к своему старосте, а тут - ничего... "Нет нужды, что Прохор Захарыч
перехватит лишнюю кружку пенника и прилыгнет что-нибудь. Не любо - не
слушай", - утешали они помятого Хватайку.
Храпы хотели верить в существование страны, текущей молоком и
медом, - страны, где человек мог бы вздохнуть во всю ширь груди,
стиснутой от рождения нищетой и бесправием, а у многих и навсегда
сдавленной тяжким надгробием каторги. Почти каждый из "клейменых",
вступавших в шелиховскую артель, решал для себя попасть в число трех
десятков работных, которых, как о том проговорился тот же Пьяных,
хозяин имел намерение, присмотревшись, отобрать из артели себе в
компанионы.
Первый рейс регулярной связи России с Новым Светом, о чем во
всеуслышание объявил Шелихов, начинался с отправления в Америку "Трех
святителей", а это уже не слепые поиски, - это открытая всем русским
людям трудами и заботами Шелихова широкая дорога к привольной жизни в
сказочной стране.
Перед Шелиховым после разрыва с купцами-компанионами встала
задача освоить американскую землю собственными силами и средствами.
Поначалу он радовался создавшемуся положению: представлялась
заманчивая возможность одному присвоить блага Славороссии. Для этого,
казалось бы, нужно было только самому, - а не управителей посылать, -
сесть на берегах Америки и самолично повести все дела. Но деловая
трезвость купца сильнее порывов мечтателя. Деньги! Где взять для этого
деньги?.. Все дары и блага американской земли - это ведь тоже деньги.
А как их без денег достать, прежде чем они, эти дары и блага,
превратятся в звон подлинного золота?..
- Не безумствуй, Гришата, - останавливала мужа Наталья
Алексеевна, когда он в разгаре мечтаний выкладывал перед нею свои
расчеты. - Где видано, чтоб один человек силы набрался такое дело
поднять?.. В Америке зажить - капитал нужен, люди нужны, а у нас с
тобою...
- Яков Строганов с братанами Сибирь завоевал! - с запальчивостью
кричал Григорий Иванович, как бы пытаясь отогнать этим криком не раз
встававший перед ним вопрос о средствах и людях.
- Когда это было и так ли было? Ермак Тимофеевич, да и он не в
одиночку, а с народушком Сибирь покорил. Строгановы царю ее передали,
а себе оставили одно только право ясак собирать да ясырь в рудники
гнать - это, поверю, купеческое дело. В Ермаках ты побывал, с тобой и
я судьбы-доли ермацкой отведала... Много довольна! Но искушать волю
божью в другораз тебя не пущу. Чтобы в силу войти, нам крылья надобно
- капитал приобрести... Ты в большие годы вошел, сорок, почитай,
стукнуло, а какая у нас сила?.. Мечтанья, пух!..
Сидя на берегу Охотского моря, можно сказать, на пороге
новооткрытой земли и вертя так и этак мысли о способах овладения ею,
Шелихов вспоминал бархатный, певучий голос Натальи Алексеевны и
высказанные женой жесткие, но правильные, как он понимал, слова. Все
права имеет Наталья Алексеевна купчихой именитой век доживать.
Держит он себя на людях, что и говорить, хозяином, а настоящей-то
силы в нем, денег-то нет, - одни птичьи слезы. Деньги-то в мягкой
рухляди, сваленной на пол иркутских амбаров. Даже при благоприятном
решении совестного суда рухлядь эта превратится в деньги не раньше чем
года через два: ее ведь еще надо доставить в Китай, Москву, Петербург.
Да там и продать, а до той поры варись в собственном соку. Нет и
кредита, - в глазах купечества имя Григория Шелихова стоило не много.
Кладовые в Америке пусты. Люди, людские пополнения? Они еще нужнее
американским поселениям, - а где их взять? Да и чем платить им будешь,
владетель новой земли, пустой шиш Григорий Иванович?! Выходит, прав
Селивонов: "Сколько шкур ни добывай, американские земли шкурами не
удержишь. Закрепить ее за Россией мочно токмо пахарем, землепашеством
да мастеровым человеком с рукомеслами". И эти слова правителя дел
канцелярии губернатора не выходили из памяти морехода. Ими Селивонов в
один голос с Натальей Алексеевной неизменно заканчивал продолжавшиеся
после первого знакомства встречи и разговоры. "Вольных сибирских
мужиков, чалдонов, в Америку не сманишь, - не раз говорил Селивонов, -
не захотят люди от добра добра искать. Ты "несчастненьких", тех, что
из кулька в рогожку переходят, подбирай, их тысячи по нашему краю
перекатываются. С умом да заботой на землю сажай, тогда лет за десять
Америку, глядишь, и освоишь".
"С умом и заботой - сказать легко, а как выполнить!" Ценой
великих усилий и жертв Григорий Шелихов, не смущаясь окриками и
недовольством своих алчных к наживе компанионов, только и мог
доставлять в Охотск пока один порох да пули, - Сибирь и сама-то едва
зачинала земледелие. И все же он из Сибири через тысячи верст океана
перебрасывал на Аляску семена невиданных на американском побережье
растений.
"...Остается мне сказать вам, - писал он на обороте реестра
каждой посылки, как бы незначительна она ни была, - что вы и без
назначения моего о времени посадки семян сами знаете по имеющимся уже
на Кадьяке опытам, когда, в какие месяцы положить начало сему
преполезнейшему делу. Господину Поломошному, вашему сотруднику, я
вручил здесь хлебных семян: ржи 59 п. 39 ф., овса 2 п. 4 ф., ячменю 7
п. 12 ф., семени конопляного 33 ф., гречихи 23 ф., пшеницы 10 п. 35
ф., а сверх того огородных всяких семян: редьки, репы, свеклы, капуст
разных и огурцов, луку, дынь, арбузов; да таковыми же в изобилии
снабжен отец архимандрит. Опытность ваша, как и святых отцов и
посланных хлебопашцев, научит вас поступать в сем важном деле со всею
осторожностью и по лутчей методе".
На доставку семян, перевозку их через океан в двойных рыбьих
пузырях, заботы у Шелихова хватило. Не хватило лишь заботы о людях, о
пахарях, сеятелях, руки которых только и могли обсеять русскими
семенами новооткрытую землю.
Золото не ржавеет, но человека ржавит. Случайное богатство и
огромное выросшее на нем дело постепенно погасили в душе именитого
гражданина Григория Ивановича Шелихова воспоминания о той голодной,
бродяжнической жизни, которую он сам испытал в юности. Кусок хлеба из
сумы калик-перехожих когда-то ведь поднимал на ноги ослабевшего в
дороге от голода мальца Гришку, а черная изба пахаря укрывала до
выздоровления пригожего парня Григория от захваченной в скитаниях
огневицы.
Посылая драгоценные семена на Аляску и давая наставление сеять
"по лутчей методе" для обеспечения больших прибылей от хозяйства,
Шелихов, этот "вот-вот миллионщик", с большой беззаботностью к жизни
человека указывал:
"Что же принадлежит до способа, кем орать новую землю, ежели
недостаточно будет кадьяцких взрослых быков, то рассуждаю я в сем
случае употребить на первый раз и людей, в сем необходимом деле можно
и не пожалеть излишних человеческих трудов... Что принадлежит до
бережливости хлеба и скота и протчего экономического устройства... во
всем на вас полагаюсь".
На охотском досуге Шелихов в ожидании каравана Деларова проведал
настроения тех самых "несчастненьких", которых Селивонов советовал
обратить на заселение Америки. Не расспрашивая в разговорах с храпами,
за что тот или другой лишился ушей или носа, мореход успел выведать
подноготную жизни каждого и убедился, что артель по первому зову
готова сняться в Америку. Добрая половина людей, оказывается, полна
одной думой - найти в новой стране семейный очаг и спокойный труд над
