На такси Фредди решил не тратиться и поехал на городском автобусе до центра. Из автобусного окна город совсем по-иному смотрится, и разговоры послушать тоже стоит. Хоть он и понимает даже не каждое десятое, а двадцатое слово, но и это кое-что даст.

Эркин и Андрей не спегша шли по улице, с благодушным интересом глазея по сторонам. Можно было бы, конечно, и доехать на городском автобусе, но они предпочли размяться после долгой дороги.

— Товар дорогой, до нас не раскупят.

— Точно, — кивнул Эркин.

Что джинса недёшева, он ещё по Бифпиту помнил, а этот… Страус, в газете написано, лучшая фирма, и за одно имя приплата, куртка у него призовая с нашивкой Страуса, у Андрея другая была, так что, конечно, пусть себе купит.

— Андрей, смотри.

— Ага! — завороженно выдохнул Андрей, разглядывая витрину книжного магазина.

Да, их загорский, как говорится, и рядом не стоял. Там и в половину такого выбора нет.

— Ладно, — тряхнул головой Андрей. — На обратном пути зайдём.

Эркин кивнул, но уточнил:

— Если деньги останутся.

Андрей самодовольно ухмыльнулся.

— Не боись, братик, на всё хватит.

Потом так же постояли у магазина игрушек, прикидывая. Чего такого нет у Алисы, чтобы купить ей в честь первого сентября. А там мебельный, и ещё книжный, и ещё, и ещё… Магазины тянулись и теснились вплотную друг к другу, и так до Торговых рядов, таких же, как в Загорье, но побольше, на целый квартал, а за Торговыми рядами опять магазины, а уж трактиров, кабаков, чайных, пельменных, ресторанов, кафе… а это что?

— Шашлычная, — прочитал Андрей вывеску и пожал плечами. — Не слышал даже, а ты?

Эркин покачал головой, с интересом рассматривая вывеску, на которой под солнцем и луной два барана то ли плясали с палками в передних лапах, то ли… в самом деле непонятно. Смуглый черноусый мужчина — Эркин сначала принял его за мулата, но тут же понял, что нет, и не индеец, и не трёхкровка — в белом фартуке до ботинок улыбнулся им.

— Заходи, дорогой, всё узнаешь.

— На обратном пути, — пообещал ему Андрей.

Что-то глаза у этого… слишком хитрые, как бы не нарваться. Им скандал совсем ник чему.

— Ждать буду, дорогой, — ещё шире улыбнулся усач.

Торговая улица закончилась площадью. По кругу росли деревья, под ними стояли скамейки, а посередине на пёстрой от цветов клумбе возвышался серый каменный…

— Обелиск, — сказал Андрей.

Эркин кивнул, соглашаясь.

За площадью Торговая улица продолжалась. Опять магазины, рестораны, верхние этажи сплошь завешены вывесками контор. Да-а, Загорье их и впрямь… Но вот и синяя «джинсовая» вывеска, а в витрине большие вырезанные по контуру фотографии: ковбой на вздыбленном коне и… да, подружка ковбоя — коу-гёрл. Ну, вот и добрались.

Андрей поправил на плече ремень своей сумки и толкнул дверь. На его толчок сразу отозвался тонкий и звучный колокольчик.

Просторный, несмотря на стеллажи со стопками вещей, светлый зал был пуст. Миловидная продавщица в джинсовой юбке, белой рубашке с повязанным под воротник пёстрым шейным платком и красной жилетке с эмблемой Страуса на нагрудном кармашке улыбнулась им.

— Хэллоу! — весело поздоровался Андрей.

И она ответила тоже по-английски:

— Хэллоу. Чем могу помочь, джентльмены?

— Мы не джентльмены, — забалагурил Андрей. — мы лучше!

Рита никак не ждала услышать английскую речь. А ведь её взяли в эту фирму именно за знание языка. Пока она по-английски говорила только с мистером Ричмондом — директором и Юлом — старшим продавцом, и то Юл просил её чаще говорить с ним по-русски, чтобы выучить язык. Так что пусть они теперь послушают, как она управляется. Что эти двое что-то купят, она особо и не рассчитывала. У них же так: зайдут, на цены посмотрят и наружу. Ещё бы, рубашка — семьдесят рублей. Да царьградская дорогая — три рубля, а тут… это ж месячный заработок. А они, все трое, даже мистер Ричмонд, получают процент с продаж. И эти вряд ли что купят, так хоть поболтать, симпатичные оба.

Обычно Юл не вмешивался в разговоры Риты с покупателями, тем более, что русский он знал, но не настолько. А этот говорит по-английски, хорошо говорит, почти по-алабамски, индеец, понятно, помалкивает… стоп, индеец в нашей куртке, и носит её не первый день, это уже шанс. И джинсы… не наши, можно уговорить подобрать к куртке. И Юл не спеша, как бы невзначай, вышел к прилавку.

Дав Андрею немного почесать язык, Эркин достал свой список.

— Ты закончил? Тогда я начну, — сказал он по-английски.

— Пожалуйста, сэр, что вам угодно, — Рита, уже познакомившаяся с Андреем, вовсю кокетничала своим правильным английским. — У нас большой выбор.

Эркин развернул и разгладил ладонью лист. Глаза у него хитро заблестели, И Андрей, предвкушая удовольствие, прикусил губу, чтобы не заржать раньше времени.

— Не соблаговолит ли высокородная миледи уделить недостойным малую часть своего драгоценного внимания и оказать высокую честь милостивой помощью в наших многотрудных и, смею надеяться, небезуспешных поисках искомого?

Первым засмеялся Юл. За ним заржал Андрей. Эркин сохранял серьёзное и предельно почтительное выражение, а Рита, явно не поняв и половины фразы, растерянно улыбалась.

— Браво, парень, — отсмеялся Юл. С парнем в куртке от Страуса, с фирменным ковбойским поясом и таким английским надо держаться по-свойски, а что он индеец, нужно в упор не замечать, целее будешь. — Умыл так умыл! Прямо по списку пойдём?

— Прямо и не сворачивая, — принял игру Эркин и мягко улыбнулся девчонке, чтобы та не стала обижаться.

— А если чего не будет? — решил поддеть Юла Андрей.

— У нас да чтоб не было?! — картинно возмутился тот.

— Спорим?!

У Юла загорелись глаза, но Эркин вмешался по-русски:

— Андрей, уймись, — и по-английски: — Сначала детское. Есть?

Юл ожидал, что, либо список будет читать белобрысый, либо индеец выучил его на память, но парень явно собирался читать самостоятельно! Ладно, и это сейчас побоку, началась работа.

— Возраст, рост? — так же деловито ответил Юл, кивнув Рите, чтобы та приготовилась снимать и подавать вещи.

— Семь лет, рост… — Эркин на секунду замялся.

— Обычный, — вмешался уже серьёзно Андрей. — Бери с запасом, у неё самый рост сейчас.

Юл понимающе и согласно кивнул.

— Так, джинсы, юбка «колледж», — прочитал Эркин и остановился, выжидая.

— Есть такие, — подтвердил Юл.

А Рита развернула перед ними юбку в сбору на резинке с пристёгивающимся нагрудником, на котором были выстрочены патрончики для ручек, кармашки для ластика и всяких мелочей.

— Бретели с пряжками, на любую длину, и вот, тоже на кнопках, — она немного суетливо показывала самые выигрышные, по её мнению, детали кроя.

— Очень удобно, — авторитетно вставил Юл. — Для школы лучшая модель. Что дальше? Жилет?

— Да, обязательно. Теперь курточку.

— Блузоном?

— Да.

— Вот эту возьми. Рита…

Но та уже выложила перед ними синюю отстроченную курточку с кармашками, кнопками и тёплой пристёгивающейся подкладкой с верхним меховым воротничком.

— Вот, это фланель с ангорой, до снега носить можно.

— Ангору бери, — важно кивнул Андрей.

Но Эркин и не думал спорить. Придирчиво осматривая каждую вещь, он кивал и отмечал галочкой в своём списке. Наличие в кармане куртки индейца ручки-самописки уже не привлекло особого внимания Юла: когда странностей настолько много, их перестаёшь замечать. И стоило Эркину обратить внимание на какой-то шов или показавшуюся неровной кнопку, вещь тут же заменялась.

— Ещё рубашка.

После недолгого обсуждения, в котором Рита принимала самое деятельное участие, доказывая, что разнообразие, да ещё девочке обязательно, Эркин взял сразу три рубашки: синюю, голубую — под глаза, и чёрную, как немаркую. Сам он уже давно не воспринимал чёрный цвет как признак рабской одежды.

Набралось уже за две сотни, и Юл был согласен на всё, лишь бы не спугнуть такого покупателя. Джинсы у них ещё брали, удалось впарить две куртки, месяц на это ушё1л, а детского никто ещё не брал. Ну, Ричмонд будет доволен. И список у парня далеко не закончен. Ну…