— А кто ж ты ещё, когда без волны трахаешься? — спокойно ответил риторическим вопросом Андрей.
Крис и Майкл переглянулись и одновременно кивнули, соглашаясь.
В раздевалку вошли Джо и Джим, за ними ещё пятеро, и Эд, круто повернувшись, вышел. Выяснять такое при всех он не будет, но с мальцом посчитается. Ах, чёртов поганец, ткнул носом и осадить нечем.
Крис и Майкл тоже не стали продолжить повернувшийся так неожиданно разговор. Вдарил Андрей по Эду крепко, ничего не скажешь, и за дело вдарил, чего там.
Переодевшись, все быстро разошлись по рабочим местам.
Задуманная ещё в Алабаме книга подвигалась туго, вернее, совсем застопорилась. Они, вернувшись в Россию, ещё за неё не брались. Навалилась куча дел и проблем, от которых уже отвыкли, да и царьградская суета кого хочешь закрутит. И у парней появились другие проблемы, схожие с теми, что у всех демобилизованных и освобождённых. А схожесть проблем естественно влечёт за собой и схожесть решений. В общем-то, все парни теперь крепко стоят на ногах, повзрослели, не бегают уже ни к нему и Юрке, ни к тёте паше со всеми своими проблемами, хотя… хотя иногда он жалеет об этом.
Откозыряв часовому на входе — госпиталь военный, и порядки в нём неизменно армейские уже которое столетие — Жариков прошёл к ротонде — восьмигранному залу в четыре этажа со стеклянным потолком и опоясанному лестницами и галереями. Молодцы, что сохранили этот реликт «гошпиталя воинского», очень хорошо смотрится.
Здесь всегда многолюдно, он и на свой этаж не успел подняться, как его окликнули, несмотря на то, что он ещё без халата, в полной форме, совсем по-штатски:
— Иван Дормидонтович, здравствуйте.
— Здравствуйте, Алексей Алексеевич, — улыбнулся Жариков высокому белокурому и сов сем молодому мужчине, практически юноше, в белом халате. — Как дела, коллега?
— Спасибо, — Алексей польщённо покраснел. — Я хотел бы поговорить с вами, если возможно.
Жариков с улыбкой кивнул. Конечно, можно считать, что со студенческой скамьи и попасть в такой котёл. Но парень сам выбрал себе специальность сексолога, достаточно экзотическую и непривычную и для пациентов, и для коллег. И кажется, он знает, о чём пойдёт разговор.
— Охотно, коллега. Проводите меня?
— Да, спасибо.
Они поднялись на третий этаж и пошли по коридору.
— Я хотел посоветоваться. Вы… работали с… — и по-английски: — Со спальниками?
— Да, — пряча улыбку, кивнул Жариков. Этого он и ждал. И оказывается, русского эквивалента термину так и не придумали. Интересно.
— Я прочитал ваши отчёты. И доктора Аристова. И у меня возник ряд вопросов.
— Понятно, коллега, — и покосившись на красное от смущения лицо, решил помочь. — И что вас интересует? Процесс реабилитации?
— Да, конечно, — обрадовался Алексей. — Но не только. И процесс формирования. И вообще вся эта система. То, что я читал, мы ещё много говорили об этом, — он сразу утратил академический тон и заговорило сбивчиво, со студенческой запальчивостью. — Здесь столько неясностей, но если свести воедино… отклонение не может численно превышать норму.
— Почему? — с интересом спросил Жариков.
— Потому что это уже вырождение!
— Согласен. Но проблема, коллега, в неопределённости критериев нормы, — Жариков улыбнулся. — Охотно с вами побеседую.
— У вас ведь есть… дополнительная информация, — Алексей снова покраснел. — Не вошедшая в отчёты.
— А у вас хорошая хватка, коллега. Но ведь и у вас наверняка что-то есть.
— Ну, — Алексей смущённо повёл плечом. — Я видел журналы, слышал кое-что, один такой журнал у меня есть.
— Интересно, — искренно сказал Жариков.
В самом деле, как и какая информация о спальниках и Паласах проникла в Россию, какие породила слухи и мифы… — об этом они с Аристовым не думали.
— Интересно, — повторил Жариков уже с другой интонацией. — Журналов я не видел, вернее, не смотрел.
Они уже приближались к кабинету Жарикова и до начала приёма оставалось шесть минут. И о времени беседы договаривались уже впопыхах. Алексей убежал к себе на четвёртый этаж, а Жариков открыл свой кабинет и вошёл.
Быстро переодеваясь и готовя стол и бумаги к приёму, он напряжённо думал. Лишь бы Алёшка не полез к парням с вопросами: если не законтачит, то до скандала с мордобоем парни в один шаг допрыгнут. А так… для начала он сам поговорит с Крисом и Андреем — самыми «продвинутыми». И если парни смогут сделать шаг от личных переживаний к академическому отношению, то Алексей может садиться за кандидатскую, а то и докторскую. Материал у парней по его специальности бесценный.
А теперь всё побоку.
В дверь кабинета осторожно постучали.
— Войдите, — с максимальной доброжелательностью сказал Жариков и улыбнулся вошедшему в кабинет молодому парню в госпитальной пижаме с заправленным в правый карман пустым рукавом. — Здравствуй.
— Здравствуйте, доктор, — ответно улыбнулся парень. — А я сегодня совсем хорошо спал.
— Отлично! — обрадовался Жариков. — Проходи и садись.
Привычно щёлкнув переключателями на пульте селектора, Жариков сел за свой стол напротив парня и начал работу.
* * *
Посёлок закладывали на десять домов, хотя жило в имении пять семей. Но хозяйство разрастается, дети вырастут и захотят жить своим домом…
— Надо вперёд смотреть, — Стеф отхлебнул кофе. — Не на день и не на год, на всю жизнь устраиваться.
— Да уж, — Мамми зорко оглядела стол. — Свой дом — великое дело.
— Точно, Мамми, — Роланд отщипнул край лепёшки и незаметным быстрым движением сунул его под стол в пасть Лохматки. — Я вот в Бифпите когда углом своим обзавёлся, не дом ведь, а так, топчан за занавеской, а свой, тогда и понял. А тут цельный домина.
— Да уж, — подхватил Эйб. — Мы ходили смотреть сегодня. На совесть работают.
— Ещё бы, — хмыкнул Роланд. — Я, ну, тем, что на моём копошатся, так и сказал. Замечу чего, поотрываю всё так, что и в русском госпитале не пришьют.
Все дружно заржали, мелюзга аж визжала от восторга, а Роб сразу сказал:
— Лучше штраф взять.
— Это чем лучше? — подмигивая остальным, спросил Стеф.
— Ну, если папка кого поувечит, то его в тюрьму посадят, — Роб вздохнул. — А там и ему плохо, и нам без него голодно, и дом так и останется, ну, несделанным. Это одни убытки. А если большой штраф взять, то и дом починят, и папка с нами будет.
Роланд от смеха не мог говорить и всхлипывал, уронив голову на плечо Молли. Переждав общий смех, Стеф кивнул.
— Молодец Роб, всё правильно просчитал.
Роланд вытер глаза, одним глотком допил свою кружку и потрепал сына по голове.
— Всё так, Роб, но если так оторвать, чтоб никто не узнал…
— Ты чему мальца учишь! — перебила его Мамми.
— Ну, Мамми, — заступился за отца Роб. — Я это и сам знаю.
— Точно, — кивнул Дик. — Всегда чисто замочить можно, вот в заваруху помню… — и поперхнулся от отцовского подзатыльника.
— Верно, — кивнул Сэмми. — А я добавлю. Коли уж сделал чисто, так и молчи, — и грозно посмотрел на своего.
Билли ответил таким ясным непонимающим взглядом, что все опять засмеялись.
Взрывы смеха доносились до их домика, но не мешали.
— Едешь завтра?
— Да. Покажусь в Колумбии, сделаю обоснование и поеду.
Джонатан кивнул.
— Тех двух делаем в любом случае.
— Слишком солидная подготовка, — хмыкнул Фредди. — А то лежит и пользы не приносит.
Джонатан отсалютовал ему стаканом. После зимней распродажи эта фраза была у них в ходу.
— Повезёшь нож? — после недолгого молчания Джонатан.
— Светиться неохота, — качнул головой Фредди. Да и незачем. Заговорит-то он и без этого.
— Да, — кивнул Джонатан. — Потом придумаем канал и перетащим.
Конечно, украшенный серебром пояс с длинным ножом в таких же ножнах — достаточная экзотика для таможни, могут возникнуть совершенно не нужные осложнения. А дело слишком серьёзное, чтобы его совмещать с такими… любезностями. Фредди допил свой стакан и встал.
