пять декад можешь спать спокойно: волосы в этом месте тебе не грозят. А ему лысым придется ходить.
Он ощупал лицо и с ужасом понял, что сбрили не только волосы, бровей тоже не было. Безбровый человек всегда и везде привлечет внимание свои видом, уж больно рожа становится специфическая. Выходит, его пометили таким образом. И думается, не только его.
Пришедший с большой миской чего‑то, пахнущего рыбой, солдат всучил ее Армандо вместе с ложкой, сел рядом, оперся спиной о парапет и сказал:
Да, не повезло тебе, парень. С наши интендантом поцапался, это, считай, себе дорогу сам перекрыл. И захочешь на службу. так не вдруг возьмут. Тебе еще повезло: сейчас кроме него никакого начальства в крепости почитай и нету. А был бы граф Дешерн дома, так дешево ты бы не отделался. Языкастый ты очень, как я погляжу. Тебя что, мамка молчать не научила? А лежал такой тихий, кроткий, просто прелесть. Ты уху‑то ешь, все равно другого ничего нет.
Мага не надо было уговаривать. Сейчас он слопал бы что угодно любого качества, все равно магия переработает любую мало — мальски съедобную дрянь.
Пока он с жадностью хлебал то, что солдат назвал ухой, хотя это скорее была густая овсяная похлебка с рыбой, его страж добродушно вещал:
— Наш граф предлагает каждому: или присягни ему на верность и служи, вон, как я, или иди трудись за миску вот такой баланды. Это еще хорошо: у нас здесь рыбы полно, все же не пустая крупа. Если настоящим пиратам попадешься — они так не кормят.
— То есть, тебя тоже поймали?
— Меня? Можно сказать и так. Я на рыболовном судне боцманом ходил, потом угодил в плен к пиратам, думал, убьюи или в рабство продадут, но они меня в свою компанию приняли. Предложили всем, кто хочет, я согласился. У них как раз боцмана убили, так что я только место службы поменял. А потом нас корабли графа потопили, меня в плен вязли. Грамотным предложили на службу к графу пойти, свободу пообещали. Я и пошел, что теряться‑то? Не сахар, конечно, свободой это не назовешь, только рабом всяко хуже.
Армандо чуть баландой не поперхнулся.
— Рабом? Но в Элидиане нет рабства!
В мгновение ока ему открылась отвратительная правда. Так вот кто такие эти лысые люди в белом! Рабы!
— Это ты графу расскажи, — рассмеялся солдат, — Как раз в самый глубокий забой отправишься. И кончай уже права качать, тут это не работает. Всем наплевать, кем ты был раньше. Здесь два пути: либо в синий мундир, как я, либо в холстину, как вон те, — он показал на людей внизу, — Это я тебе по доброте душевной говорю, не со зла.
Забыл упомянуть третий путь — на корм рыбам. Его озвучил тот противный офицер. Выбирать особо не из чего.
Да, Армандо Бастиан, попал ты так, как и не думал. Этот граф Дешерн получил от короля карт — бланш на борьбу с пиратами, а сам под шумок развел свои порядки.
У него есть копи и есть галеры, чтобы возить с них добытое. Нужна рабочая сила. Так вот же она, по морю плавает. И какая разница, кто купец, а кто пират? Всех, кого поймает, он заставляет на себя работать. А в здешних условиях людей надолго не хватает. Значит, надо ловить следующих.
И никто, никто во внешнем мире и не подозревает, что великий борец с пиратами граф Дешерн — сам хуже любого пирата. Все его восхваляют, король награждает, даже не пытаясь проверить, как на самом деле обстоят дела. И что же делать? Вокруг одни рабы: и те, что в холстине, и те, что в синей форме, пусть они и тешат себя иллюзией, что свободны. И он такой же раб.
Осталось либо принять присягу и надеть синюю форму, либо плюнуть гадам в морду и гордо идти умирать в забой. Черный камень сейчас очень востребован: камеры антимагические из него строят, какую‑то дрянь для антимагических ошейников выделяют… Борются люди с магами по всем фронтам. Да и сами маги не лучше: любят они власть над себе подобными, так что черным камнем тоже интересуются. Так что добыча должна приносить хороший доход. А в забое ему долго не протянуть. Он бы и в той камере, где они были изначально, загнулся, если бы кто‑то умный не решил его наверх, на вольный воздух вынести. Эсли на этом проклятом мысу есть хоть что‑то вольное.
