— Ничуть. Если верить Брезертону и его односельчанам, так повелось уже много лет — много поколений. Ну и в результате два дня назад Филипу пришлось отказать в помоле зерна с одной большой фермы в Блейкни. Работая только днем, мельница никак не успевала справиться с заказом к назначенному сроку. А ведь плата за помол составляет львиную долю доходов. Как нетрудно догадаться, Филип ужасно разозлился. Вчера заявил, что сам отправится работать ночью и докажет всю смехотворность подобных страхов. Мне это не слишком понравилось, но он только посмеялся над моими тревогами. Вечером задул сильный восточный ветер, а мельница как раз к нему лучше всего и приспособлена. На закате Филип отправился туда с одним слугой, Томом Бартоном, человеком в наших краях новым. Филип предложил ему гинею за ночную работу. Бартон провел в поместье слишком мало времени, наслушаться всяких побасенок о мельнице и каменоломне не успел, а кроме того, говорили, до денег он жаден.

— Говорили? — От Дарвина не ускользнул странный выбор времени.

Их спутница ненадолго умолкла. Отвернувшись, она глядела на канал. Полоса дождя уходила на север, к морю, что лежало за пологими холмами впереди. В летнем воздухе разлилась удивительная свежесть. Порывы ветра колыхали спелую пшеницу, поле за полем стряхивало с колосьев нависшие тяжелые капли.

— Да, — наконец произнесла Элис. — Крестьяне, пришедшие на мельницу утром, нашли Тома Бартона и Филипа в каменоломне: Бартона мертвым, а Филипа без сознания от потери крови. Оба были чудовищно изранены.

Цветущие маки алели на золоте пшеничных полей крохотными пятнышками венозной крови. Солнце спряталось за тучу, и в воздухе потянуло прохладой.

— Среди тех, кто нашел их, был и старый Езикия Прескотт, — продолжала девушка. — А он сразу же распустил слухи по всей деревне. Мол, Ламбет Бессмертный вернулся.

Путешественники как раз добрались до жалких лачуг на краю деревни. Стайка ребятишек бросилась навстречу карете и последовала за ней на почтительном расстоянии. Элис указала дорогу к гостинице и спешилась у крыльца.

Дарвин выпрыгнул из двуколки с ловкостью, поистине удивительной для человеке его габаритов, и зорко огляделся по сторонам. Гостиница «Ламбет» сохранила шпаклевку и брусья еще тюдоровских времен, но чья-то опрометчивая рука добавила с задней стороны дома безвкусную судомойню и помещение для мойки, напрочь испортив весь вид. Напротив, за выгоном, высилась удивительно большая церковь, построенная в норфолкском стиле из обломков твердого песчаника, скрепленных серым известковым раствором. Выше по холму виднелся Олдертон-манор — огромное здание размером со все дома деревни, вместе взятые, — а за ним маячила олдертонская мельница.

— Должно быть, местные крестьяне очень набожны, — заметил Джейкоб Поул. — В эту церковь влезло бы вдесятеро больше народа, чем здесь живет.

Дарвин кивнул.

— Да. Прежде в деревнях вдоль побережья жило гораздо больше народа. Но в прошлом веке порты один за другим начали заиливаться и перестали работать. Быть может, для устриц это и хорошо, а вот для большинства профессий, с устрицами не связанных, — не очень.

— И с мельницей то же самое, — прибавила Элис Милнер. — Филип говорит, для такой деревни, как эта, ни за что не построили бы такую большую ветряную мельницу. — Она передала поводья конюху и первой вошла в гостиницу. — Думаю, нам лучше поесть внутри. Могу ли взять на себя смелость и самой сделать заказ? Я уже знаю, чего следует избегать.

Общий зал гостиницы поражал огромным камином и рядом ведущих на кухню служебных люков для подачи блюд. У противоположной стены рядом с длинным дубовым столом стоял краснощекий хозяин, способный потягаться толщиной с самим Дарвином.

— Послушай, Уилли, — решительно заявила Элис. — Нам нужен ленч, только, пожалуйста, без помоев навроде того пирога, которым ты потчевал меня два дня назад. Подай вареные яйца, свежий хлеб, холодную свинину и пива — и я сама отрежу мясо с кости.

Столь резкая отповедь ничуть не обескуражила хозяина.

— Сию секундочку, мисс Милнер, — бойко отозвался он и скрылся на кухне.

Джейкоб Поул смерил взглядом колышущиеся формы Уилли.

— Коли уж он раздобрел до этаких размеров, уж верно, со стряпней здесь все в порядке. Он ничуть не уступит вам, Эразм, а многие ли могут этим похвастаться?

— Видели бы вы его жену, — засмеялась Элис. — Та вдвое толще.

— Жаль, мы не в Персии или Аравии, — задумчиво произнес Поул. Он словно бы полностью ушел в свои мысли, но хитро косил одним глазом на девушку. — Я бы продал ее там за целое состояние. Для арабов чем толще, тем лучше.

— Еще с тех времен, когда женщины считались имуществом, — сердито начала она. — Признаю, раньше так оно и было, однако в наши дни…

— Не волнуйтесь так, моя дорогая, — остановил ее Дарвин. — А вы, Джейкоб, перестаньте. Сейчас не время. Просто у Джейкоба своеобразное понятие о шутках, — объяснил он, поворачиваясь к Элис. — У него найдется побасенка о каждой стране земного шара. А теперь нельзя ли узнать побольше о событиях в Олдертон-манор, или же вы предпочитаете не обсуждать эту тему здесь?

— У нашего Уилли Листера самый болтливый язык и самые длинные уши во всей деревне. Лучше обождать.

Хозяин уже вносил в комнату огромный поднос со свиной корейкой, теплой буханкой свежего хлеба и глиняным кувшином пива.

— Яйца будут через пару минут. Если не возражаете против гусиных, — сообщил он. — Последние пару дней несушки упорно отказываются нестись, что-то их растревожило.

Он хотел добавить еще пару слов, но посмотрел на Элис, поспешно пригнул голову, чтобы не встречаться с ней взглядом, и заторопился обратно на кухню.

— Вот видите, а я вам что говорила? — в сердцах бросила молодая женщина ему вслед. — Бессмысленные, суеверные выдумки, а этот болтун разносит их по всей округе.

— И все же их нельзя так просто сбрасывать со счетов, — произнес от двери новый голос.

К столу подошел невысокий щуплый мужчина лет тридцати с небольшим. Ноги у него были чуть заметно искривлены, а опытный взгляд Дарвина уловил еще и хорошо скрываемую легкую хромоту.

Сняв шерстяную шапчонку, новоприбывший протянул руку Дарвину.

— Добро пожаловать в Ламбет. Польщен честью видеть вас. Простите, что не успел к вашему приезду. А это, должно быть, полковник Поул. Джеймс Ледьярд, к вашим услугам.

— А как вы узнали, который из нас я, сэр? — с любопытством поинтересовался Поул.

— Он обратил внимание на то, как я разглядываю его походку, — одобрительно кивнул Дарвин. — Верно, доктор Ледьярд?

Внешность у Ледьярда была довольно зловещей. Парика доктор не носил, а длинные, черные с проседью волосы зачесывал назад над высоким бледным челом. За красными полными губами виднелись крупные, заходящие за резцы клыки. Он улыбался дружелюбно, но как-то беспокойно.

— И какие выводы обо мне вы сделали, доктор Дарвин?

— Да почитай что и никаких, — пожал плечами тот. — В детстве вы страдали рахитом в не слишком острой форме. Привыкли обращаться с оружием — верно, за время Семилетней войны, хотя большую ее часть, надо полагать, были совсем ребенком. В какой-то момент вам, как и мне, довелось сломать коленную чашечку — весьма болезненно, правда?

Ледьярд кивнул.

— Весьма. — Взгляд его упал на Элис. — Мисс Милнер, я надеялся, после недавних событий вам хватит здравого смысла оставаться в поместье. Надеюсь, хотя бы теперь вы вернетесь и станете ухаживать за своим раненым женихом.

Элис холодно поглядела на него.

— Вернусь — если доктор Дарвин поедет со мной. Ледьярд замялся, потом все же покачал головой.

— Доктор Дарвин приехал сюда по моему приглашению, чтобы осмотреть каменоломню, а вовсе не для того, чтобы лечить местных больных.

Говорил он как-то смущенно и с видимой неловкостью.

— Не вы ли всего неделю назад утверждали, будто на медицинском поприще ему нет равных? — упрямо выпятила подбородок Элис, уже начиная горячиться. — Если это правда, то, по-моему, вы должны радоваться его помощи, даже если и робеете сами попросить о ней. Ледьярд смутился еще сильнее.