Литмир - Электронная Библиотека
A
A

По крутой полутропе-полулестнице он спустился с Крепостного холма к мостику через ров. По прозрачно-чёрной воде важно плавали белые лебеди и шныряли неброские утки. Рассказывали, что птицы здесь исстари, и даже в войну, когда было голодно, птиц никто не трогал, рабу только на удочки да, ловили, а птицы так и жили себе. Майкл остановился и так постоял, облокотившись на перила. Птицы подплыли, ожидая подачки, но у него ни хлеба, ни печенья с собой нет, и они быстро перестали его замечать. Воду рябило, и разглядеть своё отражение он не мог, да и не пытался. Нагляделся он на себя в зеркалах… до отвращения.

Майкл с силой оттолкнулся от перил и пошёл дальше. За рвом переплетались узкие улицы, застроенные маленькими — в один-два этажа — домиками, между домами каменные, в рост человека, ограды с фигурной решёткой по верху. Над оградами и крышами вздымаются деревья. Дома все жёлтые, с белыми лепными украшениями, окна закрыты изнутри белыми занавесками, да, кисейными называются, Тётя Паша говорила, и между стеклом и занавесками уставлены цветами. Майкл не один уже раз гулял по этиму кварталу и прохожих никогда не видел. Странно, в Царьграде каждый квартал как свой особый город, совсем не похожий на остальные. Интересно, почему так?

Подумал и тут же забыл об этом. Такая сонная, солнечная тишина на этих улицах. Глухие резные двери с кнопочками звонков. А если взять и позвонить? Зачем? А просто так, из озорства! И зная, что никогда такого себе не позволит, тихо посмеялся над собой.

Ещё поворот, ещё… И Майкл с ходу оказался на шумной улице, полной вывесок, витрин машин и прохожих. Во, еу, совсем другой город!

Майкл шёл теперь быстро, будто спешил куда-то, будто по делу, но сам понимал, что просто подстраивается под окружающих, привычно стараясь не выделяться. Магазины, лотки, киоски, шум, толкотня, машины на мостовой в четыре ряда, ещё не пробка, но едут медленно, и прохожие, если надо на другую сторону, то до перехода не идут, а просто перебегают, с явно привычной ловкостью лавируя между машинами. И он перебежал. Ни за чем, просто так. Эта сторона ничем не лучше той. Но и не хуже.

Пожалуй, вот это, бесцельное и безопасное блуждание ему и нравилось в России больше всего. Там, в Спрингфилде, он тоже ходил в город, но только с парнями, и с опаской, зорко поглядывая по сторонам, ни на секунду не забывая, кто он и чем ему опасна встреча… со знающим. А здесь… ну, совсем другое дело… Нигде ему не было так хорошо. Всюду могла вспомнится прошлое, питомник, Паласы, хозяева, но не здесь, не на этих улицах. У него же никогда такого раньше не было. Никогда… а… что это? Чёрт, это же…

Она шла так же быстро, как все, и одета, как все, но он не мог ошибиться. Чёрные кудри до плеч, плечи, талия, бёдра… и… да нет, дело не в волосах и фигуре, а в том, как она идёт, танцуя, играя бёдрами и спиной, не завлекая, не разжигая, а просто иначе не умеет.

Майкл прибавил шагу, побежал, ловко лавируя между людьми. Догнал, почти догнал, поравнялся и пошёл рядом. Она думала о своём и не замечала, что её разглядывают, или настолько привыкла к чужим взглядам. Тёмная, темнее мулатки, но не чёрная. И джи, не элка. Надо же, и чего её в Россию понесло, спальницы все устроились и гореть не стали, а эта чего?

Она по-прежнему не замечала ничего и никого, и Майкл тихонько свистнул по-питомничьи.

Она вздрогнула и остановилась, будто налетела на невидимую преграду. Остановился и он. Теперь они стояли и рассматривали друг друга, а толпа обтекала их. Оба высокие стройные, и оба как негативы: светлая одежда и тёмные лица и руки.

— Еды тебе, — улыбнулся Майкл.

— И тебе от пуза, — кивнула она, настороженно оглядывая его. — Джи?

— Да, — согласился с очевидным Майкл.

Она усмехнулась.

— М кто тебя привёз?

Её вопрос и удивил, и как-то обидел его.

— Я сам приехал.

— Ловок, — кивнула она. — А меня привезли, — и вдруг: — Пожрать купишь? А то, — и по-русски: — Ни копья.

— Хорошо, — кивнул он. — Пошли.

Они шли рядом, но не касаясь друг друга. Майкл замедлил шаг у первого же кафе, но она покачала головой. — Слишком шикарно. Дорогое заведение.

Он упрямо мотнул головой. — Деньги есть.

— Ну, как знаешь, — пожала она плечами и повторила: — У меня ни копья.

— Я слышал.

В кафе они сели за столик, и он взял листок меню.

— Ого-о! — протянула она, видя, как он водит глазами по тексту.

— А ты думала, — гордо хмыкнул Майкл. — Так тебе как, полный обед?

— Спрашиваешь!

К ним подошла официантка, И Майкл заказал два обеда. Его бойкая русская речь тоже произвела впечатление.

— Здоровско ты! — сказала она, когда официантка, спрятав свой блокнотик в карман фартучка, отошла.

Майкл самодовольно улыбнулся.

— А чего ж нет. Слушай, а ты чего так? Ну…

— Без денег? — она усмехнулась. — Приехала на неделю, полторы протянула, а теперь всё… как ни тянула… работы нет. Перегорела я, — и твёрдый насмешливый взгляд.

Майкл выдержал его и кивнул.

— Я тоже. Я Майкл, тьфу, Михаил. А ты?

— Ну да, — кивнула она. — Раз перегорел, то имя можно. А я Мария, по-русски — Маша. Чем живёшь?

— В госпитале, медбрат и массажист.

— Ого! Это ж…

Она недоговорила, потому что им принесли салат. Майкл не собирался так рано обедать, но сидеть и смотреть, как другой ест, тоже не хотел.

— Здоровско устроился, — заговорила Мария.

— Не жалуюсь. А ты?

Она вздохнула.

— Было хреново, стало дерьмово. Я ведь… сбежала.

— Чего-о? — изумился Майкл. — Ты что?! Свободе уже… полтора года, а ты…

— А я вот только сбежала. Да не от хозяина. От мужа.

Майкл окончательно онемел. Но им принесли окрошку. С мясом, яйцами и сметаной. К половине тарелки Майкл немного пришёл в себя.

— Он что? Обидел тебя? Ну…

— Да нет, — Мария вздохнула, доедая окрошку. — Это я его обидела. Ладно. Ты как, один?

— Да нет, нас с госпиталем, знаешь, сколько приехало.

— С госпиталем? — переспросила она. — Слушай, как же ты исследования проскочил? Ведь трепали, что всех наших, ну, кто уцелел, на исследования вывозили.

— Трепотня, она и есть трепотня. Лечили нас, ну, кто раненый был, из горячки, из чёрного тумана вытаскивали, это да.

Она невольно поёжилась, как от холода.

— Чёрный туман… да, горячку ещё выдержишь, а из чёрного тумана в одиночку не встанешь.

Поджаристые котлеты с мелко нарезанными жареными картошкой и луком надолго прекратили их разговор. Завершал обед яблочный компот.

— Спасибо тебе, — взяла она стакан. — А то…

— Ладно тебе, — отмахнулся Майкл. — Если мы не за себя, то кто за нас.

Мария улыбнулась.

— Здоровско.

— И куда ты теперь? — спросил Майкл, когда они вышли из кафе.

Она пожала плечами.

— Не знаю. Наверное… — и не договорила.

— Вернёшься?

— К мужу? — уточнила она. И вздохнула, — а больше некуда.

— Он что? — повторил свой вопрос Майкл.

— Он-то ничего, — Мария сердито повела плечом, — он… а! Я это, понимаешь, моя вина. Вот уехала, сказала на неделю, а сегодня двенадцатый день. Нельзя мне возвращаться. Нельзя и всё. И жить здесь не на что и уехать некуда, и… — она усмехнулась. — И подушку просить не у кого.

— И незачем, — твёрдо ответил Майкл. — Пошли.

— Это куда? — насмешливо спросила она, но послушно пошла рядом.

— Увидишь, — пообещал Майкл. — Не бойсь, всё будет нормально. Выдумала тоже… подушку. Дура. Кто выжил, тот и победил. Я, знаешь, каких видел… без рук, без ног, глаза выжгло, и живёт, а ты… всё же на месте.

Он говорил быстро и сердито, но тихо, по-камерному. И она так же отвечала ему.

— Без рук, без ног… так он же беляк. А мы… я ж перегорела, кому я, такая, нужна?

— И я перегорел. Да чего там, мы все, кто в госпитале, перегорели. И живём.

— И кому вы нужны? — съязвила Мария. — Ну, вот ты, кому ты нужен?

— Я? — на мгновение растерялся Майкл, но тут же нашёлся, вспомнив, как однажды спорили ещё там, в Спрингфилде. — Я сам себе нужен.

79
{"b":"265663","o":1}