Андрей вздохнул, открыл глаза и улыбнулся.
— Не спишь, брат?
Эркин кивнул.
— Думаю. Хорошо было.
— Ага-а, — протяжным вздохом отозвался Андрей и сел прямо, сильно потёр ладонями лицо и удовлетворённо выдохнул: — Уфф!
— Выспался? — засмеялся Эркин.
— Дома отосплюсь, — Андрей подмигнул ему. — И просплюсь. Классный мужик Фредди, скажешь, нет?
— Не скажу, — усмехнулся Эркин. — Стоящий мужик. По всем статьям и… как это, ну… а, вспомнил. Параметрам.
Андрей самодовольно хмыкнул:
— Плохих не держим. Интересно, зачем его Джонатан в Россию гоняет?
— А ты бы его и спросил, — очень серьёзно ответил Эркин.
— Ну, ты и советуешь, — засмеялся Андрей. — Я ещё жить хочу. А в их дела лезть…
— Это пулю схлопотать запросто, — закончил за него Эркин, и Андрей кивнул, соглашаясь с очевидным.
За окном медленно поворачивалась холмистая, в перелесках и стогах равнина, стремительно появлялись и исчезали, пролетая мимо, деревни.
— Тетради нужно купить, — тихо сказал Эркин.
— Да, — кивнул Андрей. — В понедельник расписание повесят, вот по тетради на предмет.
— Я во вторую, схожу с утра.
— Я и после смены успею, — возразил Андрей.
— Ты после смены в Комитет пойдёшь, — напомнил Эркин.
Андрей засмеялся. Что «холостяжник» закончен и все, записавшиеся на квартиры, должны зайти в Комитет, они прочитали в газете, но и без объявлений Загорье шумело об этом уже две недели. Шестиэтажная коробка из красного кирпича с белыми наличниками окон была видна издалека. Комнат в квартирах по одной-две, но зато просторные, кухни — хоть танцы устраивай, и кладовка в каждой, и ванная, ну, не поплавать, так полежать, а в кухне плита газовая, а окна чуть ли не во всю стену, и подоконники широкие, и лоджии в каждой квартире… словом, дворец — не царский, так боярский. Но и квартплата тоже… боярская. Так на то и ссуда… лафа комитетским… а на такие деньжищи можно чего и побольше… На комитетские ссуды завистников хватало.
В автобусе негромкий ровный гул. Обсуждают покупки, строят планы. Каждому до себя.
— Знаешь, Эркин, я тут одну штуку придумал.
— Ну? Заинтересовался Эркин.
Пока что все выдумки Андрея были и интересные, и на пользу. Андрей улыбнулся.
— Фредди надо угостить. Как следует. Так?
— Так, — кивнул Эркин.
— Если в ресторан или в трактир хороший заведём, то он опять, ну, как сегодня, вывернется. Так?
— Тоже так, — согласился Эркин.
— Ну вот. Тут, как следует, обмозговать надо, — Андрей изобразил таинственность и подмигнул Эркину.
— Мозгуй, — засмеялся Эркин. — Пока мозги до школы свободны.
— Ладно, — с насторожившей Эркина подчёркнутой покладистостью кивнул Андрей. — Только ты мне, когда надо будет, подыграй.
— Ла-адно, — Эркин вдруг неожиданно для себя зевнул.
— До Загорья спим, — решительно сказал Андрей.
Эркин не ответил: он уже спал.
В аэропорт Фредди приехал за полчаса до своего рейса. Обычно он в таких случаях убивал время в ближайшем баре, но сейчас ни есть, ни даже пить не хотелось. Оглядев зал, он сел в свободное кресло и с привычной настороженностью расслабил мышцы.
Ну что? Он сделал, что мог и даже больше, прыгнул выше головы. Удача — великое дело. А теперь… подобьём край и посчитаем, по головам и по хвостам…
…Он всё-таки рискнул спросить:
— Нашёл своих?
Но Эркин улыбается.
— Да, всё нормально. Они в промежуточном, ну, региональном, лагере были.
Он кивает.
— Ну и хорошо, — и вынужденно поясняет: — Мы, когда в Джексонвилль приехали, искали вас, нам сказали, что они погибли.
— Мне тоже так сказали про Женю, — улыбается Эркин и с неслыханной им ранее гордостью поясняет: — Мою жену Женей зовут, а дочь Алисой. По-английски Джен и Элис.
Он ждёт, что Эркин по общепринятому обычаю достанет и покажет их фотографии, и готовит уже соответствующие фразы, но до этого Эркин ещё явно не дорос…
…- Хорошо устроились?
— Лучше и не надо, — смеётся Эндрю. — Я в автокомбинате. Представляешь, шофёром буду!
— И когда?
— Ну, пока я рабочий в цеху, неделя, как из учеников перевели, — Эндрю одновременно и горд, и смущён…
…- Бригада хорошая. Вот такие, — Эркин показывает оттопыренный большой палец, — мужики…
…- Так ты кем?
— Грузчиком, — Эркин довольно улыбается. — На первом рабочем дворе. Круглое таскаем, квадратное катаем.
Он охотно смеётся немудрящей шутке.
— А делает завод что?
По лицу Эркина пробегает еле заметная быстрая тень, но отвечает он безмятежно и беззаботно:
— А хрен его знает, меня это не касается.
И он понимающе кивает. Значит, о заводе спрашивать нельзя. И не будем. Нас это тоже не касается…
…- Как же так получилось?
— Да ранило меня, понимаешь, Фредди. Сначала за мёртвого посчитали, и Эркину так сказали, — Эркин кивает, подтверждая, а Эндрю продолжает тем же залихватским тоном. — А потом отлежался я, оклемался и пополз на родимую сторонушку, брата догонять…
…Стоп. Вот здесь. У Эндрю, конечно, рот до ушей, и всё, как и положено, но… не врёт, а молчит. Про лагерь в атланте ещё туда-сюда, а куда ранило и кто лечил — глухо, глухая несознанка. Приехал он…
…- Май уже, солнышко светит, птички поют…
…- Я как увидел, даже испугался сначала. Я из школы пришёл, а он на кухне сидит…
…- А хрен с ней, с Атлантой, я два раза из лагеря выходил, мне вот так, — Эркин проводит ребром ладони по горлу, — хватило.
— А я ни разу. — хохочет Эндрю. — За два-то месяца, представляешь, Фредди.
— Чего так долго?
— У меня виза просрочена была, ну, и всё по новой. Заявление, ожидание, проверки, чтоб им… — Эндрю весело ругается.
— Да, — кивает Эркин. — Мы-то удачно проскочили, как раз в середине ноября месяц кончился, и нас в Центральный, в Атланту перевезли…
…Два месяца от мая — это апрель и март. Так когда Эндрю вошёл в лагерь? До двадцать восьмого февраля или после? Найфа нашли третьего марта. Смерть определили, как предположительно двадцать восьмого. Если до, то это не Эндрю и начинай всё сначала. Нет, всё-таки Эндрю, слишком уж упорно молчит. И Эркин помогает молчать. Знает? Насколько?…
…- У меня от брата тайн нет!..
…Сказал и спохватился, заболтал о другом. Так ли уж нет?
Объявили его рейс — настолько он русский уже понимал — и Фредди встал. Главное — он нашёл парней. Живы, здоровы, хвосты обрублены, крючки срезаны, со здешней Системой не завязаны. Теперь можно без особой горячки раскрутить.
Самолёты в принципе все одинаковы, смотреть на землю с такой высоты он не любитель, а соседи ему неинтересны. И, сев в своё кресло и разместив, где положено, свои шляпу, плащ и кейс, Фредди прикрыл глаза, будто задремал, продолжая вспоминать и анализировать…
…- Жениться не надумал?
— А зачем, Фредди?
— Его и так любят, — Эркин глядит на Эндрю с ласковой насмешкой. — Первый парень на деревне.
— Во! — польщённо ухмыляется Эндрю. — И потом. Ты ж, старший ковбой, вот ты женишься, и я за тобой! Не бойсь, не отстану…
…Над этим они ржали долго и с удовольствием. Эркин легко про баб говорить стал, не заводится, как летом было, и вообще… отошёл, совсем нормальный парень, а Эндрю… всё тот же, но под малолетку уже не играет. Что ещё? Расспрашивали и его самого, в основном про имение, кто там да как там…
…- Молли замуж вышла.
— Ну, и счастья ей, — Эндрю шутливо салютует стаканом. — И деток здоровых…
…Да, здесь у Эндрю не свербит, всё нормально. И с деньгами парни не жмутся, рассказали, чего и сколько накупили, так это чуть не за полторы тысячи перевалило. Ну, это ссуды комитетские, так что, не уцепит никто, всё законно. Всё у парней хорошо, всё нормально. И… да, так и не иначе. Приехать уже прямо в Загорье и разговаривать с Эндрю один на один, без намёков и подходов. Что бы Эркин ни знал, он при этом разговоре лишний. А где? Трактир не пойдёт, не нужны тут ни уши, ни глаза чужие. Стоп! Есть место…
