Полковник глядел на снег, что мало-помалу засыпал дорогу.

— Так демоны все же оказались демонами, — передернулся он. — Возможно, они и не хотели убивать — однако убивали. И погубили столько народа, словно специально явились из преисподней.

— Да, они и впрямь убивали, — согласился доктор. — Вернее меча или мушкета, коварнее удавки или яда. Но все по чистой случайности. Сами они, надо думать, развили в себе невосприимчивость уже много столетий назад, когда только отделились от нашей ветви рода человеческого.

Джейкоб Поул запустил руку в корзинку и выудил оттуда бутылку кларета.

— Пожалуй, и мне пора приниматься за еду, Эразм, — угрюмо произнес он. — Не то и пикнуть не успею, как вы все подчистите. И не трудитесь передавать мне съестное. Хватит с меня и вина. Хочу поосновательнее залить очередное разочарование. Проклятие! Ну хоть бы раз в жизни — один-единственный раз — сокровище не испарилось прямо у меня под носом!

Он откупорил бутылку и забился в угол кареты, прикрыв глаза. Дарвин с несчастным видом покосился на друга. Джейкоб спас ему жизнь там, в руднике, — а что получил взамен? Очередное горькое разочарование.

Доктор сгорбился на сиденье, размышляя обо всем том, чего не сказал ни Джейкобу, ни Текстонам. Ожерелье подруги краснолицего демона буквально жгло ему карман, раскаленное докрасна, как то яркое красное золото, из которого было сделано. Где-то в глубине туннелей под Кросс-Фелл демоны наткнулись на месторождение золота, что так долго ускользало от всех прочих рудокопов. И золота там было вдоволь — если любой демон племени мог носить на себе сколько угодно массивных золотых побрякушек.

Доктор снова покосился на Поула. Полковник был тяжело болен, и оба они прекрасно знали это. Два-три года — и накопленные за время скитаний недуги унесут его в могилу. И вот теперь во власти Дарвина было исполнить самую страстную мечту друга, открыть ему настоящий клад, там, на Кросс-Фелл. Но доктор помнил, каким взглядом смотрел на него краснолицый демон, умоляя о мире и покое для своего племени. Любое вмешательство означает необходимость нарушить клятву.

Снег валил все сильнее, засыпая долину Тиса. Рождество в этом году выдастся снежным. Дарвин глядел на застывший пейзаж, но в душе доктора не было мира и покоя, а мысли блуждали далеко отсюда. Джейкоб Поул или краснолицый демон? Очень скоро предстояло принять решение — и решение трудное.

Факты из жизни человека, которого можно заслуженно считать самым выдающимся англичанином восемнадцатого века, достаточно просты и недвусмысленны.

Эразм Дарвин, дед Чарльза Дарвина, родился 12 декабря 1731 года. Детство он провел в Ноттингемшире, в 1750 году поступил в Сент-Джон-Коллежд в Кембридже и в 1754 получил степень бакалавра. Затем он переехал в Эдинбург и два года провел там, изучая медицину. Завершив обучение, новоиспеченный доктор попытался было вести частную практику в Ноттингеме, но уже через два месяца перебрался оттуда в Личфилд, городок в пятнадцати милях к северу от Бирмингема. Там Дарвин постепенно снискал славу непревзойденного целителя, и слава эта последовала за ним в Дерби, куда он переехал в 1780 году.

Эразм Дарвин дважды женился: в 1757 году на Мэри Ховард, которая родила ему пятерых детей и умерла в 1770-м; и в 1781-м — на Элизабет Поул, вдове полковника Поула из Редберн-Холла в Дерби (подробнее об этом далее), которая родила ему семерых детей. В промежутке между этими двумя браками он утешался обществом некой дамы, которую вполне могли звать — а могли и не звать — Паркер. Так или иначе, она родила ему двух дочерей; впоследствии они были известны как мисс Паркер и основали в Дербишире пансион для девочек.

В восьмидесятые и девяностые годы Дарвин становился все более и более знаменитым — вплоть до того, что ему буквально не было отбоя от приглашений переехать в Лондон и врачевать там самых титулованных пациентов, включая и короля Георга III, который охотно назначил бы Дарвина придворным врачом. Однако тот отвергал все эти предложения и 18 апреля 1802 года мирно скончался в Дербишире в возрасте семидесяти лет.

В таком кратком изложении вся жизнь Дарвина кажется вполне обычной жизнью английского джентльмена из средних слоев общества — возможно, более своих коллег преуспевшего на избранном поприще, но все же не из тех, о ком слагают легенды. Однако стоит присмотреться к нему поближе, как тут-то Дарвин и начинает нас изумлять. Он слыл знаменитейшим врачом своего времени, и в самых тяжелых случаях, особенно если дело касалось психических заболеваний, за помощью обращались именно к нему. Методы его лечения были оригинальны, подчас даже рискованны, и на протяжении всей своей карьеры он отличался крайне высоким процентом «чудотворных» исцелений.

Эразм Дарвин стал еще и популярным поэтом. На этой ниве он дерзнул — и попытка его увенчалась полным успехом! — сделать то, что казалось практически невозможным: изложить в стихах самые современные идеи и взгляды в области геологии, ботаники, биологии, технологии и естественной истории. Два главных его поэтических труда — «Ботанический сад» и «Храм природы» — были весьма длинны, и в последнем он выдвинул собственную теорию эволюции. За два поколения до Чарльза Дарвина Эразм осознал идею выживания самых приспособленных, а также роль мутаций в изменении вида. Правда, кроме того, он верил, что приобретенные признаки могут наследоваться — эта развенчанная позже теория нашла свое самое громкое воплощение в девятнадцатом веке в трудах Ламарка.

Сэмюэл Джонсон, на двадцать один год старше Эразма Дарвина, родился в Личфилде, но местом жительства избрал Лондон — что, верно, и к лучшему, поскольку ни доктор Джонсон, ни Эразм Дарвин не терпели соперников, а в Личфилде едва ли хватило бы места двоим столь известным людям. А если мы заподозрим, что в центральных графствах Британии с интеллектуальным обществом, а также духом соревнования было похуже, чем в Лондоне, надо вспомнить и то, что Дарвин основал Общество Луны, притянувшее к себе невероятное количество одаренных людей, хотя таланты их тяготели более к точным наукам, нежели к искусству.

Общество Луны собиралось раз в месяц, по вечерам, когда светила полная луна — чтобы члены Общества могли потом ехать домой при лунном свете. Список участников встреч выглядит перечнем самых влиятельных людей эпохи:

Джеймс Ватт, ключевая фигура в изучении паровой энергии;

Джошуа Веджвуд, фаянс которого во второй половине восемнадцатого века прославился на весь мир и сохраняет свою репутацию по сей день;

Мэтью Бултон, ведущий промышленник Англии, чьи располагавшиеся под Бирмингемом, фабрики также прославились на весь мир;

Джозеф Пристли, один из основоположников современной химии. Уезжая из Бирмингема, он более всего переживал из-за того, что лишается общения с коллегами по Обществу Луны;

Сэмюэл Гальтон, еще один богатый промышленник, внуком которого был Френсис Гальтон [51], один из пионеров генетики и статистики;

Джон Баскервиль, печатник и типограф, создавший великолепную Баскервильскую Библию;

Томас Дэй, автор знаменитой (хотя и невыносимо нравоучительной) «Истории Сэндфорда и Мертона», книги, которую навязывали примерным школьникам в виде призов даже через сто лет после ее написания;

Уильям Мэрдок, изобретатель газового отопления и освещения, а также паровых локомотивов.

И, разумеется, в число участников Общества Луны входил и сам Дарвин. Вся эта группа ученых и изобретателей успела при жизни познать славу и всемерно поспешествовать успеху промышленной революции в Англии.

Но Дарвин был не просто основателем, организатором и движущим звеном Общества Луны. Природа щедро одарила его талантами изобретателя. Во время бесконечных разъездов по Дербиширу он заносил в свой ежедневник бесконечный поток различных идей. У него имелись оригинальные подходы и собственные идеи решительно по любому поводу — от механизма человеческой речи до устройства ветряных мельниц, ватерклозетов и водородно-кислородной ракеты. Он много писал о медицине, биологии, физике, технологии, садоводстве, сельском хозяйстве и образовании.