-- Злодейка-судьба привела нас сюда, ваше превосходительство, -- за себя и за дядю ответил Левушка.

   -- Да, да, злодейка-судьба... Понимаю, понимаю. Ты бежал из крепости, перерядился мужиком... Но ты, господин секунд-майор, зачем так нарядился? Постой-ка... если я не ошибаюсь, это -- твоя жена? -- спросил у Храпунова Волынский. -- И она мужичкой одета?.. Что все это значит?

   -- Дозвольте, я все вам объясню, ваше превосходительство, -- проговорил майор и без утайки рассказал Волынскому о всех событиях последнего времени и своем участия в деле освобождения Левушки.

   С большим вниманием выслушал рассказ Волынский, а когда старик окончил, то, обращаясь к нему и Храпунову с женою, проговорил:

   -- Вы на воле и бояться сыщиков вам нечего, я -- ваша заступа!.. Я свезу вас к себе в дом, и вы пока у меня погостите. Тебе, Храпунов, я выпрошу прощение у государыни во что бы то ни стало. В моем доме вы будете в полной безопасности... Итак, мы сейчас поедем в Питер, а ваши дворовые до моего дома дойдут пешком... Согласны?

   -- Как и чем нам возблагодарить вас, ваше превосходительство? -- с чувством проговорил Храпунов.

   -- Своей преданностью отблагодари меня, Храпунов, в ней я теперь нуждаюсь, так как вступаю в открытый бой с ненавистным нам всем Бироном. Кто кого осилит? На его стороне сила...

   -- А на вашей правда, она же, ваше превосходительство, выше солнца, -- заметил Петр Петрович.

   -- Я прямо от этого конюшенного герцога. Он смел открыто при мне смеяться над нашим добрым народом. Я не вытерпел этого и вступился за народ. Кажется, даже обругал Бирона, он смертельно побледнел и, от злобы кусая губы, сказал мне: "Вы, господин кабинет-министр, объявляете мне войну... Посмотрим, чья возьмет".

   -- Правда поборет кривду, ваше превосходительство.

   -- Я надеюсь на Божью и на вашу помощь, господа!.. Гей, Максимушка, выводи мне коней за ворота, мы сейчас едем! -- крикнул Волынский мельнику.

   Немного спустя, тройка лихих коней мчалась вихрем по дороге к Петербургу.

   В санях сидели Петр Петрович и Храпунов с Марусей. Конями правил сам Волынский.

   Несколько не доезжая до Петербурга, навстречу тройке Волынского показалась другая тройка, только много хуже. В санях сидело человек пять солдат и два приказных, о чем можно было легко догадаться по их особой одежде.

   -- Сворачивай с дороги! Задавлю! -- грозно крикнул Артемий Петрович, помахивая вожжами.

   -- Задавишь, к ответу притянут, -- злобно проговорил один из приказных.

   -- Прочь, говорю, с дороги!.. Пущу на вас коней -- и праха не останется.

   -- А ты не безобразь, господин Артемий Петрович, мы по государынину делу едем, -- проговорил другой приказный.

   -- А, крапивное семя, чернильная душонка! Ты знаешь, кто я, и не хочешь мне дорогу уступить? Ну так я научу тебя вежливости. -- и Волынский, схватив кнут, выскочил из саней и стал по чему попало хлестать приказного.

   Тот взвыл и стал просить у солдат себе помощи.

   Однако последние, узнав, что повстречавшийся с ними -- кабинет-министр, не посмели заступиться. Ременный кнут в сильной руке Волынского продолжал гулять по спине и голове приказного, и Волынский только тогда оставил несчастного, когда кнутовище переломилось на части.

   -- Жаль, плети нет еще под руками, а то бы я показал тебе, как не давать дорогу кабинет-министру! -- крикнул Артемий Петрович и быстро вскочил в свои сани.

   -- Я буду жаловаться герцогу! -- погрозил приказный.

   -- Жалуйся, твоего герцога из конюшни я не боюсь, -- крикнул в ответ Волынский.

   Приказный состоял при канцелярии герцога Бирона и прозывался Занозой. Он пользовался особым расположением Бирона, считался правою рукою Шварца, начальника бироновской канцелярии, и был послан с солдатами и своим помощником, чтобы изловить бежавшего Храпунова.

   Заноза, проклиная Волынского, въехал в ту деревню, где несколько времени тому назад остановились для ночлега майор Гвоздин, Храпунов с женою и их слуги, и потребовал старосту, который, как мы уже знаем, послал в Петербург нарочного с известием, что в их деревне появились сомнительные люди.

   -- Где у тебя сумнительные люди? Подавай нам их! -- крикнул старосте Заноза, думавший, что в числе их окажется и бежавший Храпунов.

   -- Были, да сплыли, господин приказный! -- почесывая голову ответил староста.

   -- Как так? Убежали? Ну, ты за них ответишь.

   -- Чем же я виноват? Я всех пятерых приказал посадить в сарай под замок и сторожей приставил, а людишки-то и убежали. Сторожа-то, вишь, замерзли, ушли погреться, а как вернулись, видят -- замок сломан, дверь отворена, а арестантов и след простыл.

   -- Кто же сломал замок и выпустил арестантов?

   -- Думается нам, что наш же мужик Федотка, его это дело... потому он говорил, чтобы мы выпустили арестантов.

   -- Подавай сюда Федотку, -- грозно крикнул Заноза, а когда мужичонку привели к нему, грозно крикнул: -- Ты сломал замок и выпустил арестантов?

   -- Никак нет! Зачем я стану ломать да выпускать?

   -- Говори правду! Не то плетей и пыток отведаешь!

   -- За что? Я невиновен.

   -- Гей, в кандалы его, -- приказал Заноза солдатам, и злополучный Федотка очутился с тяжелыми кандалами на руках и на ногах. -- Вали его в сани, в тайной канцелярии дознаемся правды.

   Эти слова повергли Федота в ужас, и он дрожащим голосом спросил приказного:

   -- Ну, а если я скажу, то пытать меня не будут?

   -- Скажешь правду, пытки избежишь.

   -- Я... я скажу... повинюсь. Я выпустил арестантов!

   -- Молодчик, нечего сказать, а плетей тебе все же не миновать.

   -- Вот-те раз! А если я скажу тебе, господин приказный, где накрыть арестантов, так ты меня не тронешь?

   -- Ну, черт с тобой, не трону и отпущу.

   -- Побожись! Божбе поверю, а словам нет.

   -- Ах ты разбойник! Ты еще приказы мне вздумал читать? Да я прикажу всю твою гунявую бороденку по волоску выдергать. Сказывай, не то сейчас у меня плетей отведаешь.

   Федотка струсил и тихо проговорил:

   -- У моего кума они, у Максима, на мельнице.

   -- Показывай дорогу, пес! Гайда на мельницу! -- крикнул приказный и, схватив Федотку, впихнул его в сани.

   Через несколько времени мельник Максим, проводив Волынского легший спать, был разбужен страшным стуком в ворота. Он решил не отпирать их, но они, по приказу Занозы, были взломаны, а вслед затем, стуча ружьями, солдаты и Заноза вошли в избу мельника.

   Пошли обычные спросы и допросы. Максим упорствовал и не говорил, что у него был Волынский и увез его постояльцев. Тогда приказный велел солдатам пытать его. Мельник не вынес пытки и рассказал правду.

   -- Садись, Ванька, и записывай по пунктам, что станет показывать мельник, -- приказал Заноза своему помощнику.

   Тот молча сел к столу, разложил на нем бумагу, поставил медную чернильницу, висевшую у него на шнурке, достал гусиное перо и приготовился записывать показания.

   -- Сказывай, был ли у тебя кабинет-министр Артемий Волынский? -- сурово спросил Заноза у мельника.

   -- Был, -- слабым от пытки голосом ответил Максим.

   -- Что он у тебя делал?

   -- Ничего, только взял с собою неведомых мне людей, которые попросились у меня на ночлег...

   -- Значит, те люди тебе не ведомы? А сколько их было?

   -- Пятеро просили у меня ночлега: три мужика и две бабы.

   -- С Волынским ехало только два мужика и баба, а где же остальные?

   -- Те пошли пешком.

   -- Ладно, мы их захватим на дороге. Допрос кончен, собирай, Ванька, бумагу, -- проговорил Заноза, обращаясь к своему помощнику, после чего приказал крепко скрутить мельника и тащить в сани, где уже находился Федотка.

   Вся ватага двинулась в Петербург, но Захара и Дуни не нашли.

   Сдав мельника Максима и Федота по приезде в Петербург в острог, Заноза чуть не со слезами рассказал своему начальнику Шварцу о жестокосердом поступке с ним кабинет-министра Волынского и об увозе последним с мельницы важных преступников.