— Да, сэр, кончать их, сэр!
И бросает машину в лоб, в створ между двумя атакующими. Удерживая руль одной рукой, быстро стреляет в окна. Есть в мотор! Горит! А второй? По нему промазал, но тот слишком круто выворачивает, врезается в ограждение и отлетает к горящей машине. Теперь горят оба. Уносясь на скорости, он в зеркальце заднего обзора видит, что кто-то в горящей куртке выскакивает и катится по траве, сбивая пламя. Выскочил Юп, а Джок сгорел. А Рича застрелил на атаке чак. Так их осталось десять. Они стояли перед хозяином как положено: ноги расставлены, руки в карманах, глаза в упор, а хозяин прохаживался перед ними, разглядывая так, будто впервые видел. «Как на торгах», — мелькнула у него мысль, но он тут же отбросил её как несусветную глупость: телохранителей, да ещё на клятве не продают.
— Хорошо, — кивнул хозяин.
Но это не было похвалой, а так, просто словом. Дальше, как обычно. Каждый получил своё. Он получил ожидаемый приказ на порку за промах и неожиданную похвалу:
— А что приказ понял — молодец.
Только тогда он вспомнил, что в каждой машине стоит подслушка, и хозяин на своей вышке слышит каждое их слово. А вечернюю еду готовили на двенадцать, так что он и Чак получили по двойной порции: за себя и за убитых ими. Как было заведено…
…Проверяя себя, Тим поглядел на карту. Нет, всё правильно. Нет, всё правильно. А белая ночь — совсем даже неплохо. А тогда…
…Тогда они не поняли, что это была не тренировка, а экзамен, выпускной. Правда и слова такого тогда не знали. Радовались, что дожили. До вечера, до кормёжки. И всю неделю они работали и тренировались уже вдесятером. Хозяина видели редко, работали с недавно привезёнными, два десятка при купили зачем-то и поставили проредить новичков, выбив некондицию. Тим усмехнулся. Зачем-то?! Теперь он понимает: зачем. Их уже предназначили к продаже. И Грин ездил договариваться с покупателем. Но тогда это им и в голову не приходило. Не могло прийти. Они же дали клятву…
…Вечером в субботу им обычно давали свободное время. И он уже думал о гараже. Как всегда: поест — и в гараж. Хозяин их очень редко в это время беспокоил.
— Ну что, парни, сегодня по одинарной? — скалит зубы Кит, складывая тренажёр.
— Ещё не вечер, — огрызается Юп.
— Тебе-то двойная точно не светит, — Чак в шутку несильно тыкает Юпа в обожжённое плечо. — Ну, палёный, стыкнемся? А? На хлеб, а? — и хохочет, когда Юп молча, закусив губу, чтобы не кричать от боли, отходит.
Он тоже молчит. Юпа обжёг он, и не ему заступаться. Чак озирается, ищет, с кем бы стыкнуться. До крови — на хлеб или до двойной пайки — до конца, но желающих рискнуть нет. Они убрали зал и пошли в душ. Душ перед обедом тоже обычен. Если только ничего особого не случится. Но на выходе из душа их встретил хозяин. И велел идти в зеркальный зал. А вот это уже было нарушением режима, да и есть сильно хотелось, но, разумеется, никто даже бровью не повёл: хозяином сказано — ими сделано. Хозяйская воля выше и закона, и обычая. В зале хозяин велел им раздеться и встать у зеркальной стены. Они скинули обычную одежду домашних рабов, которую носили вне тренировок, и выстроились у зеркала. Руки за спиной, ноги расставлены, веки опущены — сейчас они не телохранители, а обычные рабы.
— На случку отберут, — шепнул Джордж.
— Тебя на торги, а Юпа на Пустырь, — сразу ответил Чак.
Ещё кто-то совсем тихо хихикнул. Он промолчал. Куда отберут — туда и пойдёшь. Хозяин оглядел их, велел Саю и Гэбу по меняться местами и снова прош1лся вдоль их строя, заглядывая им в глаза под ресницы. Хозяин это умел, хотя был высоким, не ниже них. Он стоял спокойно, уверенный в себе, что ни в чём не ослушался, так что наказывать его не за что. Да и остальных, пожалуй, тоже. Всю неделю работали и тренировались слаженно и точно. А что новеньких сильно побили и проредили, так это положено, их тоже поначалу и валтузили до Оврага. И угадал: наказания не было. Даже наоборот.
— Хорошо, — кивнул наконец хозяин. — Вы хорошие рабы.
И они заулыбались в ответ: такую похвалу заслужить непросто.
— Но до высшей награды вам ещё далеко…
Хозяин остановился, и они дружно облегчённо заржали. Высшая награда — это лёгкая смерть от руки хозяина. Награда наградой, но чем она позже, тем лучше. Переждав их смех, хозяин продолжал:
— Но кое-что вы сегодня получите.
И коротким взмахом руки показал им на лежащие у другой стены свёртки.
— Артур… Дик… Флетч… Чак… Джордж…
Хозяин называл их, и они по одному подходили, брали указанный свёрток и возвращались в строй.
— Тим…
Он выходит. Вот этот свёрток? Да. Тяжёлый…
— Одевайтесь.
Он быстро разворачивает тёмное тонкое одеяло. Полная форма телохранителя. Два ножа, кастет, два пистолета, глушители, обоймы, отмычки, наручники… всё, что положено. Нет только гранат и автомата. Но те выдаются на конкретное дело, а этот набор всегда на нём. Он быстро одевается, размещает на себе оружие, и вот их строй уже иной. Руки в карманах, головы подняты.
— Да, — кивает хозяин, — вы теперь настоящие телохранители, — и улыбается. — Этот вечер и ночь я даю вам. В награду.
Вечер и ночь? Он всю ночь сможет работать в гараже и в мастерской?!..
…Тим усмехнулся. Рано он тогда обрадовался. Ни в гараж, ни в мастерскую он не попал. В зеркальце он оглядел салон: кто спит, кто так сидит и в окно глазеет. Ну, немного уже осталось. И лагерник спит. Андрей мороз. Ладно, решили — так решили. Хорошо, что парень его не помнит. Лагерей много было, может, они и впрямь тогда разминулись. А тот вечер… да, это был их праздник. Грин уже знал, что продаст их, и наверняка знал кому, вот напоследок и устроил им… праздник… выпускной…
…Обычно в этом зале они учились ресторанной работе. Накрывать, подавать, охранять, нападать, использовать подручные средства. А сегодня-то здесь что? Обещали награду, а вместо неё очередная тренировка?! Входя, он привычно быстрым запоминающим взглядом окинул зал. Так… разгорожен на кабинки-ячейки по кругу, пред каждой стол и два стула, а в кабинке низкий широкий диван… что-то новенькое, такой вводной ещё не было… кабинок десять… работа в синхрон? Столы уже накрыты… тарелки, две бутылки, один прибор… а манекенов нет.
— Это вам, — хозяин широким жестом отправляет их в зал. — Ешьте, пейте, — и ухмыляется, — и всё остальное.
Они, всё ещё недоумевая, разошлись по столикам. Им? Это им? Жареное мясо, настоящие бифштексы, овощи, бутылка виски и бутылка минералки, ещё какая-то еда… это всё им?! Он огляделся. Да, вон Дик уже жуёт, ну, Гэб в жратве всегда первый, а хозяин? Смотрит и улыбается. Значит, и это всё взаправду?! Он сел к столу и налил себе, глотнул. Да, виски. Придвинул к себе тарелку и стал есть, стараясь особо не торопиться: столики расставлены так, что от соседних не дотянутся. Чтобы отнять, придётся встать и подойти, а тут он уже от любого отобьётся. Хозяин хлопнул в ладоши, и они дружно, вскинув головы, оторвались от еды, а Подлиза Кит даже на ноги вскочил, показывая, что готов к работе. Но хозяин звал не их. В зал вошли… спальницы?! Чёрт, настоящие спальницы! И по жесту хозяина подбежали к ним, к каждому.
— Это тоже вам! — расхохотался хозяин. — Каждому на ночь. Всем поровну.
Молодая пышногрудая мулатка склоняется над ним, целует в щёку и шею возле уха, и он уже не следит ни за своей едой, ни за выпивкой. Когда спальница рядом, так уже ни до чего. Да и хозяин сказал, что всем поровну, так что даже Чак не посмеет…
…Тим усмехнулся. Да, дальше уже всё как в тумане. Пили, ели, трахались, менялись спальницами, снова пили. Как ещё до ножей не дошло, или они даже пьяными помнили: кто они есть и чего им позволено. А на следующий день их продали. И это вспоминать уже никак не хотелось, ни под каким видом. А вон уже и Беженский Корабль показался.
Они так и договаривались, что как он всех собирал утром, так и развезёт по домам. Тим остановил автобус и обернулся.
— Беженский Корабль, ladies and gentlemen, — объявил он сразу на двух языках.
