Из-за юбки Мамми высунулась мордашка Роба.

— Лишнее продать нужно.

— Та-ак, — Джонатан с искренним интересом рассматривал Роба. — И что же лишнее продавать?

— А одёжу из кладовки, — Роб смелел с каждой фразой. — Сколько там всего, нам до смерти всего не сносить, а другие денежку заплатют. И совсем маленькое есть, на пискунов, на Тома не налезет, а меньше его нету. Это всё продать. А то лежит и выгоды не даёт.

Джонатан слушал так серьёзно, что колыхавшаяся от сдерживаемого смеха Мамми смотрела на него с уважительным удивлением.

— Резонно, — пробормотал Джонатан. И громче: — И почём продавать?

— А как нам считали, — вмешалась Мамми.

Но Роб замотал головой.

— Нее, чужим дороже надо. А то зачем своим быть, если как все платишь.

— Резонно, — уже другим тоном сказал Джонатан. — Что ж и много лишнего в кладовке?

— Совсем маленького? — Роб уже вылез из-за Мамми и стоял перед Джонатаном, глядя снизу вверх ему прямо в лицо. — Совсем маленького десять и ещё девять… А сапожек…

— Ладно, — остановил его Джонатан и улыбнулся. — После ленча посчитаем и прикинем. Возьмёшься торговать, Мамми?

— С таким-то помощником, — фыркнула Мамми.

— Хорошо, — кивнул Джонатан. — Так и сделаем.

Мамми понесла сахар на кухню, а Джонатан продолжил свой обход, но уже без Роба, побежавшего за Мамми.

Наконец Джонатан добрался до Фредди, сосредоточенно вместе с Роландом перебиравшего фургонную упряжь.

— Когда это на соплях, то одни сопли и будут, — Фредди выпрямился, заметив подходившего к ним Джонатана. — Надо всё заново делать.

— У массы Перкинса шорник хороший, я слышал, — выжидающе сказал Роланд.

— Знаю, — кивнул Фредди.

— Заказывай, — Джонатан попробовал на разрыв ремень. — Сгнило всё. В сырости, что ль, лежало?

— Да оно, масса Джонатан, уже и было… — Роланд подобрал обрывки ремня, повертел их в руках и снова бросил, но уже в стоявшую у стены корзину. — Под иглой ползёт, масса, шей не шей…

— Толку не будет, — закончил за него Джонатан. — Заказывай полный комплект.

— Так я сейчас и сбегаю, масса, — предложил Роланд.

— Акацию возьми, — сказал Фредди.

Джонатан кивком согласился, и Роланд радостно зарделся. Съездить к шорнику верхом на хорошей лошади, как… как, скажи, он управляющий, или того больше.

— Я мигом, масса Джонатан.

Подсматривавший за ними из-за угла Джерри только вздохнул. Что его не возьмут — это ж любому ясно.

Роланд побежал седлать и выводить Акацию, Джерри кинулся за ним, чтоб хоть посмотреть, а вдруг и подержать что позволят, и Джонатан сказал Фредди:

— Нам предлагают сделку.

— Выгодно? — так же серьёзно спросил Фредди.

— Какую цену положим. Продать излишки рабской одежды. А то, — Джонатан был очень серьёзен, — лежит и выгоды не даёт.

Фредди ржал так, что был вынужден привалиться к стене. А отсмеявшись, сказал:

— А неплохая головёнка.

Джонатан кивнул.

— И стратег, и тактик. Всё маленькое загнать целиком. И с чужих брать дороже, чем со своих. А то, — он улыбнулся, — зачем своим быть, если платишь столько же.

— И это сообразил, — Фредди даже присвистнул. — Джонни за идею надо платить.

— Семьдесят пять от выручки мне, — кивнул Джонатан, — двадцать Мамми за работу, ей торговать, и пять Робу за помощь и идею.

— Сквалыга ты, — с чувством сказал Фредди. — Да чего и ждать от лендлорда.

— Лендлорд своего не упустит, — самодовольно хмыкнул Джонатан. — Они такие. Шорник этот, в самом деле, хороший?

— Я его работу видел, — ответил Фредди, возвращаясь к прерванной работе. — Грузовик без меня не трогай.

— Не жадничай. Не всё тебе одному, — засмеялся Джонатан.

— Ладно, — не стал спорить Фредди. — Но у Чака крыша точно съедет.

— А что? Тебя он под грузовиком уже видел. И ничего.

Фредди довольно хмыкнул.

— Я — ковбой на контракте. И другие хозяйственные работы. А ты — лендлорд.

— Резонно, — подчёркнуто неохотно согласился Джонатан.

Работая, Чак напряжённо прислушивался: не войдёт ли кто в гараж. И от этого работа шла неровно, толчками. Хотя, ну, чего он дёргается? Здесь он вполне на уровне. Трейси, во всяком случае, слова ему не сказал. А тоже… не впервые мотор видит. Пришёл тогда и полез под грузовик, будто всю жизнь механиком вкалывал. И гараж этот Фредди явно сам и под себя делал: каждая мелочь на нужном ему месте.

И хотя Фредди даже не посмотрел в его сторону ни разу, Чак был убеждён, что тот всё и увидел, и заметил, и запомнил. И Чак надеялся, что и оценил. А уж лендлорд-то точно должен заглянуть, посмотреть, что с новенькой дорогой машиной делают. И если он хоть вполовину как Трейси разбирается, то ему мозги не запудришь.

Чак и боялся прихода Бредли, и хотел, чтобы это уже случилось. Чтоб знать. «Послезавтра в девять». Значит, до этого часа его не убьют: машину же надо сделать. А потом? Где он будет потом? В Овраге? Сволочь всё-таки Трейси. Смотрит сквозь тебя и молчит. Ведь ясно, что помнит, и тянет, тянет… пусть бы уж лучше побил.

Чак вздохнул и вылез из ямы. На ленч уже пора. Жрать хочется. Поглядел на часы. Да пора. Но здесь едят не по часам, а когда Мамми позовёт. И только подумал, как в дверях возник негритёнок — его, вроде, Томом зовут — и крикнул, не переступая порога:

— А на ленч зовут!

И улепетнул тут же. Чак невольно улыбнулся. Еда — это всегда хорошо. Ну вот, после ленча и до обеда, а если ещё и вечер прихватить, то завтра после ленча он сможет выехать в пробную, потом помыть и… и всё. Чак вытер руки ветошью и пошёл на кухню. Страшно хотелось есть. Как всегда, когда долго психуешь.

На кухне весёлая шумная толкотня, плеск воды в умывальнике, зычный голос Мамми и горячие сытные запахи. И Чак невольно поддался общему настроению. Да и чего в самом-то деле? Тут даже миску держать, пока ешь, не надо: никто и куска не стащит. И не от того, что Мамми всем вровень с краем миски наливает. У Грина тоже паёк был… даже лучше здешнего, а таскали… только отвернись. И у Старого Хозяина так же. Да везде! А здесь… Чудно. Но здесь всё не по-людски.

Чак взял из общей стопки горячую пухлую лепёшку и придвинул к себе миску с кашей.

— Ну, приятного всем аппетита, — улыбнулся Стеф.

— Чтоб не в последний раз, — весело ответил Роланд.

И даже Чак улыбнулся этой ежедневной шутке.

Роланд с весёлой важностью рассказал о своей поездке к шорнику. Как тот аж глаза вылупил, увидев Рола верхом, не кое-как.

— Ты б ещё на машине прикатил, — фыркнул Чак.

— Раньше предлагать надо было, — улыбнулся Стеф.

А Роланд замотал головой.

— Да ну её, машину. Как на торги в ней. То ли дело верхом!

Джерри завистливо вздохнул, и опять все рассмеялись. Чак пренебрежительно повёл плечом, но промолчал. Конечно, откуда работяге-деревенщине знать, что такое хорошая легковая машина. Его-то и на торги, небось, не в специальном фургоне, а в простом грузовике возили. Так что… чего разоряться перед дураками.

После ленча разбегались, не задерживаясь, по свои местам. Чак — в гараж, Ларри — в мастерскую, Стеф — в котельную, Роланд и Сэмми — на скотную, а Мамми, наскоро перемыв миски и кружки, пошла к вещевой кладовке. Роб, конечно, с ней.

Кладовка была уже открыта, свет включён, и Джонатан, посвистывая, оглядывал аккуратные стопки рабской одежды.

— Вот она я, масса Джонатан, — почтительно сказала от порога Мамми.

— Отлично, — улыбнулся Джонатан. — Ну, давай смотреть, Мамми, чтоб и себя не обидеть, и, — он вдруг подмигнул Робу, — выгоду получить.

— А как считать будем, масса Джонатан? — Мамми решительно скинула на табуретку у двери свой платок и засучила рукава рабской кофты. — Сколько оставить или сколько продать?

— Оставляем нужное, — сказал Джонатан.

— Всё мужское, значит, масса Джонатан?

— Нет, не всё.

Совместно они решили, что надо оставить ещё по два полных набора на каждого взрослого и детского на вырост.